Научи меня плохому

– Что там Майлз и Вайнона?

Крис отчего-то не может называть теперь отца - отцом. В ее голове словно что-то разладилось, поломалось, и отец перешел в разряд знакомых. Не близких - знакомых людей, туда же, где была и Вайнона, и Хелен.

– Все еще болеет, - неопределенно ответил Ричард, и Крис понимает, что отец сказывается больным, чтобы не появляться перед обществом и не отвечать на неудобные вопросы. Он даже не подал в суд на Хелен, что уж говорить о чем-то еще.

Это злит Крис больше всего - то, что эта гладкая вертихвостка ушла от ответственности. Но это решение отца, и Крис, как бы ни злилась, исправить его не может. Да и не хочет. Пусть отец сам разбирается со своими проблемами. Он взрослый человек.

– Вайнона, вроде, неплохо, - продолжил Ричард.
– У нее маленький домик, сиделка, медсестра и помощник, занимающийся ее зверьем. Кажется, Вайнона чувствует себя неплохо и всем довольна.

– Это здорово, - говорит Крис.

– Может, вернешься? - спрашивает ее Ричард, и в его голосе ей чудится тоска.

Он ни словом не обмолвился больше о своих чувствах к ней, словно наказывая самого себя за свой давний грех, но в разговорах с ним девушка чувствовала это - надежду и затаенные чувства.

Но Кристина лишь прикрывала глаза и отрицательно качала головой - нет.

– Это не для меня, - ответила она Ричарду.

­- А по-моему, как раз для тебя, - не согласился он, разочарованно вздохнув.
– У тебя пробивной характер. Ты многого бы добилась.

– У меня есть, кому добиваться, - отвечает она и невольно улыбается.
– А бизнес и ваши игры в больших людей делают меня жестокой. Я не хочу такой быть.

Ричард хмыкает неодобрительно, но молчит. Спорить бесполезно.

– Устроим благотворительный бал в поддержку вымирающих животных?
– спрашивает Алекс, и у Крис вспыхивают щеки.

– Что?..
– бормочет она, и Алекс шепчет ей на ухо, как самый коварный искуситель:

– Что? Не хочешь? Ты наденешь свою маску и снимешь с себя абсолютно все. Затем мы заберемся в постель и ты встанешь на колени, а голову положишь на подушку.

– Алекс!

– О, да, да, и пошире их расставишь! Я свяжу тебе руки за спиной - чтобы ты нечаянно не убежала от своего счастья…

– Боже, какой разврат!

– …и устроюсь у тебя между ног. Ты такая красивая там, снизу. Такая нежная… такая чувствительная… такая вкусная, непередаваемо вкусная…

– Алекс!

– Ага, вот тут, - Алекс уложил Крис спиной на свою грудь, заставил ее расставить ноги, и его ладонь скользнула в трусики ее купальника. Его пальцы нашли клитор, скользнули ниже, в мокрое лоно, и Алекс прихватил ушко Крис зубами, услышав, как она глубоко и шумно задышала.
– Вот это место я готов ласкать языком всю ночь, чувствуя, как твои бедра дрожат под моими ладонями.

– Ал… лекс…

Пальцы мужчины неспешно ласкали девушку, вытянувшуюся в струнку, его ладонь придерживала ее бедро, не позволяя сдвигать ноги, за чувствительную внутреннюю поверхность, высоко, почти касаясь ткани трусиков, и это прикосновение, словно легкое насилие, добавляло возбуждающего эротизма в их интимную игру.

– Можно, конечно, использовать какую-нибудь игрушку, - еще тише и еще развратнее шептал Алекс ей на ушко, - например, анальную пробку. Если к ней прислонить вибратор, ты будешь дрожать вся. Дрожать и скулить, выпрашивая основное блюдо, - его пальцы коварно толкнулись в ее лоно, чувствительно растягивая его, и Крис вскрикнула, забившись в его руках.

– Такого я от тебя не ожидала, - пропыхтела Крис.
– Алекс Блэк, ты тот еще развратник!

– Еще бы, - довольный, хмыкнул он, и его пальцы снова вернулись на горящую желанием точку.
– Хочешь попробовать так?... Но пощады тогда не проси. Руки связаны, ноги дрожат, а попа крутится, старясь избавиться от острого раздражителя… такого острого, что ты потечешь. А если усадить тебя верхом на член, ты будешь на нем скакать как чертовка, сходя с ума и вопя.

– Бесстыжий!

– По-моему, отличный план, - ответил Алекс.
– А ты как считаешь? Может, реализуем?

Его пальцы поглаживали ее мокрые губки, снова ныряли в лоно, раскрытое и мокрое, и Крис томно извивалась, бесстыдно расставляя ноги.

– Я соглашусь на это, - шепнула она, - если только ты пообещаешь, что мне будет хорошо…

– Очень хорошо, - отвечает Алекс и поднимается, нетерпеливо подхватывая ее на руки.

Но дойдя до постели, распаленные воображением, они забывают про связывание и целуются, как одержимые. Избавиться от одежды - купальных трусов, - не составляет никакого труда, Алекс бросает девушку в постель и обнимает ее грудь ладонями, яростно исцеловывает ее соски, прихватывая острые упругие вершинки губами.

Ее лоно совершенно мокрое, горячее, раскрытое, и Алекс, нацеловав животик девушки и ее розовый лобок, подхватывает ее под бедра, раскрывая перед собой, и погружает язык во влажную мякоть ее тела.

Кристина стонет, ее бедра под его ладонями напрягаются, она подается вперед, толкается лопатками о постель, стараясь, чтобы его язык проскользнул в нее глубже, и громко, удовлетворенно выдыхает, забывшись в наслаждении, когда Алекс принимается ее вылизывать - яростно и страстно, как он делает все.

Он исцеловывает ее мягкие бедра, наставив красных пятен на тонкой белой коже, целует припухшие губы, прихватывает упругий клитор и опускает тело девушки в постель.

Теперь он хочет овладеть ею, насадить Крис на свой вставший, жесткий член, вколотиться в ее податливое мягкое тело, до воплей и сладких судорог. Головка его члена скользит по сливочной влаге ее тела, раздвигает влажные нежные ткани, давит на суженый вход и с легким усилием скользит внутрь, в горячую мокрую глубину ее тела.

Первое проникновение сладко и приятно обоим; Алекс, нависая над распростертым телом Крис, толкается первый раз, проникая глубже, на плечах его блестят капли пота. Девушка стонет, движется ему навстречу, и он, прильнув к ней всем телом, гибко и сильно повторяет свой толчок в ее тело снова, заставляя принять себя полностью, до шумного «ах!», до сбившегося дыхания, до острых ногтей, вонзившихся в его спину.

– Я люблю тебя, Крис, - шепчет Алекс слова признаний. Он всегда говорит их, потому что знает - в жизни Крис было мало любви, мало искренних чувств. И он хочет компенсировать это, отогреть ее и сделать так, чтобы она поверила ему. Поверила, как самой себе, безоговорочно и навсегда.