Настоящая любовь

– Вообще то он студент. А про тюрьму я соврал, чтоб у меня значок не отобрали.

Красов долго и вдумчиво читает надписи на оборотной стороне колонок. Power. L Speaker. Volume. Так увлекся, что даже головой меньше крутить начал.

– А что значит Input1, Input2,- спрашивает.

– А я знаю. Входы вроде.

Он посмотрел на меня как на идиота.

– Ну ты вальтанутый. Какие входа. Это же не дом!

Он морщит лоб.

– А где сама радиола?

– На веранде.

Красов хватает колонку и бежит.

– Это бесполезно, тут девайс нужен.

Красову девайс не нужен, Он пыхтит, пытается колонки пристроить, бесполезно.

– Ты про какой аусвайс говорил?
– наконец сдается он.

– Неважно. Любую цифру.

– Пять!

– Чего пять?

– Ты же сказал, любую цифру. Вот я и говорю 5!

– Мечтать не вредно. У Антонины будешь пятерки выпрашивать.

– У Антонины бесполезно. Она все тебе ставит, своему любимчику.

– У нее нет любимчиков. А пятерки мне ставит, потому что у меня по другим предметам пятерки, а ей нужны отличники для отчетности.

– Накрылась наша музычка. Припевать будем хором. Хлеба направо, хлеба налево.

– Что ты паникуешь. Сейчас попробуем телефон подключить.

– Харэ. А то я действительно подумаю, что ты вальтанутый.

– Думай, что хочешь...

Я осекся. Я точно помнил, что андроид лежал без проводов. Теперь провода появились и не одни, а со съемным зарядным блоком к телефону. Ну ясно. Телефон на одних аккумуляторах долго не протянет, так что кто-то этим озаботился и решил проблему. Вернее, он предусмотрел решение заранее.

Я понял лишь одно. Кто-то хотел, чтобы андроид зазвучал именно здесь и именно в этот день. Я давно знал, что в этом заколдованном сне, на 99 процентов состоящим из реальности, ничего не бывает просто так. Все взаимосвязано, одно событие тянет за собой следующее, бесконечные логические цепочки в пространстве и времени.

– Чего это, транзистор?
– Красов хватает андроид.

– Осторожно!
– кричу.

Понимаю несколько важных вещей, которые непонятны в далеком 75-м. Андроид тяжелее, чем кажется. Корпус маленький и скользкий. Положение усугубил мой крик. Красов вздрогнул и телефон выронил.

Андроид рыбкой выскользнул у него из потной пятерни. Мои попытки его подхватить ни к чему не привели. Что я Ренат Дасаев что ли? И андроид торпедой летит вниз, навстречу полному фиаско и нашему желанию послушать музыку. Честно будет сказано, выежнуться мы хотели, вот что у нас. А получилось, как всегда. Может, он и к лучшему. Сколько бы не повторялся этот сон, лучше не выделяться. Что-то я не припомню их предыдущих "снов", чтобы я своим ничего не подозревающим одноклассникам попсу нулевых ставил.

Но андроид не разбился! Во-первых, он удачно упал, не на бок, а плашмя. Во-вторых, на полу был настелен толстый ковер.

– Теперь я понимаю, зачем на полы ковры стелили! Но если бы не защитная пленка, то раскокался бы однозначно. "Не зря я за него 100 рублей отдал", -удовлетворённо заметил я.

– Ты очумел, сто рублей!
– возмутился Вовка.
– Откуда у тебя такие деньги? Да тебе бы ничего и не продали за сто рублей. Вон Ишков у батяни трешку спер и торт пошел покупать. Так его сразу в оборот взяли. Откуда такие деньжищи. Сразу минтонам сдали.

– Минтоны это копы что ли?

– Чего?

– Проехали! Сейчас музыку будем слушать?

– Такой маленький транзистор, наверное, мало что ловит. У Кирилла транзистор Спидола 231, поболее этого, тяжелый как гроб, одни помехи. А что у тебя ловит? Что за песни?

– А сейчас послухаем!

На самом деле я не знаю, что он выдаст и выдаст ли вообще. У меня там свободный выбор стоит. Меня охватывает спортивный азарт. Зазвучит или нет. И что все это должно означать.

Я отстегнул вилку, освободив разъем.

– Alcatel! Арабская что ли?

– Арабская, -говорю.
– Ты только не мешай.

На вилке много понаписано мелким шрифтом, я никогда не обращал внимания, сейчас оно здорово пригодилась, чтобы отвлечь Красова. А меня все сильнее занимает дилемма. Зазвучит или нет. И что зазвучит. Сильно сомневаюсь, что в 75-м году вдруг прорежется трек 2000-го. Или не дай Бог, 2010-го.

Я подсоединил один разъем к андроиду, свободный к колонкам. Чтобы приободрить себя, даже сказал: "Начнем, пожалуй" и нажал Play.

Не случилось ровном счетом ничего. Никакой безоговорочной победы прогресса.

На лице Красова возникло кислое выражение, он разочарованно протянул "И это все".

Сквозь ровный шум в колонках я уловил еле слышную мелодию.

– Ну конечно же! Ну я на самом деле вальтанутый!

Перевернув колонки, я крутнул настройки Volume и Bass. Даже без разницы что бы зазвучало. (На самом деле это были Sue McLaren feat. Alex Leavon Even After You're Gone (Original Mix). Техно из конца 20-х нового века. Все дело в том, как оно зазвучало. Во-первых, нереальная чистота звука. Звуки фонтанировали в абсолютной пустоте.

Во-вторых, гипнотизирующий чудовищный ритм. Музыка билась в абсолютном вакууме, подавляла волю, перебивала все мысли, уводила за собой. Парад технологий будущего. В середине трека, когда последовала модная перебивка ритма, "бешеный строй гитар" затих, уступив место нереально грустному женскому соло, только тогда я обратил внимание на Красова. Он сидел с совершенно опустошенным видом и только повторял:

– Что это было?

Должно быть это тяжело, на заре керосиновых двигателей увидеть во плоти МКС. С парусами антенн, белоснежным корпусом с тысячами мелких деталей, плывущую на фоне земных океанов.

– Только с ума не спять от радости, -предупредил я.

– Еще чего. Ты думаешь, я такого не слушал раньше? Совсем вальтанутый.

– Услышишь еще, -успокоил я.- Лет через сорок.

– Сам то, где записал? С мафона у Лехи?

Чтобы успокоить его, он чересчур взбудоражился, я вынужден был признать, да, у него.

– Пошли в школу. Сегодня же танцы. Мне еще программу надо сверстать.

– Ага, танцы, - повторил Красов.

Вид игрушки из будущего поверг его в шок, и он был согласен на все. Во всяком случае вопросы он разучился задавать напрочь.