Наука Плоского мира

Акулы питались мезозаврами, плезиозавры и мезозавры их раздражали, а плиозавры внушали опасение. Они ели маленьких мозазавров и становились обедом для больших. В их морях встречались аммониты, белемниты и многие другие виды осьминогов, живущих в раковинах. Впоследствии, когда на Землю пришли крупные рептилии, а аммониты вместе со своими приятелями исчезли, акулы в течение десятков тысяч лет удерживали место на вершине пищевой цепи. Затем появились морские млекопитающие: дельфины, касатки, крупные киты…, но акулы все так же оставались акулами.

Почему акулы не претерпели никаких изменений? Они обладают удивительной имунной системой, которую мы только начинаем понимать; у них не бывает бактериальных инфекций, и, судя по всему, не заболевают раком. Вероятно, им не страшны и вирусные заболевания. Правда, они страдают от множества паразитических червей и сосальщиков. Являются ли современные представители этих суперрыб самой новой разновидностью акул, их «последней моделью»? Или в древности они тоже обладали удивительно сильным иммунитетом? Это и был их секрет? Был ли иммунитет той причиной, по которой акулы сохранили неизменный вид, по крайней мере, внешне, на протяжении столь долгого времени?

Поскольку мы пока еще не в состоянии ответить на эти вопросы, перейдем к тому, ответ на который мы можем дать. Что происходило на суше, когда Пермский период сменился Триассовым? Что ж, начнем с того, что 248 миллионов лет назад произошло самое крупное массовое вымирание за всю историю. Количество видов на Земле уменьшилось на 93 %. Лишь 7 % выжили. Здесь мы имеем в виду развитые виды; никто не знает, что произошло с бактериями или даже простейшими, а также круглыми червями и коловратками. За тем исключением, что многие простейшие обладают раковинами, состоящими из минеральных солей, которые в процессе окаменения превратились в белые скалы Дувра, а коловратки имеют крошечные твердые челюсти характерной формы, представляющие ценность для некоторых упорных коллекционеров ископаемых. Анализ этих отложений в целом приводит нас к тем же выводам.

Точная причина этого массового вымирания является предметом споров. Возможно, как мы расскажем дальше, имел место тайный сговор между упавшей на Землю кометой и масштабной вулканической деятельностью. Как бы то ни было, ранние динозавры, звероподобные рептилии, черепахи и даже ихтиозавры и первые плезиозавры (но не мезозавры) преодолели этот катаклизм. Они оказались в числе выживших 7 %. И для них катастрофа, чем бы она ни была, стала настоящим подарком — она открыла перед ними новые экологические ниши, которые были необходимы для их активного расселения. В морях Триасса обитало так же много рептилий, как млекопитающих в современных морях, и просуществовали они до начала Мелового периода. Правда, к тому моменту, когда на Земле появились тираннозавры, эти морские рептилии уже исчезли.

Почему рептилии так преуспели в роли морских животных? Подобное вторжение сухопутных животных в море имеет вполне убедительное биологическое объяснение. Эта история начинается в море, продолжается на суше, а потом снова возвращается в море.

Морские обитатели очень слабо испытывают на себе действие гравитации, если вообще замечают ее; даже среди таких животных, как крабы с их тяжелой броней, встречаются разновидности, способные к плаванию. В сущности, их мышцы приспособлены для плавания, или для захлопывания челюстей, когда кто-нибудь заплывает внутрь, или для внезапного побега. Когда же их потомки вышли на сушу, то столкнулись с настоящей проблемой: их тело провисало и шлепалось. Сравните саламандру с распластанными ногами, не способными поддерживать вес ее собственного тела, и ящерицу того же размера, которая может бегать, так как обладает достаточно сильными мышцами и крепкими костями (хотя у туатары ноги все равно разъезжаются). Способ, которым передвигается лягушка — один прыжок за раз, по эффективности намного уступает должным образом сконструированным ногам, сильному тазовому поясу, мощным легким, обеспечивающим мышцы кислородом и четырехкамерному сердцу, позволяющему отделить потоки крови с выскоим и низким содержанием кислорода — благодаря этим качествам вараны стали такими хорошими хищниками.

Когда же все это достигнуто, добывать пищу на побережье или даже в самом море, как это делают морские игуаны на Галапагосских островах, становится совсем просто. Вместо мышечной и дыхательной систем, минимально необходимой для жизни в море, вы располагаете усиленной версией, которую ваши предки развили в условиях силы тяготения, действующей на суше. После этого возвращение в морскую стихию становится выгодным, ведь угрозу для бывших обитателей суши могут представлять разве что акулы и осьминоги. Так ихтиозавры и плезиозавры, подобно современным дельфинам и китам (хотя и в меньшей степени, поскольку млекопитающие за время жизни на суше смогли стать теплокровными животными) нашли в море легкий путь к выживанию.

Пока не эволюционировали настолько, что стали врагами сами себе — конечно же, после того, как разделились на сотни различных видов. Плиозавры, охотившиеся на других рептилий, были похожи на современных касаток, рацион которых составляют, главным образом, другие киты.

