Настоящее в будущем

— Нет, Робин, — твёрдо сказала Коль. — Не близко. И тебе это не нужно.

— Тебе это не нужно, — сказал Роланд, встряхивая Робин и заглядывая ей в глаза.

Робин на мгновение выпала из реальности, но потом вернулась и сказала следующее:

— Но кое-что нам действительно нужно… Я знаю, что делать. Мы должны вернуться в лес.

Коль и Роланд обменялись тревожными взглядами.

***

Он смирился со смертью, он почти хотел умереть, но не умер. Он ненадолго терял сознание, а очнувшись, по-прежнему пребывал в темноте, но всё слышал и был точно уверен, что жив.

— Единственный выбор, который делает человек, — это выбор между жизнью и смертью. Но особо одарённые умудряются танцевать где-то на границе, — раздался над ним голос Тёмного. — Я сейчас о тебе, между прочим.

Голд поднялся и обхватил больную голову руками.

— Давай вставай, — велел Тёмный. — Ты же не собрался на самом деле тут умирать?

— Уходи… — слабо попросил Голд. — Оставь меня. Даже умереть нельзя спокойно. Радует, что я тебя не вижу.

— Увы, — весело пропел Тёмный. — Зато слышишь. И тебе придётся меня выслушать. Ня!

Голд начал злиться и двигаться, а каждое движение причиняло ему невыносимую боль.

— Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен тебя слушать?

— В отличие от тебя у меня нет сотрясения мозга? — шутливо спросил Тёмный. — Вставай! Тут идти совсем недалеко.

— Я ничего не вижу, — обречённо сказал Голд, не способный разлепить отёкшие веки.

— Я буду твоими глазами, — тихо ответил на это Тёмный. — Как раньше. Просто дай мне руку.

И Голд сдался, дал ему руку и с его помощью добрался до лавки. Внутри он с облегчением упал на стул и сдёрнул с себя галстук, потом снял пиджак, испытывая нехватку воздуха и одновременно озноб — смешанный с сывороткой яд вступил в силу.

— Ты знаешь, ты мог бы просто галстуком его задушить, — с безумным энтузиазмом предположил Тёмный, — Уж это мы умеем. Мягкий ты стал… Не удивительно, что подыхаешь.

— Замолчи, демон…

— А где моё «спасибо»?

— А что это изменило? — устало спросил Голд. — Я всё равно умру. Разница лишь в том, что меня здесь найдут.

— А ты не хочешь быть найденным?

Голд долго не отвечал, размышляя. Он считал, что заслужил собачью смерть за одно своё стремление к смерти, за любовь, которую он этим оскорблял, и за неодолимую жажду жизни, которая всегда была ему присуща наравне с фатализмом.

— Все умирают в одиночестве. Я всего лишь не желаю создавать иллюзию того, что это не так. И не вижу в этом ничего плохого, — честно ответил Румпель. — Тем более, что я уже найден тем, кого не хотел бы видеть.

— О, это ты обо мне?! — игриво удивился Тёмный. — Или о самом себе? Брось, Румпель! Ты хочешь жить, а сейчас даже больше, чем когда-либо! Спаси себя!

— Я ничего не вижу! — гневно выпалил Румпель. — Я даже не знаю, от чего мне спасаться! Потому я и умру!

Он почувствовал, что снова начинает терять сознание.

— Не умрешь! — уверенно заявил Тёмный, — Вспомни! Ты знаешь, что это! Они были знакомы. Фокусы новые, а смысл старый!

Голда посетило очередное видение. Он видел Питера Пэна в лесу, в Нетландии, а рядом с ним — Синдальта, только не Синдальтом звал его Пэн. Он звал его настоящим именем, он звал его Барри. И самому Барри он назвал своё имя, избегая проблем, прощупывая, стараясь выгадать пользу для себя. И ещё цветы… Множество прекраснейших и опаснейших цветов.

— Моршиповник…

— Ты знал это, — подтвердил Тёмный. — И как человек, частенько страдающий от него, ты держишь противоядие всегда под рукой.

— Я ничего не вижу, — Голд поднялся и на ощупь дошёл до той части лавки, где среди десятка

разных склянок пряталось противоядие.

— Я — твои глаза! — повторился Тёмный и подсказал ему нужный пузырек.

Голд выпил зелье и осел на пол, борясь с болью, жаром и нехваткой кислорода. Дыхание его было медленным и напряжённым, по лицу скатывались крупные капли пота, обжигали порезы и ссадины. Жутко хотелось спать.

— Не спи! Нельзя спать! — рыкнул Тёмный. — Оставайся в сознании. Ты потерял много крови. Надо остановить её.

Кровотечение и так почти остановилось, но правоту своего демона Голд признал.

— С чего ты такой заботливый? — он искал другое зелье. — Тем более сыворотка скоро прекратит своё действие, и мои раны затянутся.

— До этого нужно дожить, дорогуша. Да и магия твоя некоторое время будет нестабильна.

— Я вообще не должен видеть тебя…

Но он видел, вновь обрёл способность видеть. Тёмный стоял совсем рядом и улыбался ему, как учитель ученику, выбравшему правильную стратегию решения задачи.

— Я действительно призвал тебя сам, — продолжил Голд, — чтобы понять, что произошло со мной…

— Так что же произошло с тобой? — с предвкушением спросил Тёмный.

— Я мертвец, возвращённый к жизни уловкой, — говорил Голд. — Я там, где не должен быть. А это нарушает порядок вещей.

— Порядок вещей действительно нарушен, но не тобой, — мудро подчеркнул Тёмный. — И не твоей дочерью. Пусть вы и сделали кое-что, чтобы спасти самих себя. Но здесь требуется другое жизнелюбие, Румпель. А ты всё-таки смерть любишь больше, чем жизнь.

— Это не так, — не согласился Голд. — Я всегда боролся с этой жаждой жизни, боялся стать похожим на своего отца. Старался быть достойным тех, кого любил и люблю. Но моя низость, жалкая суть моя такова, что собственная шкура всегда была мне ближе. Настолько, что я сам себе противен время от времени. Я самое настоящее чудовище. С тобой или без тебя.

— Теперь ты видишь это? — удовлетворённо уточнил Тёмный.

— Да, теперь я вижу всё, — улыбнулся Голд, который понял, что всё это время никакого Тёмного не было. — Тебя здесь нет и не было. Есть только я. Ты плод моего воображения. Но теперь я всё понял. И принял.

Тёмный улыбнулся, поклонился и растворился в воздухе. Голд облегчённо вздохнул, а потом едва не упал. Яд больше не действовал, но слабость, вызванная потерей крови, травмы и общая усталость давали о себе знать. Ему нужно было где-то спрятаться, затаиться на пару часов, пока он не придёт в норму. Он нашёл в кармане связку ключей, зацепился взглядом за один маленький, от квартиры Белль, и подумал, что лучшего места ему не найти.

***

В назначенное время Нил Нолан пришёл к своему другу Томасу Хэйдену.