Настоящее в будущем

— Вялость, затруднённое дыхание, сердце, кажется, бьётся медленнее, — перечисляла Белль. — Яда уже нет. Его вырвало.

— Это хорошо, — кивнул Никс, проводя дальнейший осмотр. — Мне сложно что-то выписывать, учитывая то, чем он отравился. Понимаете?

— Это то, что мы не можем убрать сами, — сказала Белль. — Я вас понимаю. Но что мне делать?

— Я выпишу пару препаратов, которые помогут восстановить дыхание и сердечный ритм, — кивнул Никс. — Но в остальном — только наблюдение. Звоните, если его состояние ухудшится

Белль забрала собаку, посадила на пассажирское сидение впереди и села за руль.

— Ты не умрешь, друг мой, — говорила она псу. — Держись, старичок. За что нам всё это?

Она выехала на главную улицу.

— Я говорю это в последнее время слишком часто, — вздохнула Белль. — Зайдём в библиотеку. Там прохладно и найдётся вода для тебя. Не могу сейчас ехать домой.

Тьери зевнул, красуясь острыми клыками, и заскулил.

Сегодня библиотека не работала, потому что Белль сама так решила вчера, но всё же несколько раз выкрикнула имя Ганса, забыв об этом. Странно, но её псу становилось лучше: Румпель вовремя вытянул из него эту гадость. Белль налила воды в миску и поставила перед Тьери, который бросился жадно пить, но от предложенной следом еды всё же отказался. Белль снабдила библиотеку всем, что могло пригодиться ей и её коллегам, превратила в место, в котором при желании можно было жить. И одним из удобств она решила воспользоваться. Белль заснула на диване в подсобке и увидела самый страшный сон из тех, которые ей когда-либо снились.

Сон опять начался с того, что она бродила по тёмным коридорам того же отеля и искала Коль, а потом Румпеля. Как и раньше, она выходила к большой лестнице, где в самом низу стоял Голд, смотрел в её сторону, но не видел её, не слышал, а потом, как и раньше, развернулся и ушёл. Белль не побежала следом, решила вернуться в коридоры, но как только она повернулась к лестнице спиной, некто неразличимый насквозь пронзил её мечом. Наблюдая, как её кровь стекает на пол, она медленно проваливалась в темноту, которая обернулась новым сном.Теперь она очнулась на полу в своей библиотеке, только не такой, какой она стала сейчас, а старой. Белль поднялась на ноги и огляделась по сторонам, повернулась кругом и столкнулась сама с собой.

— Что происходит? — спросила она у самой себя.

— Ты умерла, — ответила другая Белль. — Всё просто. Это Преисподняя.

— Если я умерла, то почему тебя вижу? — спросила Белль, но ответа не дождалась. — Я не умерла. Это просто сон!

— Может, я твоё личное наказание? — предположила другая Белль. — Ведь именно этого ты боишься больше всего? Остаться одной, утратить всех, кого ты любишь? Тебе настолько страшно, Белль, что ты предпочла смерть жизни и оказалась там, где боялась оказаться.

— Я не верю тебе! — Белль взмахнула рукой, отгоняя видение, словно назойливую муху. — Кышь!

Другая Белль обратилась в чёрный прах, а Белль разгребла его ногами.

— Мама? — раздался детский голосок за её спиной. — Мама?

Коль, лет пяти, смотрела на неё радостными глазёнками, будто долго искала её и не могла найти. И Белль испытывала то же, потому бросилась к дочери со всех ног.

— О, Коль… — выдохнула она, бережно обнимая девочку. — Ты здесь…

— Пойдём, мама, — сказала Коль.

— Куда, моя хорошая? — улыбнулась Белль.

— Конечно, домой, глупенькая, — Коль потянула её за руку и вывела на улицу.

За дверями библиотеки город словно вымер: ни звуков, ни движения, ничего. Никто не встретился им на всём пути до форта, а когда они дошли, то увидели, что и самого форта нет. Только руины.

— Что же это? — поразилась Белль. — Коль, а где все?

— Их больше нет, — спокойно ответила Коль. — Их всех больше нет.

— Как же так?..

— Это сумасшедший мир, мама, — пояснила Коль. — Ты ведь не оставишь меня здесь одну?

— Конечно, нет! — заверила Белль. — Никогда!

Вдруг они переместились в лес, а там был он, Синдальт, смотрел, играл с ножом и улыбался ей. Белль заслонила Коль, но он всё равно добрался до девочки. И вот Коль лежит раненная в её объятьях, её слезы смешиваются с кровью на её руках, зажимающих рану Коль.

— Ты думала, что можешь остановить меня? — спросил Синдальт. — Но ты не можешь. И ты потеряешь всё, чем дорожишь.

— Нет, — говорила Белль. — Нет. Это только сон.

— Разве? — веско спросил Синдальт.

— Это только сон, мама, — сказала Коль и улыбнулась как-то по-светлому. — Это просто сон… Проснись…

Коль умерла у неё на руках, но её голос продолжал повторять «проснись».

И она проснулась и поняла, что настоящая Коль, взрослая, толкает её и повторяет это слово. Сон был ложью, но боль и слёзы — настоящими.

— Коль, — всхлипнула Белль и кинулась обнимать дочь. — Коль…

— Мам, я тоже люблю тебя, — хрипло прошептала Коль. — Но ты меня сейчас задушишь…

— Прости, — Белль отпустила её. — Прости. Я просто рада тебя видеть.

— Да, я поняла, — Коль потёрла шею. — Не переживай. Что тебе опять приснилось?

— Я умерла, — ответила Белль дочери. — А потом умерла ты. Все умерли.

— Это просто сон, — улыбнулась Коль. — Просто сон. Понимаешь?

— Иногда сны кажутся реальными, — обречённо улыбнулась Белль в ответ. — Или просто наши переживания кажутся нам чересчур настоящими. Особенно, когда ты не понимаешь, чем всё в итоге закончится. Это сумасшедший мир.

— Ты сказала, что у меня есть шанс все переиграть, — Коль взяла её за руку. — Это наш общий шанс. Наш последний шанс.

— Да…

— А теперь пойдём, мам, — Коль потянула мать за руку, заставляя встать.

— Куда? — в смятении спросила Белль. — Куда мы пойдём?

— Конечно, домой, глупенькая, — улыбнулась Коль.

Эти слова и улыбка напугали Белль сильнее, чем сон.

***

Дэвида Нолана парализовало. Его обездвижили магией настолько, что он не мог двигать абсолютно ничем, даже глазами, которые начали болезненно подсыхать. Единственное, что ему оставили, — возможность дышать.

— Стойкий город Сторибрук! — говорил Синдальт, наворачивая круги вокруг Дэвида. — Ты делаешь всё, чтобы сломить его дух, влияешь на настроение жителей, устраняешь символ закона и порядка, которым ты являлся, а они готовятся к бою! Потрясающе! И знаешь, мистер Нолан, будет им бой! А для начала мне нужно кое-кого устранить.

Синдальт вогнал шприц ему в вену и начал выкачивать кровь.

— Ты станешь чем-то особенным, знаешь? — говорил Синдальт. — Никто такого не делал очень давно. Я чувствую себя ребёнком в Рождество.

Он взял у Дэвида достаточно много крови, что тот под конец даже радовался, что ничего не чувствует. А после Дэвид потерял сознание, а когда очнулся, то увидел перед собой Синдальта, расплывшегося в широкой довольной улыбке, и самого себя.

— Знакомься, мистер Нолан, — представил Синдальт Дэвиду Дэвида. — Это новый мистер Нолан.