Наука Плоского мира
Шрифт:
Все слова обладают силой. А сила записанного слова возрастает многократно. И это остается верным до сих пор.
Говоря об экстеллекте, мы, до настоящего момента, имели в виду некую целостную сущность. В некотором смысле это действительно так, хотя наиболее важный вопрос касается взаимодействия между экстеллектом и индивидом. Это взаимодействие представляет собой цепь обратной связи весьма личного характера, поскольку экстеллект мы познаем через своих родителей, книги, которые мы читаем, учителей, которые нас учат и так далее. Именно так устроен конструктор «Собери человека» и именно этому мы обязаны своим культурным многообразием. Если бы все мы одинаково реагировали
Сейчас человеческий экстеллект переживает время грандиозного роста. Наши возможности существенно расширились. Раньше пути взаимодействия между нами и экстеллектом были весьма предсказуемы: родители, учителя, родственники, друзья, деревня, племя. Благодаря этому, активно развивались общности, обладающие общей субкультурой, в некоторой степени существующей независимо от других субкультур, просто потому, что члены группы о них никогда не слышали. Мировоззрения, которые несли в себе эти неизвестные субкультуры, отфильтровывались прежде, чем достигали индивидов. В романе «Умм» [134] Иэна Бэнкса описывается странную шотландскую религиозную секту и выросших в ней детей. Несмотря на то, что некоторые члены секты взаимодействуют с окружающим миром, только события, происходящие внутри секты, оказывают на них серьезное влияние. Даже в конце истории персонаж, попавший во внешний мир и испытавший на себе его воздействие, одержим одной и только одной идеей — стать лидером секты и продолжать распространение ее взглядов. Такое поведение характерно для человеческих общностей — пока в дело не вступит экстеллект.
134
«Whit, or Isis amongst the Unsaved» («Умм, или Исида среди неспасенных») — прим. пер.
В отличие от секты, современный экстеллект не обладает каким-то единым мировоззрением. Собственно говоря, мировоззрения у него нет вообще. В наше время экстеллект приобретает «мультиплексные» черты — это понятие ввел писатель-фантаст Сэмюэль Р. Дилэни в романе «Имперская звезда» [135] . «Симплексный» разум видит только одну картину мира и точно знает, как следует поступать, «комплексный» признает существование различных точек зрения, а «мультиплексный» задается вопросом, насколько полезным может быть конкретный взгляд на мироустройство, если Вселенная состоит из противоречащих друг другу парадигм.
135
«Empire Star» — прим. пер.
Любой желающий может разместить в Интернете сайт, посвященный НЛО и рассказывающий всем посетителям о том, что они существуют — путешествуют в космосе, прилетают на Землю, похищают людей, крадут младенцев… Они действительно так поступают — это чистая правда, потому что так написано в Интернете.
Как-то один известный астроном выступал с рассказом о жизни на других планетах и возможном существовании инопланетян. Он привел научно обоснованные доводы в пользу того, что в нашей галактике могут существовать разумные инопланетяне. В этот момент один из слушателей поднял руку и сказал: «Мы и так знаем, что они существуют: об этом весь Интернет пишет».
С другой стороны, обратившись на другой сайт, вы можете обнаружить совершенно иную точку зрения. В Интернете представлены — или, по крайней мере, могут быть представлены — всевозможные мнения. Он отличается демократичностью, ведь точка
зрения глупого или доверчивого пользователя обладает такой же значимостью, как и точка зрения человека, способного читать, не шевеля губами. Если вы считаете, что Холокоста на самом деле не было, умеете достаточно громко кричать и можете сделать красивый веб-сайт, то вполне способны тягаться с людьми, верящими в том, что известная нам история должна как-то соотноситься с реальностью.Мы вынуждены справляться с проблемой мультиплексного подхода. Уже сейчас мы сталкиваемся с тем, что глобальная политика совершенно неожиданно стала намного сложнее, чем была раньше. И хотя мы испытываем трудности с поиском ответов, ясно одно: жесткий фундаментализм в области культуры не сулит нам ничего хорошего.
Глава 45. А мычание все продолжается
Экстеллект развивался настолько быстро, что ГЕКС не успевал расширять свою память, чтобы за ним уследить. Он достиг морей и охватил континенты, поднялся над поверхностью планеты, оплел небо паутиной, добрался до Луны… и продолжал идти дальше по мере того, как интеллект находил все новые области своего применения.
Экстеллект учился. И помимо всего прочего, он научился испытывать страх.
Постепенно волшебники возвращались с обеда, и здание ИВМ снова заполнилось людьми.
«А, Ринсвинд», — сказал Архканцлер. — «Нам как раз нужен доброволец, чтобы выключить реактор на площадке для сквоша, и мы доверяем эту честь тебе. Поздравляю».
«А это опасно?» — спросил Ринсвинд.
«Зависит от того, что ты понимаешь под опасностью», — ответил Чудакулли.
«Эм… то, что способно причинить боль и вызвать неминуемую остановку дыхания», — предположил Ринсивнд. — «Высокий риск агонии, возможная потеря рук и ног, смерть от удушья…»
Чудакулли и Думминг отошли посовещаться. Ринсвинд слышал их шепот. Наконец, Архканцлер обернулся к нему.
«Мы придумали новое определение», — радостно сообщил он. — «Звучит оно так: «Не опаснее многих других вещей». Прошу прощения…». Он наклонил голову, чтобы Думминг смог прошептать что-то важное ему в ухо. — «Поправка: «Не опаснее некоторых других вещей». Вот так. Думаю, теперь все ясно».
«Ну, да… то есть, вы хотите сказать…, не опаснее некоторых самых страшных опасностей во Вселенной?»
«Точно. И одной из таких опасностей, Ринсвинд, станет твой отказ». Архканцлер подошел к вездескопу: «О, еще один ледниковый период», — сказал он. — «Вот так сюрприз!»
Ринсвинд взглянул на Библиотекаря, который пожал плечами. За это время в Круглом Мире могло пройти не больше нескольких десятков тысяч лет. Те обезьянолюди, возможно, так и не узнали, что превратило их в лепешку.
Механическое перо с продолжительным стуком вывело новый отчет ГЕКСа. Думминг подошел к машине, чтобы прочитать.
«Эм… Архканцлер? ГЕКС говорит, что обнаружил на планете развитый интеллект».
«Там что, есть разумная жизнь? Но планета ведь снова превратилась в ледяную глыбу!»
«Эм… не жизнь, сэр. Не совсем жизнь».
«Постойте, а это что такое?» — спросил Декан.
Планету опоясывало тонкое, как нитка, кольцо. Оно состояло из крошечных точек, похожих на бусины и расположенных на равном расстоянии друг от друга. Множество тоненьких линий протянулись от них к поверхности.
Волшебники последовали туда же.
Рев ветра разносился по всец тундре. Даже здесь, на экваторе, лед находился на расстоянии всего нескольких сотен миль.
«Какого черта здесь случилось?» — удивился Чудакулли.
Ландшафт выглядел, как хаотическое нагромождение выбоин и вмятин. Кое-где под снегом виднелись дороги и кругом были руины — по всей видимости, когда-то бывшие зданиями. Половину горизонта закрывало нечто огромное, очень похожее на чахлую улитку — одну из подобных гигантских улиток предлагал вырастить Преподаватель Современного Руносложения. В основании она достигала ширины в несколько миль и была такой высокой, что ее верхушка терялась из виду.