Научи меня

– Все?
– мужчина, поглаживая ее по худой спине, отстранился и заглянул в покрасневшее, опухшее от слез лицо. Она икнула.
– Буду считать, что внеплановый дождь закончился, - попробовал он отшутиться.

Катя разгладила отсыревшую рубашку.

– Прости.

– Ничего страшного. С рубашкой ничего не будет.

– Я не за нее извиняюсь, - всхлипнула девушка.
– Прости меня, Миш. Я больше так не буду.

Он неожиданно улыбнулся, совершенно не к месту, чем загнал ее в легкий ступор.

– Ты прощение просить собралась как и Кирилл? Хоть бы слова местами поменяла.

– Хватит надо мной смеяться, - буркнула Катя.
– Это не смешно все.

– Не смешно, - согласился Миша.
– Еще раз так сделаешь - выдеру. Поняла?

– Я серьезно.

– А ты думаешь, я шучу? Прекращай эту дурь, Кать. Серьезно. Хватит искать того, чего нет. Хватит вечно все решать за других. У других своя голова на плечах. Если ее нет - их проблемы. Ты никому и ничего не должна.

– Причем здесь?..
– она попробовала прервать речь, которая, к несчастью, била точно в цель. Каждое слово продумано, взвешено и дозировано, чтобы ее задеть.

– А притом, - отбрил Мишка все нерешительные возражения.
– Ты привыкла вечно все за всех решать. Ты привыкла даже решать, как будет дальше. Но я не все, Кать. Я сам решаю, что делать и как. И меня бесит твоя привычка расписывать мою жизнь и поступки по минутам.

– Я хотела как лучше, - она понуро опустила голову и уткнулась в твердое плечо.

– Если бы я этого не знал, то не приехал бы. Посмотри на меня, - он обхватил ее за высохшие щеки и поднял голову, пристально глядя в глаза.
– Почему ты думаешь, что, если бы мне была нужна жена и дети, у меня их не было бы? Ты думаешь, что я чудесным образом в один день их захотел, и для этого поселился у тебя? Чтобы, так сказать, провести генеральную репетицию?

Она аж поморщилась от неприкрытого цинизма.

– Не говори так.

– А ты так не думай. Я с вами остался не потому, что мне нужна гипотетическая семья, а потому что вы мне дороги. Оба. Я не хочу ничего обещать. Я не люблю ничего обещать, Кать. Я предпочитаю делать. Тебе нужно было, чтобы я перед тобой рассыпался в обещаниях?

Тогда это был бы не Мишка.

– Нет.

– Значит прекрати выдумать все.

– Миш, из меня не получится матери. Никогда. Зачем тебе такая?

Он закатил глаза и раздраженно выдохнул.

– Господи, что за глупости? Кто тебе эту чушь сказал? Перестань заниматься самобичеванием. Ты хорошей матерью будет, и Кирилл - живое тому подтверждение.

– Ты не понял, - тяжело сглотнула, чувствуя неприятный озноб в животе.
– У меня не может быть детей. Я бесплодна. У нас с тобой их никогда не будет. Ни сейчас, ни потом. Просто пойми, рано или поздно ты захочешь своих детей, это нормально. Но я не смогу...

Он растерянно, медленно моргнул, явно ошарашенный ее словами. И как-то озадаченно задумался.

– Это все?

Катя вытаращилась на него.

– Тебе мало?!

– Ответь мне на один вопрос. Ты только из-за этого мне месяц нервы трепала? Или есть что-то еще?

Захотелось снова обиженно расплакаться. У него все так просто, легко выходило, как будто это не неизлечимая болезнь, а что-то такое обычное и незначительное. Как весенний насморк, который проходит через три дня.

– Я не трепала нервы. Я о тебе беспокоилась.

– Из-за этого значит, - пробормотал Мишка себе под нос и неожиданно встряхнул ее, крепко обхватив за плечи.
– Я тебя последний раз предупреждаю - перестань мучить меня и себя. Если есть проблема - мы будет ее решать. Вместе. Захочешь детей - будут дети. Не захочешь - не будут. Только пока рано об этом говорить.

– Ты сейчас серьезно?

Подольский не ответил. Придвинул к себе красный будильник, посмотрел на время, а потом поднял ее на ноги.

– Пойдем отдохнем пока. Время еще есть. Ты сегодня работаешь?

– Нет, - она послушно поплелась следом, в совершеннейшем шоке и ступоре от состоявшегося разговора. Что это было сейчас?
– Я сегодня и завтра дома.

– Отлично. Утром проснемся и будем переезжать. Давно надо было.

– Куда?

– Ко мне. Во-первых, мне здесь тесно.

– А во-вторых?

– Во-вторых, я загородом живу. А врач сказал, что Кириллу полезен будет свежий воздух.

– Миш...

– Утром все, Кать, утром, - он ее подтолкнул к кровати и начал раздеваться.
– Я ночь не спал. Будь человеком, нам через три часа вставать. Где мои тапки?

– В шкафу, за левой створкой.

Он еще минут пять бурчал из-за того, что "все вещи спрятала и рассовала", но Катя его почти не слышала. На словах про совесть она заснула.

Глава 18

Миша замер, стараясь не шевелиться и не будить Катю, которая доверчиво уткнулась ему в плечо и сладко посапывала. Даже во сне она выглядела вымотанной и обессиленной, как будто тонны грузов тягала на себе. Под глазами явственно виднелись темные круги, а около губ залегли неглубокие, но заметные морщинки усталости. Раскаянье и стыд за свою несдержанность накрыло его с головой.

Не нужно было так уезжать, срываться...Надо было сразу поговорить, все выяснить и прояснить, оставив все волнения и тревоги позади, или хотя бы разделив их между собой. Конечно, он злился на нее. Злился за ее за подозрительную скрытность, за недоверие, за замкнутость, за то, что все время отгораживалась от него, а он не мог понять, в чем дело и что идет не так.

Мишке всегда было одному комфортно. Он, конечно, слышал о том, будто с возрастом накатывает одиночество и появляется желание иметь свой дом, семью, тепло домашнего очага. Но если честно, ему и без всего этого жилось крайне спокойно и комфортно. И если бы не Катя с Кириллом, он бы и дальше жил также спокойно, как и раньше.

Кирилл и Катя странно, вроде бы незаметно проникли в его мысли, душу и уже не доставало этих гипотетических вещей, без которых он раньше обходился. Именно их тепла, нежности и семейности. Других он не хотел.

Паренек мелкий тоже забавный. Мишка сначала, конечно, смущался от такого обильного внимания и обожания со стороны Кирюхи, но потом как-то привык, освоился и почувствовал собственную важность и нужность. И ответственность за этого ребенка. Поэтому диким казалось теперь его предать или разочаровать. Как можно разочаровать человека, который безоглядно тобой дорожит?