Наступление Ночи

— Очень у немногих есть, — сказал мистер Форкл, снова глядя в окна. — На самом деле, я вполне мог бы быть единственным. Или, наверное, я должен сказать, что был единственным… хотя думаю, что технически до сих пор есть секретный близнец, идет ли он по земле или лежит под ней. — Он вздохнул. — Я не уверен, что есть правильные слова для сложности моей новой ситуации.

Тиерган приблизился, положив твердую руку на плечо мистера Форкла.

— Мы разберемся по ходу.

Мистер Форкл кивнул, снова вытирая глаза, прежде чем повернулся обратно к группе.

— Возвращаясь к жалобе мистера Сенсена, простая правда состоит в том, что у всех нас есть вещи, которые мы скрываем. Может, у нас нет выбора. Или, может быть, это мелочи, которые, по нашему мнению, ни чье дело. Какими бы ни были рассуждения, секреты — это просто часть жизни.

— Разве без них не лучше? — спросил Фитц. — Тебе не кажется, что теперь, когда мы знаем правду, будет легче доверять друг другу?

Он не смотрел на Софи, когда говорил это, но она не могла не догадаться, задавал ли этот вопрос он ей.

И пока ее секрет был совершенно тривиальным по сравнению с откровениями дня… Возможно, это он имел в виду. Она рисковала их подготовкой в качестве Когнатов… что-то, что сделало бы их сильнее и дало бы им больше шансов против Невидимок… потому что она была слишком смущена признаваться в своей глупой пылкой любви.

Делиться этим будет унизительно. И, вероятно, закончится неприятием.

Но… тогда все закончится, и они смогут двигаться вперед.

После того, как мы вернем моих родителей, передала она Фитцу, думаю, мы должны поработать над еще некоторыми упражнениями по доверию. И на этот раз… не сдерживаясь.

Фитц удивился.

Ты уверена?

Нет.

Она уже хотела слиться с темы.

У нас все будет хорошо, сказала она ему, пытаясь в это поверить.

Ответная улыбка Фитца была такой яркой, что заставила все внутри Софи перевернуться… а потом снова перевернуться, когда он сказал:

Может быть даже лучше, чем ты думаешь.

Киф откашлялся.

— Все в порядке? Я принимаю какие-то странные перепады настроения.

— Да, — сказала Софи, отворачиваясь, чтобы спрятать свои пылающие щеки.

— Надеюсь, это правда, — сказал мистер Форкл. — Потому что последнее, что я хочу, это отвлекать вас от нашей высшей цели. Мы пробираемся сквозь глубины долгой, бурной битвы, и я искренне надеюсь, что сегодняшнее откровение доказывает всем вам, что Невидимки не достигли такой большой победы, как когда-то считалось. Я стою здесь, прежде чем вы будете готовы к работе, готовы к бою, готовы к тому, что нужно сделать, чтобы выиграть эту битву. Вопрос, вы все еще со мной?

Семеро друзей переглянулись.

Несмотря на то, что их лица были все еще бледны, Софи не заметила никаких сомнений в их глазах.

— Да, — сказала они одновременно.

Мистер Форкл кивнул, затем отвернулся, прочистив ком в горле.

— Вы, детишки, заставляете меня плакать.

И такие знакомые слова… слова, которые уже давно стали визитной карточкой мистера Форкла… народ все еще пытался сдерживать слезы.

Но почему-то они все решили, что не время плакать.

Пришло время вернуться к работе.

— Ну, — сказал мистер Форкл, — нам еще предстоит пережить еще несколько таких сложных разговоров… таких как посадка семечка моего брата. Но прежде чем мы это сделаем, я хотел бы показать вам причину, по которой Тиерган привел вас в Брумевале.

Он щелкнул пальцами, и стеклянные окна медленно опустились, позволяя порыву холодного, свежего воздуха пронестись по душной комнате.

Сначала Софи думала, что от ветра у нее пошли мурашки, но по мере того, как ее чувства успокаивались, она слышала ту же навязчивую мелодию, что и раньше… только громче и яснее. Песня была насыщенной и душевной, и почему-то чувствовалась одновременно яростно обнадеживающей и мучительно грустной.

— Мунларки, — объяснил мистер Форкл. — Я не знаю, понимаешь ли ты, как редко можно найти гнезда в дикой природе, но это единственное, что я нашел за все мои годы. И они возвращаются к нему снова и снова, поколение за поколением. Мне и брату понадобились годы, чтобы понять почему. Волны, которые вы слышите вдали, там они оставляют свои яйца, чтобы те боролись с течением, зная, что только сильнейший достигнет берега, чтобы вылупиться и выжить. Когда-то я думал, что существа жестоки из-за того, что бросали своих птенцов таким образом, оставляя их без каких-либо указаний или защиты.

Его взгляд остановился на Софи, и она кивнула. Сначала она боролась с доверием Черному Лебедю, зная, что они так же оставили ее бороться среди людей.

— Но песни, которые вы слышите, — прошептал мистер Форкл, — поют и матери, и отцы, призывая яйца к берегу. И даже когда дети вылупляются, их родители продолжают петь ночью и днем, либо для успокоения, либо для обучения… я не уверен. Я уверен в том, что пока они оставляют птенцов на произвол судьбы, они также всегда рядом, просто остаются вне поля зрения и зовут их. Вот почему я согласился назвать наш план Проектом Мунларк, когда Калла предложила это… не потому, что ты будешь одна, мисс Фостер. А потому я намерен удостовериться, что ты никогда по-настоящему не будешь одна. Я всегда был где-то рядом, руководил тобой, как мог. И эта цель существует, даже сейчас, когда осталась только половина меня… и не только для тебя. Все в этой комнате под моей опекой. Поэтому, прежде чем мы уйдем, я хочу, чтобы ты закрыла глаза и почувствовала силу этой уверенности.

Софи должна была чувствовать себя глупо, стоя там со своими друзьями, разрываясь во время прослушивания доносившегося ветром пения птиц. Но сила и мужество, проявленные в мелодии, залегли глубоко в ее сердце. И чем сильнее она концентрировалась, тем больше ее разум наполнялся разрозненными изображениями… сценами крошечных цыплят, покрытых серебристым пухом, скитающихся по белому песку их перепончатыми лапками.

Она не была уверена, являются ли изображения частью ее воображения, или ее однозначно усиленная телепатия связывала ее с мысли с взрослыми мунларками.

Но она передала в ответ:

Все будет хорошо.

— Похоже, мы готовы к выходу, — сказал мистер Форкл, щелкнув пальцами, чтобы поднять стеклянные окна, закрыв песни мунларков и погрузив башню обратно в тишину.

— Я не рассчитываю возвращаться сюда еще какое-то время, — объяснил он, проводя ладонью по спинке кресла. — Думаю, что лучше, если ты вернешься в Хевенфилд и подождешь меня там. Я все еще должен поговорить с вашими телохранителями, и уверен, что вы бы предпочли пропустить этот разговор. Вполне вероятно, что там будет впечатляющий объем угроз.