Натюрморт с живой белкой
Шрифт:
Белке не нужно было выдумывать правдоподобный ответ. Она у неё имелся в запасе.
— Просто у тебя глаза очень красивые.
Белка не врала. Если уж она и думала эти дни о Денисе, то из-за его глаз. Передать этот цвет очень сложно. Он изменяется на свету, как неспокойное море.
Она смотрела на него. Он на неё, не замечая собственных лёгких пятен смущения, проступивших на шее и около ушей.
— Вообще-то такие комплименты принято делать женщинам… — проговорил он наконец и завёл машину.
— Какая разница, кому… Главное, делать их по факту и не лгать. У меня глаза обыкновенные, а твой цвет очень необычный. Его трудно
— Так ты что, рисуешь?
— Немного, — поскромничала Белка. Лишняя личная информация в этом знакомстве ни к чему. Ни к чему хорошему не приведёт.
Денис заглянул в зеркало заднего вида и потёр веко.
— Обыкновенные у меня глаза, — он схватил с торпеды очки и нацепил на нос. — Пристегнулась? Поехали!
Денис дёргал машину, наверное, с непривычки. Тормозил и трогался так резко, что Белка решила не отпускать ручку дверцы даже в промежутках между «раундэбаутами». Денис то и дело поворачивал в её сторону голову, но стёкла очков были слишком тёмными, чтобы оценить выражение его глаз. Белка тоже опустила очки со лба на нос и молчала. Они не собираются делиться личным, так что не стоит даже случайно задавать каверзных вопросов. Этот про кольцо слетел с языка не нарочно. Она действительно в предыдущие разы не смотрела ему на руки. Женат он или нет, в их сделке это не играет никакого значения.
— Так всю дорогу и промолчим? — выдал Денис с вызовом, когда они проезжали вдоль длинной пляжной парковки, протянувшейся между двумя городками.
Машины стоят в один ряд, видны все эмблемы — ни одного мазерати. Что этот делает в краях, где отдыхает средний класс, не совсем понятно. Ответ про покупку катерка и домика её не особо удовлетворил. Собственно, как и отсутствие ответа на более животрепещущий вопрос — что она сама делает в обществе этого человека? Не ищет же повод нарисовать аквамариновые очи?
Белка скосила глаза. Подбородок у странного знакомца не дёргается. Спокоен, как слон. Или наоборот держит себя в руках из последних сил. Чёрт, а он прав… Нельзя садиться в машину к незнакомому человеку, если он не таксист.
— Мне казалось, ты не хочешь говорить… Со мной, — начала Белка осторожно, но тут же схлопотала очередную словесную пощёчину.
— Да, я б предпочёл, чтобы ты молчала! — он съездил по рулю расправленной ладонью. — Меня до дрожи раздражает твоя манера говорить… Как можно так издеваться над родным языком!
Он метнул в её сторону взгляд. Явно гневный — даже тёмные стёкла вспыхнули.
— Я не специально, извини…
Есть у неё акцент или нет, Белка не знала, но могла предположить, что интонациями чужого языка убивает весь смысл своей русской речи. После Квебека, где в университете она почти нонстоп общалась по-французски, в Штатах её часто стали принимать за канадку. Тьерри редко говорил по-французски, и на почти что родном языке звучал очень по-американски.
— Что мне с твоим «извини» прикажешь делать? В уши, вместо беруш, засунуть?
Белка попыталась улыбнуться, когда вычислила в уме значение слова «беруши», но усы и бородка не шевелились. Плохое настроение господина Непоймикого в планы Белки не входило. Переживаний хватало собственных.
— Вот потому я и молчу…
Белка отвернулась к окну, но понаблюдать за морем ей не дали. Пальцы Дениса вцепились в обнажённое плечо почти что до боли.
— Что? — Белка тоже повысила голос. — Что ты от меня хочешь?
Рука вернулась на руль, чтобы плавнее
вывести машину на круговое движение.— Узнать свою жёнушку чуть поближе. Пара личных вопросов, типа любимого цвета для анкеты. Про цвет можешь не отвечать. Я знаю, что это цвет моих глаз. Твои познания в литературе и музыке меня не особо трогают. Любимые камни? Я не собираюсь дарить тебе украшения…
— Мне не нужны подарки! — перебила Белка и повела плечом, спасаясь от невидимых пальцев, но Денис продолжал держать руль обеими руками.
— Любимое блюдо?
Денис задал вопрос так, будто Белка вообще не открывала рта.
— Крепс с апельсиновым конфитюром.
Денис чуть ли не притормозил на скорости.
— Блины с вареньем! Чёрт тебя возьми! Не любишь русский, говори по-английски, но не издевайся над наследием Пушкина…
Белка опустила глаза. У Пушкина она читала только «Капитанскую дочку», ничего другого она и остальные аля иностранные дети не могли осилить… Матери уже не было рядом, и она сама со слезами продиралась сквозь текст, напечатанный мелким шрифтом. Потом, к счастью, они переехали, и на новом месте Мартин не стал искать преподавателя русского языка, потому что в глазах новых знакомых это выглядело бы очень странным шагом. Зато по соседству оказалась французская школа.
— Денис…
Белка с трудом подавила в себе желание переставить в имени ударение на английский манер. Она специально старалась не обращаться к нему по имени, чтобы ненароком не обидеть, а сейчас ей хотелось сделать всё с точностью до наоборот. Но совесть не позволила — если бы она сказала о себе правду, отношение к ней было бы другим. Или его просто бы не было…
— Денис, — повторила она, растягивая каждый звук, — зачем было выбирать меня, если я так тебя раздражаю?
Денис молчал почти целую минуту и заговорил, продолжая следить за дорогой.
— Я верю в знаки. Тем более, в их троичность. И потом, в этих местах русские большая редкость, а относительно свободных девушек вообще нет. Особенно тех, которых мне лично не стоит бояться.
— Так ты боишься девушек? — почти хохотнула Белка.
— Русских девушек… Когда они видят мазерати, то перестают себя контролировать.
— Поменяй машину, — Белка не позволила ему развить мысль дальше. — Зачем делать проблему из того, что так легко решается? Я честно не понимаю, — добавила она, когда Денис остался нем.
Наконец его рука чуть дёрнулась вниз. Он зажал перемычку руля между указательным и средним пальцами и ответил:
— А я честно не понимаю, как можно ради паспорта лезть в постель к старому пердуну. Вот честно не понимаю. И более того, я не хочу этого понимать! Посмотри в зеркало, ты нормальная девчонка. С языком проблем нет… Не в силах найти другого способа свалить из Рашки, нет? Или устроиться в родных пенатах? Или всё-таки я ошибаюсь в твоих мозгах, и ты такая же одноклеточная, как половина наших баб? Или хуже — циничная сучка, которая вытрет о чувака ноги и шагнёт за горизонт, как только положит в карман паспорт. Мне кажется, что второе. Слишком продумана у тебя эта брачная компания. Знаешь, мне мерзко… Такое чувство, что используют меня. Можешь называть это мужской солидарностью или чем угодно, но вот реально мне хотелось утром подойти к этому Мартину и дать ему по шарам: мужик, ты что, офонарел? Не видишь, кто перед тобой? У себя молоденькую бабу не словить, так и у нас не получится, только циничную сучку.