Научи меня

– Ты не уйдешь?

Катя облизнула внезапно пересохшие губы и глубоко вдохнула, пытаясь унять нервозность, зашкаливающую через край. Подольский без промедления кивнул, смотря, правда, при этом на нее.

– Я буду здесь. Не волнуйся.

– Миш, ты, когда оденешься, иди на кухню. Завтрак на столе.

Кирилл к тому моменту, как Катя вошла к нему в ванную, со всей силы давил на тюбик зубной пасты. Да и вообще, мельтешил, егозил и старался все сделать побыстрее.

– Ты куда так спешишь?
– со смешком поинтересовалась девушка.

– А Миша мне сказал, что больше так уезжать не будет.

– Это хорошо, конечно, но про зубы тоже не забывай, - она аккуратно присела на край стиральной машинки.
– Чисти, чисти. И потом объясни мне, зачем ты незнакомому человеку дверь открыл?

– Я не незнакомому, - возмущенно прошамкал с щеткой во рту ребенок.
– Я Мише. И я спросил.

– В следующий раз меня позови, хорошо?
– вздохнула Катя.
– И сам не открывай.

– А если Миша?

– Я открою.

– А если ты будешь опять в ванной, и он придет?

– Меня позовешь тогда.

Кирилл недовольно шмыгнул носом, и насколько Катя знала своего племянника, вряд ли он уж так будет слушаться ее в отношении Подольского. Киря бывает слишком упрямым, когда дело касается его.

– И Кирилл, - она предупреждающе положила руку ему на плечо и проникновенно посмотрела в глаза, стараясь показать, что говорит очень серьезно.
– Я тебя очень прошу дядю Мишу не обижать. И не просить у него ничего. Хорошо?

– Хорошо, - он опустил глазки, рассматривая свои тапки с зайцами.

– Кирилл.

– Чего?!

– Я попросила.

– Понял я.

– Хорошо. Ты же не станешь меня обманывать?

Катя уперла в руки в бока и изогнула бровь, но ответа так и не дождалась. Того, который ей нужен был.

– Я есть хочу, - бойко выпалил племянник и протиснулся мимо нее, убегая на кухню.
– Катя, пошли!

На кухне их терпеливо ждал Миша, так и не притронувшийся к еде. Уже одетый, что радовало.

– Ты чего не ешь?
– Катя начала расставлять тарелки, а Кирилл взобрался на табуретку рядом с Подольским.

– Я вас ждал.

– А что на завтрак?
– ребенок голодным взглядом обвел пустые тарелки.

– Гречка с курицей. Миш, ты как?

– Что я как?

– Может, мне тебе что-то другое приготовить?

Катя не знала, что он привык есть, но вряд ли обычную кашу с вареной курицей. В ресторанах, наверное, такую еду не подают. Сама она питалась так же, как и Кирюша, поэтому отдельно ничего не готовила. Но Миша же другой, скорее всего, он просто...

– Зачем?
– Миша поднялся из-за стола, забрал у нее столовые приборы и обхватил Катю за талию, поворачивая к плите.
– Я есть хочу, Катюш. Проголодался...за ночь.

– Тише ты, - зашипела девушка и ударила его по руке. Правда, румянец, опаливший щеки, скрыть не удалось.
– Мы же не одни.

– Я тихо, - он прихватил мочку зубами и слегка потянул. Но тут же отстранился, одарив возмущенную Катю улыбкой чеширского кота.

– Я буду все, что ты дашь, Кать.

От самого голоса, от чуть хрипловатого тембра Катю и от тяжелого взгляда со значением стало нечем дышать. Сердце давно билось уже где-то в горле, мешая дышать, и приходилось жадно глотать воздух.

– Раз так, - взяв себя в руки, она отвернулась от Миши и открыла холодильник, - садись за стол. Сейчас все будет.

Они поели. Катя, правда, вначале опасалась, что Мишка так себя ведет для того, чтобы ее не обидеть, не задеть, но сам он выглядел довольным. И даже добавку попросил, съев все подчистую. Кирилл, глядя на поистине богатырский аппетит Подольского, даже застыл на минуту, глазами провожая каждый кусок. Катя взгляд ребенка перехватила и напустила на себя авторитета.

– А ты как думал? Кто как работает, тот так и ест.

И только через пару секунд поняла, о чем вообще сказала. Глаза от ужаса расширились, а каша стала комом в горле. Подольский из-под ресниц на нее посмотрел и вопросительно изогнул бровь. А у самого такое чувственное обещание, что ее снова в жар бросило.

– Это точно, - негромко согласился он.
– Я ведь хорошо поработал?

Девушка закашлялась и отвернулась. Хорошо еще, что Кирилл из их разговора ничего не понял.

– Я тоже так могу, - из чувства противоречия буркнул Киря.

– Ты только по тарелке размазываешь, - выдавила она сквозь кашель.

Племянник хотел еще поспорить, даже решительно рот открыл и возмущенно взмахнул вилкой, но тут же заметно сдулся и потускнел, поймав выразительный Мишкин взгляд. Кирилл тяжело сглотнул, опустил вилку и уткнулся в тарелку. Через двадцать минут все было съедено до последней крошки.

– Надо твой портрет на кухне повесить, - смеясь, предложила Катя.
– Чтобы Кирилл разок на него взглянул и сразу как шелковый стал.

– Портрет такого эффекта не даст, - Подольский самодовольно задрал нос, потягивая кофе.
– Так сказать, эффект присутствия должен быть.

– Портрет с такой почетной миссией не справится?

– Ну я же лучше. Разве нет?

– Дай подумать, - Катя притворно наморщила лоб, делая вид, что силится ответить на этот сложный и трудный вопрос.
– Как тебе сказать, Миша...

– Ах так. Ты попала.

Девушка не выдержала и громко взвизгнула, когда он сделал вид, что собирается ее схватить. И наказать. Причем наказание, судя по всему, занимает главное место в его злостных и коварных планах.

Она успокаивающе подняла руки и попятилась назад.

– Я пошутила.

Подольский понятливо кивнул, не переставая неотвратимо приближаться.

– Вместе посмеемся.

– Миш, честное слово. Ты что задумал?