Наследники Вещего Олега. Годы золотой славы

Утром он совершил важное священнодействие – принес бескровные требы богам и предкам, а после торжественно сжег на костре большое чучело Зимы-Морены под радостные крики горожан, собравшихся на вечевой площади. После Вещий Олег не остался праздновать изгнание Зимы вместе со всеми, а велел позвать к себе провинившегося сына.

Олежик вошел в светлицу с независимым и вызывающим видом. Вещий Олег, впрочем, ощутил за внешней бравадой отпрыска внутреннюю неуверенность в себе, но это не побудило его к снисходительности. Строго посмотрев на своего отпрыска, он жестко спросил:

– Где ты оставил свой ум, сын мой, когда дерзко и непочтительно повел себя с князем новгородским?! Игорь не только наш родич, но и господин.

– Какой он нам господин?! – вскинул голову Олежик, и сердито произнес: – Все знают, отец, что это ты правишь Русью, и будь ты хорошим отцом, то опекал бы меня, а не Игоря. Почему ты его всегда берешь с собой, а не меня?

– Из-за твоего злонравия и склонности к ссорам, мальчик мой, - устало произнес Олег. До сих пор его сын не мог изжить детские обиды и победить ревность к стрыечному брату. Когда была жива Дарина, она смягчала гордость Олежика, но он мало занимался воспитанием сына и проглядел его. Чем больше проходило времени, тем больше Олежик казался ему похожим на его сводного брата – алчного урманского конунга Гаральда Прекрасноволосого. – Будь ты хорошим товарищем и братом Игорю, мы все втроем ходили бы в походы и укрепляли нашу Русь.

– Хорошие отцы всегда первым делом думают о наследстве для своих сыновей, а вам чужой отпрыск дороже, - упрекнул Олежик отца.

– Я давал клятву нашему князю Рюрику опекать Игоря, блюсти единство Руси, - жестко ответил Олег сыну, потеряв надежду пробудить благородство в его душе. Помолчав, Вещий князь с угрозой добавил. – И тебе, Олежик, так скажу – не исправишь свою завистливую натуру, потеряешь и то, что сейчас имеешь.

От этих слов отца Олежик, как ошпаренный, выскочил за дверь, чуть не сбив на пороге плачущую сестру.

– Что, Прекраса, ушиб тебя ненароком Олежик? – озабоченно спросил Олег.

– Нет… это Игорь! – всхлипывая, сказала девочка.

– Чем же тебя обидел Игорь? – еще больше нахмурился псковский князь, и посадил дочку к себе на колени. – Рассказывай, голубка, что там между вами приключилось.

– Сказал, чтобы я шла к себе и не путалась под ногами, - с трудом проговорила девочка, и заплакала еще громче. – Ах, тятенька, я так люблю его, а он меня гонит от себя, даже смотреть на меня не хочет.

Олегу было легко представить, что молодому князю, в конце концов, надоело навязчивое внимание маленькой девочки, которая без конца крутилась возле него, и он постарался успокоить свою дорогую малышку ласковыми словами, нежно гладя ее по голове:

– Не печалься, моя ясочка ненаглядная, никуда Игорь от тебя не денется. Вот ты повзрослеешь, и отдам я тебя за него замуж. Не плачь, а лучше съешь медового пряника – бате словно острый нож в сердце, когда ты печалишься. Помни, придет время – и не ты за ним, а он за тобой будет бегать!

– Правда?! – Ольга с надеждой посмотрела на отца, и маленькие бусинки слез на ее румяных щечках начали высыхать. Она с готовностью прижалась к нему; любящие отцовские объятия казались ей самым надежным и приятным убежищем в мире.

– Правда, правда, - улыбнулся ей Олег. – Способлю я тебе, доченька моя драгоценная, добуду тебе суженого.

Псковская княжна поверила его словам и счастливо заулыбалась. Всем было известно, что ее отцу могущественному волхву-чародею многое подвластно и его обещанию можно было верить.

Олег принялся баюкать ее в своих руках, размышляя над тем, как прихотливо судьба играет людьми. Ольга безоглядно влюбилась в князя Игоря точно так же, как ее мать Дарина влюбилась в детстве в отца Игоря князя Рюрика. Тогда ему пришлось приложить много стараний, чтобы разлучить эту любящую пару и расположить сердце Дарины к себе. Теперь же он готов на все, чтобы сделать свою единственную дочь счастливой и соединить ее с любимым князем. Ольга, успокоившись, заснула в его объятиях, и даже веселые крики людей, празднующих окончание Масленицы, не нарушили ее безмятежного сна.

Примечания:

Стрыечные(сестры) - двоюродные.

Полати - лежанка для спанья, устраиваемая под потолком между печью и стеной русской избы.

Детинец - крепость в русском средневековом городе вокруг резиденции князя.

Велес - славянский бог плодородия и удачи.

Морена - славянская богиня смерти и зимы.

Словене и кривичи - племена восточных славян.

Варяги - жители берегов Варяжского(Балтийского) моря.

Посад - территория за пределами княжеского поселения, находящаяся под защитой его стен.

» Глава 2

После возвращения в Ладогу из Пскова Вещий Олег погрузился в глубокое раздумье. Его держава разрослась, и нужно было решить, где поместить постоянную княжескую резиденцию и место сбора дани – в Ладоге ли, городе русов; в сердце русского севера – в кипучем и неутомимом Великом Новгороде или же в своем удельном городе Пскове, пожалованном им князем Рюриком. Смоленск весьма удачно находился между Новгородским и Киевским княжествами, позволяя одним взглядом охватить весь великий путь «Из варяг в греки».

Киев… Стоило Олегу подумать о Киеве, сплошь озаренным солнцем, как его сердце начинало учащенно биться. Киев был для него не только приятным воспоминанием об большой победе, добытой им бескровно, это было место невидимой живительной таинственной силы, бывшей залогом блистательной судьбы Руси. Южный град манил к себе все племена, родственные полянам, и многие чужеземцы, попав в Киев, оставались в нем навсегда, повинуясь ласковому зову благословенной земли.

Соседство недружелюбных свободолюбивых древлян, опасная близость к степнякам, совершающих опустошительные набеги на земли полян заставляли Олега сомневаться в правильности выбора в пользу Киева, и он в нерешительности поднимал свои глаза к звездному небу, где величественно сверкало созвездие Лебедя. Оттуда на Землю пришли предки русов, и Вещий князь молил предшественников дать ему знак, какой город избрать для столицы сотворенной им русской державы. Обрывочные видения будущего не прибавляли ему уверенности в решении столь важного вопроса, и он раз за разом откладывал его в ожидании благоприятного случая.

Дела призывали Олега на юг, и он тронулся в путь вместе с племянником-князем, с которым стал неразлучным. Игорь охотно отправился вместе с ним. Воспоминания о далекой возлюбленной, оставленной им в полянской земле, грели его душу, так грели, что скоро он сам настоял бы на поездке в Киев.

Дорога была длинной, однообразной. Там-сям встречались становища, хижины деревянные, крытые соломой, реже многочисленные поселения. Иногда через лесную дорогу пробегали испуганные зайцы, редко проскакивал олень, на верхушке какого-нибудь дерева, заметив людей, отчаянно стрекотала сорока. Путь был далеко не безопасный: беглые рабы, бродячие варяги и просто вольные люди сбивались в разбойничьи шайки и чинили урон. Они осмеливались нападать не только на проезжих, но и на веси и даже на малые, слабо укрепленные городки. Княжеская дружина сумела обезоружить одну такую шайку неподалеку от Смоленска, и более спокойствие великих князей ничего не нарушило вплоть до окончания путешествия.