Наулака - История о Западе и Востоке

Махараджа Кунвар гордился своими познаниями в английском языке, которые он приобрел, сидя на коленях у миссис Эстес; короля же весьма интересовали успехи сына. И чтобы Тарвин понял, о чем они говорят, принц перешел на английский, но заговорил очень медленно и отчетливо, так, чтобы и отец понял его.

– А вот новые стихи, которые я выучил лишь вчера, - сказал он.

– А там ничего не говорится об английских богах?
– спросил махараджа подозрительно.
– Помни, что ты раджпут.

– О нет, нет!
– ответил принц.
– Это просто английские стихи, и я выучил их очень быстро.

– Тогда я выслушаю их, маленький брамин. В один прекрасный день ты выучишься писать, как настоящий писец, и поступишь в английский колледж и будешь носить длинную черную мантию.

Малыш снова перешел на родной язык.

– На флаге нашего государства пять цветов, - сказал он.
– И когда я уйду на войну сражаться за него, я, быть может, стану настоящим англичанином.

– Теперь, сынок, никто уже не водит свои армии в бой. Но я слушаю тебя, читай же.

Сдержанный шорох и шепот сотен невидимых зрителей усилились. Тарвин наклонился вперед, подперев голову рукой, а принц соскользнул с отцовских колен, заложил руки за спину и начал читать, безо всякого выражения и без остановок:

Тигр, тигр, жгучий страх,

Ты горишь в ночных лесах.

Чей бессмертный взор, любя,

Создал страшного тебя?

В небесах иль средь зыбей

Вспыхнул блеск твоих очей?

Как дерзал он так парить?

Кто посмел огонь схватить?

Кто скрутил и для чего

Нервы сердца твоего?

Чьею страшною рукой

Ты был выкован - такой?

Там есть еще что-то, но я забыл, - продолжал он, - а кончается так:

Тот же ль он тебя создал,

Кто рожденье агнцу дал?*

Я выучил его очень быстро.
– И он захлопал в ладоши в знак похвалы самому себе, и Тарвин последовал его примеру.

– Я ничего не понял, но ты молодец, - английский тебе в жизни пригодится. Твой белый друг так говорит по-английски, как я прежде и не слыхивал, - сказал махараджа на местном наречии.

– Да, - ответил принц.
– Но, кроме того, он говорит и лицом, и руками вот так, смотри. И я, сам не знаю почему, всегда смеюсь, когда слушаю его. А вот сахиб полковник Нолан говорит, точно буйвол, не раскрывая рта. И непонятно, сердится он или, наоборот, доволен. Но, отец мой, скажи же мне, что здесь делает сахиб Тарвин?

– Мы едем вместе на прогулку, - ответил король, - и когда мы вернемся, возможно, я смогу ответить на твой вопрос. А что говорят о нем твои люди?

– Они говорят, что сердце у него чистое. И он всегда ласков со мной.

– Он беседовал с тобой обо мне?

– Да, хотя я ничего не понял, но я не сомневаюсь в том, что он хороший челвек. Смотри, он опять смеется.

Тарвин навострил уши, услышав собственное имя, уселся в седле поудобнее и подобрал поводья, словно намекая королю, что пора отправляться в путь.

Конюхи вывели высокого чистокровного английского жеребца, машущего хвостом, и сухопарую кобылу мышастого окраса. Махараджа встал.

– Возвращайся к Сарупу Сингху и возьми у него седла, мой принц, сказал он.

– Что вы сегодня собираетесь делать, малыш?
– спросил Тарвин.

– Пойду получу новое снаряжение для своих солдат, - отвечал тот, - а потом вернусь сюда - играть с сыном первого министра.

Шепот и шорох за ставнями стали громче и напоминали теперь шипенье затаившейся в засаде змеи. Кто-то очень хорошо понимал слова мальчика это было очевидно.

– Вы сегодня увидитесь с мисс Кейт?

– Нет, сегодня нет. Сегодня у меня каникулы. Я не пойду к миссис Эстес.

Король быстро повернулся к Тарвину и спросил его еле слышно:

– Разве он должен каждый день показываться леди-докторше? Все вокруг лгут, надеясь добиться моего расположения; даже полковник Нолан говорит, что мальчик здоров и силен. Скажите мне правду. Он мой первенец.

– Он не совсем здоров, - ответил Тарвин спокойно.
– Будет лучше, если сейчас мисс Шерифф осмотрит его. Вы же понимаете, что вы ничего не потеряете, если будете держать ухо востро.

– Я ничего не понимаю, - сказал махараджа, - но лучше отправляйся-ка в дом миссионера, сынок.

– Но я должен вернуться сюда - играть с сыном первого министра, закапризничал принц.

– Ведь вы еще не знаете, какую игру приготовила для вас мисс Шерифф, сказал Тарвин.

– Какую же?
– хитро спросил махараджа.

– У вас есть экипаж и десять воинов, - отвечал Тарвин.
– Надо только съездить к ней, и вы все узнаете.

Он достал из нагрудного кармана конверт, не без удовольствия взглянул на американскую почтовую марку в два цента и на обратной стороне нацарапал для Кейт записку следующего содержания:

"Пусть мальчик пробудет у вас целый день. Сегодня утром мне все видится в мрачном свете. Найдите, чем его занять, придумайте для него игры, делайте что угодно, только пусть держится подальше от дворца. Я получил вашу записку. Все в порядке. Я все понял".

Он подозвал к себе махараджу Кунвара и вручил ему записку.

– Отнесите это мисс Кейт, как умный и взрослый мальчик, и скажите ей, что это я послал вас.

– Мой сын не вестовой, - почти грубо проворчал король.

– Ваш сын нездоров, и, мне кажется, я первый, кто сказал вам правду об этом, - сказал Тарвин.
– Эй, поосторожнее с этим жеребцом, не дергайте за узду.

Жеребец горячился, невзирая на усилия конюхов.

– Он вас сбросит, - вне себя от восторга закричал махараджа Кунвар. Он всех конюхов сбрасывает!

И в этот момент в тишине двора трижды отчетливо хлопнула ставня.

Один из конюхов проворно отскочил в сторону от брыкающейся лошади. Тарвин сунул ногу в стремя, чтобы вскочить в седло, но неожиданно оно съехало на бок. Человек, державший жеребца в поводу, отпустил его, и Тарвин еле успел рывком освободить ногу из стремени, как лошадь скакнула вперед.