Наука побеждать

— Ну и что мне с тобой делать… — пробормотал я, смотря на побелевшего от потери крови пацана.

— Так чего с ним? — прогудел один из лучников. — У него же рана вроде не смертельная.

— Пилумом прилетело, — подтвердил второй. — Жалко пацана, он знаешь, как отчаянно дерется?

— Пальцы себе в кровь изрезал, и все равно арбалет свой заряжает…

— Мы уж ему самый легкий выдали, но там все равно напряжение тетивы не хилое…

— У нас парни на него смотрят, как он, не щадя себя, заряжает и бьет, заряжает и бьет, так и сами как проклятые стреляют.

— На подступах к району уже целая гора трупов.

— В общем, док, без Жорки нам никак.

— Помогай, у нас весь взвод на него равняется.

— Он даже когда пилум поймал плечом, а в лазарет идти не хотел. Пока того офицера псов не выцелил ни в какую не давался.

— Это у которого на шее ожерелье из человеческих ушей было?

— Ну, он за этими ухорезами, как я понял, настоящую охоту устроил.

— Выходит отомстил за свою семью.

— Выходит, что так.

Чем дольше я слушал лучников, тем яснее становилась ситуация.

Семья Жорки попалась какому-то отряду песьеголовых, которые мало того, что их убили, так еще и ожерелье из ушей сделали. Пацан умудрился заколоть ножом одного из псов, ну а дальше все пошло как по нотам.

Псы почти забили пацана на смерть, но вмешались наши арбалетчики, а потом едва живого Жорку доставили мне на операционный стол.

Я же, проигнорировав недвусмысленный намек Фрейи все-таки вытащил его из объятий смерти и в нагрузку получил задание, от которого нельзя отказаться.

Поставил пацана на ноги, и он, движимый жаждой мести, отправился на ставшую личной войну.

И если я правильно понял, он все это время сжигал себя, стараясь выследить и перебить всех ухорезов, причастных к гибели его семьи.

И сейчас, несмотря на легкую, в общем-то рану, Жорка гас прямо на глазах.

Я мог вылечить его рану, мог привести в чувство, но судя по ауре пацана, он отчаянно хотел уйти.

И даже если я смогу его вытащить во второй раз, он шагнет под удар меча или бросится на щиты легионеров.

— Жорка умер еще днём, — хмуро произнес я, кладя ладонь на лоб пацаненку. — Его поддерживало только пламя мести. И оно же сожрало его изнутри. Рана здесь ни при чем.

— Ну как же так, док, — растеряно произнес левый лучник. — Он же пацан ещё совсем. Ему же жить и жить ещё!

— Неужели ничего нельзя сделать? — нахмурился второй. — Да за него любой из нас жизнь отдаст!

— Лучшее, что мы можем сейчас сделать, — я с трудом выталкивал из горла колючие слова, — это его отпустить.

— Я-то думал ты настоящий целитель! — со злостью прошипел лучник, — а ты…

— Пошли отсюда, Митран, — его товарищ вцепился в своего друга обеими руками и потащил к выходу. — Ты дурак совсем, такое доку говорить?

Что ответил Митран я не услышал, и не хотел, если честно.

Лучника можно было понять — ведь он видел только один кусочек пазла. Я же видел всю картину целиком.

— Иди с миром, Жорка, — прошептал я, посылая пацаненку спокойствие и тепло. — Ты отомстил за свою семью и уходишь, как настоящий воин.

Фрейя, которая все это время стояла рядом, едва заметно вздохнула и положила мне на плечо свою ладонь.

Казалось бы, ерунда, но этот жест поддержки пришелся очень кстати.

Кто бы знал, как это непросто — перестать себя винить за все подряд…

— Пусть земля тебе будет пухом, — прошептал я, закрывая глаза пацана, и чувствуя, как он испускает дух.

То ли дело было в моменте, то ли в разогнанном восприятии, но я увидел едва заметное серебристое облачко, вылетевшее из груди Жорки. Может мне, конечно, и показалось, но я точно уверен, что это было не что иное, как душа.

И в тот самый момент, когда душа уже покинула тело, а грудь Жорки только-только опускалась, я испытал уже позабытые ощущения.

Я нутром почувствовал, что мне достаточно просто вдохнуть в себя оставшуюся жизненную энергию. Именно здесь и сейчас! Ведь еще пара мгновений, и она стухнет, превратится в некроэнергию.

И если я все же втяну энергию жизни в себя, я заберу себе все те годы, которые не прожил Жорка. Его молодость и эмоции. Его жизненный багаж, который он оставил в теле, отправляясь в новый путь налегке.

И где-то глубоко внутри я знал, что если ничего не предпринять, то этот жизненный багаж все же отправится вслед за Жоркой, и когда он начнет новый жизненный цикл, этот прибывший вслед за ним «багаж» ляжет в основу его характера и мировозрения.

Я же мог этот багаж… оставить себе. Или проще говоря, украсть.

Как я сделал это у лощины во время рейда — украл жизненные силы у природы и умирающих псов…

Тогда это было сделано неосознанно, а сейчас… Сейчас я ощущал себя на пороге чего-то запретного.

Запретного, но жутко могущественного.

И что-то мне подсказывало, что, приняв эту силу, я смогу на равных потягаться с любой околобожественной сущностью, будь то Скверна, Бездна или даже… Ануб.

И замедление привычного течения времени, и вновь ощущение дежавю, и вновь потусторонний ветерок судьбоносного перепутья.

А чтобы я, не дай Бог, не проигнорировал эту возможность, передо мной вспыхнуло уведомление Сети:

Внимание! Впитав жизненную силу умирающего существа, вы автоматически смените класс на «Темный жнец».

Темный жнец может забрать жизнь почти любого существа, чтобы исцелить или убить другое существо. Темному жнецу неважно, чью жизнь выпивать — будь то разумный или целый мир.

Единственное, что не может Темный жнец — это накапливать поглощаемую энергию. В противном случае он с легкостью может превратиться в Пожирателя.

Но мало кто из Темных жнецов может устоять перед искушением впитать всесокрушающую мощь, поэтому, по негласному договору, все боги стремятся уничтожить разумного, вступившего на этот скользкий путь.