Наследники по прямой.Трилогия

– То, что Чезаре – ублюдок, я знаю и без твоих подсказок, красавчик. Твои условия?

– Ты отдашь мне женщину и детей.

– Что я получу взамен?

– Миллион баков и голову Чезаре. И остальных, кого скажешь.

– Срань Господня, – усмехнулся Джованни. – Дайка мне закурить, вон там… Благодарю, – он с наслаждением затянулся сигариллой, выпустил в потолок густосиний дымный клубок. – Силён. Хочешь забрать себе четыре пятых? А грыжу не заработаешь, красавчик?

– Да что ты. Деньги будут в стандартных аккредитивах на предъявителя по десять тысяч каждый. Это вот такая пачечка всего, – Гурьев развёл подушечки указательного и большого пальцев на пару дюймов.

– И откуда только ты взялся на мою голову, грамотей?!

– Не юродствуй, Джованни. Это не твоё амплуа.

– Чего?!

– Хреново притворяешься, говорю.

– Аккредитив – это что?

– Это платёжные гарантии, выпускаемые банками для крупных финансовых операций. Но ты не волнуйся, свой миллион ты получишь сотенными купюрами, которые тоже занимают совсем немного места. Я обменяю жену Рассела и мальчишек на деньги у тебя, и тебе предстоит сообщить Чезаре о том, что всё идёт, как по маслу. А дальше – моя партия.

– Сотенные купюры – это не очень хорошо.

– Это гораздо лучше чем ничего, Джованни. Поверь моему опыту.

– А что, если…

– Ты не на скачках, Джованни, тебя не станут надувать без крайней необходимости. Веди себя правильно, и всё получится. Ну, а «если что», я провалю затею, и ты не увидишь ничего. А за место босса придётся сражаться так или иначе. Смотри, Джованни. Под сурдинку ты можешь избавиться от всех лишних фигур на доске. И выйти из игры чистеньким перед семьёй, да ещё и благодетелем. А чёрную работу я возьму на себя. Чезаре – это ведь только самая большая куча навоза. А есть ещё и другие, поменьше. Я помогу тебе избавиться от всех, кто может осложнить твоё положение нового дона. Что скажешь?

– Что искушение просто дьявольски сильное. А гарантии?

– Какие могут быть гарантии в таких делах? – удивился Гурьев. – Каких гарантий тебе хочется, Джованни? Если бы я был копом, всё выглядело бы несколько иначе, ты ведь понимаешь. А я сижу и уговариваю тебя, как девочку на втором свидании.

– Она точно спит? – покосился на жену Карлуччо.

– Конечно.

– И точно проснётся?

– Я же дал слово.

– Жаль, – опечалился Карлуччо и ухмыльнулся. – А как это?

– Повторить этот фокус у тебя не выйдет. Этому нужно долго учиться. С детства.

– Ага. Ну, ладно. Давай, что ты там придумал. Посмотрим.

– Сначала давай решим, что ты согласен, Джованни.

– Да я согласен, – ухмыльнулся опять Карлуччо. – Ты точно ни на кого не похож, и на итальянца не похож… Вряд ли ты мне конкурент. А плата за неустойку?

– О, это просто. Я снова приду сюда – и не только сюда – и сделаю всё, что захочу или посчитаю нужным. Ты ведь понимаешь это, Джованни? – Гурьев продемонстрировал рекламный оскал.

– Где это ты так навострился тарахтеть понашему? – проворчал Карлуччо, рассматривая Гурьева с неподдельным любопытством. – Акцент у тебя какойто дурацкий, но, если бы не это…

– Обожаю Данте, Джованни. Могу почитать наизусть. Какнибудь, при случае. Так что, по рукам?

– По рукам.

– Прекрасно. Только, пожалуйста, запомни одну вещь.

– Какую ещё?

– Если с головы миссис Рассел и её мальчиков упадёт хоть один волосок, я выстрогаю из твоих костей набор шахматных фигурок. Художественная резьба – одно из моих любимейших занятий.

– Не сомневаюсь, – после некоторой паузы хмыкнул Карлуччомладший.

После того, как загадочный визитёр покинул дом, Карлуччо так и не смог заснуть, – до самого утра. Снова и снова прокручивал в голове разговор, смотрел на спящую супругу… Будь он чуть повнимательнее, безусловно, заметил бы, – к окончанию беседы странный «акцент» гостя, так удививший Джованни вначале, исчез. Без следа.

НьюЙорк. Февраль 1934 г

Втроём они собрались в конторе у детектива – последние приготовления перед решающим часом. Гурьев с некоторым беспокойством поглядывал на Мэгги – девушка выглядела далеко не лучшим образом. Хоук волновался и тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Гурьев, несмотря на внешнюю невозмутимость, тоже был далёк от безмятежности, поэтому слишком большого значения непрезентабельному виду помощницы детектива поначалу не придал. И лишь в ходе обсуждения, ещё раз посмотрев на Мэгги, вдруг проговорил:

– Ты останешься в конторе, Мэгги.

– Что?!?

– Что слышала, – Гурьев чуть повысил голос. – Ты… Тебе нехорошо, поэтому рисковать не будем.

– Но…

– Спокойно, Шон. Поработаю за двоих. Не впервой.

– Чёрт побери, Мэгги!

– Спокойно, спокойно, – остановил разошедшегося детектива Гурьев. Это тебя должен побрать чёрт, жеребец ирландский, подумал он, и едва сдержался. Смех так и рвался из него, щекоча горло и нос. Он вдруг сделал вид дикой озабоченности и пробормотал: – Проклятье! Я оставил карту у тебя в машине, Шон. Принеси её, пожалуйста, будь другом – я должен там ещё маршрут заново отметить.

Помявшись, детектив, подозрительно окинув взглядом Гурьева и Мэгги, стремительно вышел на улицу. Убедившись, что его шаги прозвучали в нужном направлении, Гурьев поймал взгляд Мэгги и широко улыбнулся:

– Солнышко, поздравляю. Надеюсь, теперь этот ирландский остолоп точно никуда не денется.

Мэгги так залилась краской, что Гурьеву стало её даже жалко. У девушки прямо слёзы на глазах выступили:

– Ты что себе…

– Полтора миллиона – отличный свадебный подарок, Мэгги. Всё получится. Даю слово.

– Ты… Откуда ты…

Гурьев улыбнулся ещё шире:

– Ох, Мэгги. Меня иногда самого тошнит от собственного всезнайства. Могу даже сказать, мальчик будет или девочка. Если хочешь. Я знаю, для тебя самой это сюрприз. Но это отличный сюрприз. Один из лучших сюрпризов в жизни.

– Только не слишком вовремя, – улыбнулась Мэгги вздрагивающими губами.

– Глупости, дорогая. Надеюсь, ты скажешь ему, когда всё закончится. Или это сделаю я.

– Только попробуй, – простонала Мэгги.