Настоящие, или У страсти на поводу

— Что за глупости, — спокойно отозвался граф, не выдавая ни голосом, ни взглядом своих истинных эмоций. — Я не настолько самоуверен.

— А вот её жених утверждает обратное, — выдернув руку из его захвата, парировала женщина. — Уже пару часов пьёт в лучшем кабаке столицы и рассказывает всем и каждому, как граф Элкиз увёл и соблазнил его простушку-невесту.

«Убью…»

Торнтон медленно встал и быстро огляделся.

На него все смотрели. И как он раньше не обращал на это внимание. Кто-то ехидно, кто-то осуждающие, а кто-то зло. Такой скандал никого не мог оставить равнодушным. И они жаждали продолжения.

Резко повернулся и подошёл к журнальному столику. Схватил бумагу, написал всего пару строчек и быстрым росчерком поставил подпись, после чего сложив несколько раз листок. На титульном обороте еще одна строчка с именем главного редактора сангорианского «Сплетника». Капли воска и личная печать, чтобы не вскрыли конверт раньше времени.

— Ты, — мужчина взглянул на застывшего слугу. — Живо передай это записку в редакцию «Сплетника». Скажи, очень срочная новость, требующая выхода уже в завтрашнем номере.

— Да, милорд, — склонив голову, произнёс он и бросился к выходу.

— Граф, объяснитесь! — потребовала маркиза, но была проигнорирована.

— Валкот, — Леонард увидел лучшего друга Архольда, который стоял у окна и был одним из немногих, кто не смотрел на него. — Вы завтра свободны утром?

— Смотря для чего, — медленно ответил тот.

— Леонард, что происходит? — Армель никак не хотела отставать и просто пылала от гнева. Ситуация выходила из-под контроля и пошла совершенно по другому сценарию.

— Мне нужен секундант.

— Дуэли в Сангориа запрещены, кроме самых серьёзных случаев, — напомнил тот, не спеша соглашаться.

— Защита чести моей невесты достаточно подходящий случай? — зло выдал Торнтон, игнорируя потрясённый вскрик любовницы и шум присутствующей знати, которая жадно ловила каждое его слово.

Рано утром на первой полосе сангорианского «Сплетника», в самом его центре расположилась витиеватая рамка, внутри которой сообщалось о помолке и скорой свадьбе Леонарда Торнтона графа Элкиза и некой Айолы Белфор.

Глава Десятая. Невеста

— И всё-таки я вижу, что у тебя что-то случилось, — произнесла Селина на следующее утро.

Мы с ней расположились во внутреннем дворике, сидя в плетёных креслах из гибкого ротанга. Перед нами расположился небольшой низкий столик, на котором стоял поднос с запотевшим графином, до верха заполненным прохладным чаем с мятой и лимоном, высокие стаканы и большая чаша с сочными фруктами. В паре метров от нас был небольшой фонтан, в котором мягко журчала вода, над головами пели птицы, привезённые из разных уголков Киа.

Оказывается быть герцогиней очень выгодно. Простым студентам таких почестей не воздавали. А тут тебе уют, покой и комфорт.

Всё вокруг дышало покоем и умиротворением. Я бы с радостью поддалась этому чувству, расслабились, наслаждаясь незапланированным отдыхом, если бы каждый раз закрывая глаза не видела перед собой перекошенное от гнева лицо Ивара, не слышала его слова в голове и не сгорала медленно от чувства тоски.

Клянусь, я пыталась улыбаться и была искренне рада общению с подругой, но играть роль так сложно, почти не выносимо.

И было глупо считать, что Селина этого не заметит. Мы слишком хорошо друг друга знали. Но я всё продолжала притворяться и прятаться за отрешённой маской.

— Всё хорошо, — отмахнулась я, усаживаясь поудобнее и закрывая глаза.

Лишившись одного органа восприятия, организм обострял другие. Я постаралась сосредоточиться на окружающих нас звуках, вдыхала дурманящий аромат цветущего сада и наслаждалась солнечными лучиками, что каким-то чудом пробились сквозь густую листву дерева, под которым мы сидели.

Вот только Селина отказывалась сдаваться так просто.

— Это Дерек запретил тебе меня волновать?

— Нет.

Герцог Архольд бесед со мной не проводил, правила поведения не расписывал и вообще вёл себя максимально корректно и дружелюбно. Я сама не хотела волновать подругу, да и представить было сложно, что я начну с ней обсуждать последние события моей личной жизни. И пусть мы всегда были очень дружны, есть вещи, которые обсуждать не принято. Как я могла предугадать реакцию Селины, когда сама не знала, как должна ко всему относиться и как с этим жить.

— Нет, — задумчиво повторила молодая женщина, явно обдумывая новые вопросы и догадки.

Я услышала, как зашуршала одежда, когда подруга потянулась к графину, как мелодично звякнули кубики льда и прохладный чай разлился по стаканам.

— Ты поссорилась с Иваром?

— Нет.

Позу я не сменила и глаза не открыла, боясь, что она может увидеть в их глубине все мои эмоции и чувства. С каждым часом их всё труднее скрываться. Может, это была ошибка? Приезжать сюда, пытаясь сбежать от проблем?

— Тогда что? Я же вижу, что тебя что-то гложет, сжирает изнутри. Ты несчастна и это делает несчастной меня.

— А вот этого не надо, — я выпрямилась и обеспокоенно посмотрела на подругу. — Никаких волнений, тревог и сомнений. Тебе надо думать о ребёнке. И только о нём.

— Я думаю, — молодая герцогиня вздохнула, касаясь совсем небольшого и едва заметного живота. — И чем больше я думаю, тем тоскливее становится. Это ведь я виновата…

— Остановись, — я подалась вперёд, накрывая ладонью её руку, которая лежала на подлокотнике кресла. — Даже не смей так думать. И себя винить не стоит. Уж если и кто виноват в случившемся, так это старый Архольд, да простят Великие его грешную душу, и твой братец. Но не ты.

— Я так понимаю, ваш конфликт с Леонардом вступил в новую фазу? — слабо улыбнулась Селина.

— Ошибаешься, — отвела взгляд в сторону и убрала руку, сцепив пальцы в замок, пытаясь скрыть накатившее смущение и злость. — У нас перемирие.

— Даже так?

Я взяла стакан и сделала глоток, чувствуя, как подруга внимательно за мной наблюдает. Как я не подавилась, не знаю.

— А где Одетт? — быстро перевела тему, вспомнив, что со вчерашнего дня не видела золовку подруги.

— Не знаю. Скорее всего дуется в своей комнате. Переходный возраст и упрямый характер Дерека. Никто не хочет уступить другому, уверенный в своей правоте. Одетт я еще могу понять, она совсем ребёнок, но Корвилу стоило бы быть умнее.