Научи меня любить

– Мы приехали, - тихонько сказал Дейн, любуясь мягкими чертами и приоткрытым ротиком.

Девушка едва заметно вздрогнула и резко распахнула глаза, и Судья успел уловить мелькнувшее в глубине зрачков беспокойство. На несколько мгновений Лира напряглась, видимо не совсем понимая со сна, где находится и что происходит. Потом огляделась, глубоко вздохнула, избавляясь от остатков сонливости и пошевелилась, вынуждая Дейна выпрямиться и дать ей возможность выйти. Томас поравнялся с ним и с отчётливой иронией пробормотал:

– Вот ещё соревнования устроим, да?

– И расписание составим, обязательно, - тихо отозвался Дейн с бесшабашной усмешкой.

Палач покосился на него с озадаченным видом, не узнавая своего обычно скрытного в эмоциях напарника. Потом молча покачал головой, переведя взгляд на выбравшуюся из машины Лиру.

– До ужина ещё есть время, - обратился к ней Дейн.
– Можешь пока заняться растениями в саду, мы позовём тебя.

Лицо девушки просветлело, последняя тень тревоги ушла с него, и на губах появилась ответная улыбка.

– Спасибо!
– после чего Лира поспешила к лестнице, а двое мужчин проводили её одинаковыми взглядами, не сразу последовав за ней.

– Какой ты понимающий вдруг стал, с ума сойти, - фыркнул Томас и направился к выходу из гаража.

– Ей нужно время, чтобы прийти в себя, - пожал плечами Судья и, сунув руки в карманы, поравнялся с Палачом.
– Не такой уж я бесчувственный чурбан, между прочим, - с иронией добавил он.

– Ну да, как только богиня дала добро, - ехидно парировал Том, за что удостоился предупреждающего взгляда Дейна.

– Предлагаю не ссориться, - предложил он ровно.
– А обсудить, как нам быть дальше.

– Госпожа Лиррая, милорды, - громко заявил он и втолкнул меня в комнату.

Милорды. Значит, аристократы, машинально отметила я. И… оба мужчины, судя по обращению. А вот тут стало совсем страшно, я словно приросла к полу, не смея поднять взгляд от ворсистого ковра насыщенного кофейного цвета с узорами чуть более светлого тона. Кажется, в гостиной горел камин, я видела отблески и слышала потрескивание дров. И, кажется, на меня смотрели – я всей кожей чувствовала эти посторонние взгляды. Но не шевелилась, превратившись в мраморную статую.

– Подойди ближе.

От этого голоса, вибрирующего, низкого, я вздрогнула и покачнулась – коленки внезапно ослабли. Не поднимая взгляда, сделала маленький шажок вперёд и остановилась. Послышалось тихое хмыканье, и раздался второй голос, мягче и звонче.

– Подними голову, крошка. Я хочу увидеть твоё лицо.

Тело действовало словно без участия сознания – интуиция отчаянно вопила, что не надо подчиняться, мне категорически не понравится то, что я увижу, но… Я медленно подняла голову и посмотрела наконец на тех, кому отец оставил меня без всякого предупреждения.

Они сидели в креслах у камина и внимательно разглядывали меня с одинаковыми небрежными улыбками на таких непохожих лицах. Один из них блондин с волосами до плеч, тонкими, хищными чертами, и в его глазах, цвет которых я не могла разглядеть из-за полумрака, угадывалось странное, предвкушающее выражение. Светлая свободная рубашка расстёгнута у горла, кроме неё на незнакомце был жилет и штаны. Слишком красив, и слишком правильное лицо, чтобы он оказался обычным человеком, и кожа непривычного бледного цвета. А ещё, когда он прищурился, я уловила красноватый отблеск в его глазах. В руке блондин держал бокал с… красной жидкостью. Вино?..

Второй выглядел постарше, с тёмными короткими волосами, квадратным подбородком, украшенным щетиной, которая делала мужчину опасно притягательным, придавала ему неуловимый мрачноватый шарм. Поймав мой взгляд, он улыбнулся шире, и было что-то такое, порочное в этой улыбке, отчего у меня внезапно мышцы внизу живота завязались в болезненный узел. Боже, помоги мне, если мои догадки верны, и эти двое – те, о ком я подумала. Папа, за что ты так со мной? Неужели я тебе настолько безразлична, твоя родная дочь? Почему ты так поступил?

Брюнет между тем вытянул руку и молча поманил меня, не сводя взгляда, и ноги сами сделали шаг, потом другой, и третий, тогда как сознание по-прежнему пребывало в оцепенении, не в силах совладать со страшной правдой. Я остановилась напротив старшего, обмирая внутри и даже дыша через раз. Глаза темноволосого оказались тёмно-карими, цвета старого янтаря или гречишного мёда, и… в них мерцал красноватый огонёк, теперь я видела это отчётливо. Как и то, что его зубы, нереально белые, тоже отличались от обычных человеческих. Особенно клыки – чуть длиннее, и я не сомневалась, очень острые.

– Лиррая, значит, - произнёс брюнет, отставил бокал с точно такой же жидкостью, как у брата, и мои сомнения, что там именно вино, вспыхнули с новой силой, грозя перерасти в уверенность.

– Д-да… милорд… - прошелестела я сиплым шёпотом, почувствовав, как пересохло горло, и его царапало и першило, я с трудом сдерживала кашель.

Блондин издал смешок и поболтал налитое в бокале.

– Ли-и-ира, - нежно протянул он, словно смакуя моё имя, и вновь вдоль позвоночника прокатилась волна холодной дрожи. – Приятно познакомиться, Томас.

Лира сразу направилась в сад, даже не подумав переодеться. Ей не терпелось устроить свои новые приобретения, и отчего-то она была уверена: и орхидея, и второе растение приживутся, и остальные их примут. А для экзотической гостьи можно придумать что-нибудь подходящее, вместо древовидного фикуса, пока же просто высадить в субстрат, который ей дали в оранжерее. По пути Лира очень удачно встретилась с Аритой и спросила:

– Простите, где я могу взять инструменты для сада? Мне вот посадить надо, - немного смущённо добавила девушка.

Арита ничем не показала удивления, невозмутимо кивнула и ответила:

– Рядом с выходом есть небольшая кладовая, там найдёте всё необходимое, госпожа.

Поблагодарив горничную, Лира поспешила дальше, нашла кладовку и вскоре уже присмотрела подходящее место в дальнем углу сада, куда не доставали прямые солнечные лучи. Орхидея не любила их. Мурлыча под нос и опустившись на колени, Лира занималась растением, а мысли лениво плавали в голове, всё время возвращаясь к случившемуся утром в храме. Эмоции уже чуть улеглись и не взрывались фонтаном, как только Лира вспоминала, что принадлежит двум носфайи. И вообще, пока не получалось думать о них, как о нелюдях. А вот просто, как о мужчинах - очень даже. Вроде как, они в самом деле не собирались набрасываться, а прикосновения и объятия Лире нравились, хотя где-то в душе и затаился червячок беспокойства.