Настоящий мужчина

Только открыв дверь, я тут же отшатнулась, зажимая себе рот ладонью, чтобы не разбудить испуганным вскриком еще спящего мальчика. Рослый мужчина стоял у дверей, и, если бы не почти светящиеся в сумраке белые волосы, я бы сразу захлопнула хлипкую створку.

— Я уезжаю, — тихо сказал он, — вы со мной?

— А мой сын? — шепнула я. Северянин лишь коротко кивнул. — В таком случае, я с вами.

— Я жду внизу, — известил он уже на ходу.

Боги, боги, что же я творю? Но ведь хуже уже вряд ли будет, правда?

— Тимир, — позвала я, торопливо собирая вещи свои и его, — сынок, просыпайся.

Кортел привез нас в свой дом. Не так далеко от родной для Тимира деревни, всего полдня пути. И я могла только думать о том, что человек, живущий в таком большом и красивом доме, сможет обеспечить моего сына. Мы выехали рано, не успев попрощаться с хозяевами таверны, но увлеченный новыми впечатлениями мальчишка не вспомнил о них ни разу. Даже обрадовался, когда я сказала, что выйду замуж за Кортела. Его пожилой помощник Парк был более разговорчив, рассказывал истории и притчи. Сам же хозяин дома был молчалив и угрюм. Я все еще не понимала, зачем ему нужна, но помалкивала.

Вечером, когда умаявшийся Тимир заснул в огромной мягкой кровати, состоялся свадебный обряд. Его проводил Парк, как старший из присутствующих. Но главная часть обряда должна была состояться позже, в спальне, которую теперь занимал не один Кортел.

Тонкий золотой ободок непривычно оттягивал запястье. Мой уже почти муж тоже нервно потирал свой браслет, стоя напротив и глядя куда угодно, кроме меня. Я теребила рукав и молчала.

— Я бы не стал принуждать, если бы не обряд, — все так же сипло пробормотал мужчина. Я судорожно кивнула. Мы должны перед богами подтвердить наш союз. Но эти слова обнадежили. Северяне всегда славились как очень уважающий женщин народ, и, видимо, Кортел следует традициям. Но я все же вздрогнула, когда он мягко коснулся моего плеча, — я не обижу.

Пусть я и могла бы поверить. Но единственный мужчина в моей жизни до него был так груб, что не бояться выше моих сил. В платье я чувствую себя хоть немного защищенной, не униженной, но сейчас и этого последнего барьера лишусь…

— Пожалуйста, — сглотнув, я подняла взгляд на бесстрастное лицо мужа, — давай не будем снимать одежду?

Кортел только кивнул. Я задержала дыхание, когда он склонился и коснулся губами моей шеи. Жар его ладоней, осторожно придерживающих меня за плечи, был ощутим даже через плотную ткань.

Просто закрыть глаза. Потерпеть. Ради Тимира.

========== Часть 2 ==========

По выработавшейся за много лет привычке я проснулась перед рассветом. Ночью, исполнив последнюю часть ритуала, мы с теперь уже законным мужем поправили одежду и легли спать спиной друг к другу. Кортел обещание сдержал, был осторожен и даже ласков, своим сиплым шепотом увещевал, что все будет хорошо, держал меня за руку, позволяя цепляться за сильные пальцы. Пытался было поцеловать в губы, но я вздрогнула так, что после он целовал меня только в шею. Рекордное понимание и чуткость для мужчины.

Тихо встав, я поморщилась от громкого шороха дорогой ткани платья. Когда-то платья были лишь на юге, северянки носили штаны. Я все детство в штанах пробегала, но после войны и долгих попыток найти себе пристанище среди южан пришлось следовать местным традициям.

Тихо вздохнув, я оглянулась на спящего мужа. Его большая кровать была придвинута одной стороной к стене, что вчера меня мимоходом удивило, а теперь я поняла, почему. Хозяин дома спал, забившись в уголок, вроде бы, на боку, но сильно наклоняясь к стене и плотно прижимаясь к ней плечом и бедром. Будто спрятался. Обе руки его лежали так, словно он по-детски сложил кулаки на груди. Я, кажется, на краешке спала, не могла же я во сне его оттеснить, правильно? Но кто же он? Северную знать вырезали едва ли не подчистую, когда мы проиграли войну. А он богат, по осанке видно, что с детства приучен гордо держать голову. Парк и вовсе напоминает слугу, какого всегда приставляли к родовитым мальчикам.

Сделав пару шагов к двери, я разбудила шелестом мужчину. Он резко вскинул голову, но не обернулся.

— Прости, — смутившись, я опустила взгляд.

— Ничего, — как всегда, сипло и негромко. Помявшись на пороге, я хотела было спросить насчет брюк, не нужно ли мне приготовить завтрак, но не решалась приставать с вопросами, — не хочешь выбросить эти южные тряпки?

— Хочу, — я рассматривала взъерошенный беловолосый затылок и резко опустила взгляд, когда Кортел перекатился через спину на другой бок и встал.

— Не опускай глаза, — аккуратно коснувшись моего подбородка, он поднял мое лицо, — забудь эти южные унизительные догмы. Ты северянка.

Прикусив задрожавшую нижнюю губу, я смотрела в красные глаза человека, который переворачивает мою жизнь и дает право существовать так, как я должна была по праву рождения.

Сглотнув, я еле заметно отстранилась от его руки, и мужчина отступил на шаг, давая мне пространство. Махнув рукой в сторону шкафа, он как-то нерешительно зачесал пальцами назад свои чуть длинноватые для знатного северянина волосы и вышел из спальни.

Еще одно доказательство его высокого происхождения — простолюдины не имеют права стричься всю жизнь, а люди с титулом должны носить волосы не длиннее указательного пальца. У Кортела же они длиной с мою кисть от запястья до ногтей.

Отбросив ненужные размышления, я открыла дверцу указанного шкафа. В нем были рубашки и брюки, которые на моего мужа при всем желании бы не налезли. Правда, и мне оказались чуть узковаты, но ходить в них вполне можно было, хоть и на грани приличия.

Стянув волосы в тугую косу, я присела на край кровати, пытаясь придумать себе дело. Тимир тот еще соня, завтрак, я так понимаю, готовить не нужно. Чем же мне, в таком случае, заняться?

Тихонько постучав, заглянула служанка. Спросила, не нужна ли мне помощь с одеждой и пригласила к завтраку.

В столовой ожидал только читающий какое-то письмо Кортел.

— Разбудить Тимира? — я присела на стул по левую руку от хозяина дома, где для меня были приготовлены приборы.

— Пока маленький, пусть спит, сколько нужно, это полезно для роста, — даже не глянув на меня, ответил мужчина, продолжая неторопливо читать. Я только легко улыбнулась, переводя взгляд в окно. Думаю, мальчишка и сам скоро проснется, он довольно рано лег, — лучше расскажи мне об его отце.

Вздрогнув, я потупилась, рассматривая свои нервно сплетающиеся пальцы. Но Кортел имеет право знать, раз уж он взялся воспитывать Тимира, правда?

— Он сын тех людей, у которых я работала, — едва не зашептала я, — изнасиловал меня, когда мне было семнадцать, а потом был убит какими-то ворами, я не знаю. Его родители позволили мне остаться и содержали Тимира, были довольно ласковыми бабушкой и дедушкой.

— Ему повезло, что он уже сдох, — без эмоций просипел мужчина. Когда я робко подняла взгляд, он смотрел в одну точку письма, но на лице ничего не отражалось, — прости за напоминание.