Одновременно с ними в Триассовом периоде ряд эволюционных веток рептилий, которые немного преждевременно получили название архозавров («правящих рептилий»), весьма преуспели в развитии нескольких разновидностей тазового пояса. Две довольно сильно различающиеся ветки, известные как «птицетазовые» и «ящеротазовые» стали прародителями тех самых великих динозавров. Ящеротазовые рептилии эволюционировали в гигантских травоядных вроде диплодоков и бронтозавров (теперь они, увы, называются апатозаврами — название «громовые ящеры» все же подходило им больше) и гигантских хищников, к которым, например, относятся аллозавры и тираннозавры. Но прежде чем они появились, прошло не меньше 60 миллионов лет — для тираннозавров первые архозавры были таким же далеким прошлым, как и сами тираннозавры для нас.

Птицетазовые рептилии стали прародителями тех потрясающих бронированных существ, которые отлично смотрятся в кадре, когда сражаются с тираннозаврами — анкилозавров с зубчатыми шишкообразными хвостами, похожими на цепи с шипастым шаром на конце, которыми вооружены злодеи в фильмах о временах рыцарства; стегозавров с костяными пластинами и шипами вдоль спины; трицератопсов с костяным воротником и тремя рогами.

Создатели фильмов, судя по всему, практически намеренно совершают ошибки, которые могли бы исправить немало восьмилетних мальчуганов, наизусть заучивших красивые названия. Вызывает сожаление тот факт, что при всем своем очаровании битва, изображенная в Диснеевской «Фантазии» под аккомпанемент музыки из балета Стравинского «Весна священная», происходит между тираннозавром и стегозавром. Такое столкновение невозможно, потому что эти существа жили в разное время. И у стегозавра никогда не было такого бронированного хвоста, как у анкилозавра. Во времена позднего Мелового периода, когда крупных динозавров на Земле было совсем немного, можно было, без сомнения, наблюдать впечатляющие сцены, однако версии, которой придерживаются создатели фильмов, ничем не лучше «Фантазии».

В этом нет ничего удивительного, учитывая как часто Голливуд оказывался неправ. Хотя порой то же самое можно сказать и о научных выводах. Сейчас палеонтологи убеждены в том, что тираннозавры были падальщиками, а не хищниками. Рискуя навлечь на себя критику, мы все же попытаемся оспорить это утверждение. Да, возможно, тираннозавры и не были ужасными хищниками, охотниками…, но даже если это так, это не значит, что падальничество — единственно возможный вариант. Они могли делать то, что мы просто не в состоянии вообразить. Мы не можем представить этих животных в виде огромных стервятников, которые роются в разлагающихся останках своими малюсенькими передними ногами, засунув свою огромную голову в брюхо мертвого завропода — например, диплодока. И мы бы убежали от них без оглядки, что бы там ни говорили ученые.

Руководствуясь принципом Ринсвинда, как вы понимаете. Просто на всякий случай.

От других архозавров впоследствии произошли крокодилы и птеродактили, а также, вероятно, и птицы — хотя последние могут быть родственниками дейнонихов, ставших известными, благодаря «Парку Юрского периода», в частности, велоцираптора и ему подобных. Вероятно, как и их экранные собратья, они были умными и ловкими хищниками. От них мы бы точно убежали.

Некоторые загадки до сих пор ставят биологов в тупик, например: были ли среди больших динозавров теплокровные? И почему в Меловом периоде все вырастали до таких чудовищных размеров? Самая крупная костистая рыба за всю историю Земли обитала в морях Мелового периода — ее размер соответствовал современной китовой акуле. А ведь динозавры еще и летали. Мы располагаем множеством ископаемых останков птерозавров, среди которых, например, птеранодон имел размах крыльев 8 ярдов (7 м), больше, чем у любой современной птицы. Пара окаменевших останков принадлежит кетцалькоатлю с вдвое большим размахом крыльев. Это даже больше, чем у истребителей времен Второй Мировой войны (например, «спитфайр»). Мы не имеем ни малейшего понятия о жизни этих существ, но в том, что они действительно существовали, можно не сомневаться [106] . Если только вы не верите в планетарных инженеров с чувством юмора, как в романе «Страта»…

106

Некоторые птеродактили были размером с воробья, поэтому крылья с легкостью переносили их по воздуху; однако птеранодоны не могли взлетать с поверхности моря или взбираться на утесы, чтобы парить в воздухе! Нам удалось построить действующую радиоуправляемую модель кетцалькоатля, но это ничего не говорит нам об их образе жизни. Кто знает, может быть, они питались каким-нибудь воздушным планктоном?

Здесь нам следует предостеречь вас от наиболее привлекательной точки зрения на этих древних животных и от ошибки, которую мы постоянно совершаем. Джи в книге «В поисках глубокого времени» обращается к нам с критикой, демонстрируя, как все наши красивые догадки о путях эволюции, независимо от их согласования с данными палеонтологической летописи, в сущности неверны, да и вообще невозможны.

Классический пример ошибки — это наше типичное представление о рыбе, вышедшей и воды и ставшей прародителем наземных позвоночных. Мы представляем себе, как о берег бьется рыба (в то время как Ринсвинд уговаривает ее вернуться назад в воду), постепенно развивая свои легкие и приобретая ноги в процессе эволюции… Нет. Когда она еще жила в воде, у нее уже были вполне развитые ноги и внутренние жабры, как у любой другой порядочной рыбы. Так должно быть, иначе бы ничего не получилось.