Наветренная дорога

Когда же я упомянул о своем желании увидеть загадочную лягушку, они пришел в восторг. Он всегда приходил в восторг, когда предстояло показывать пруды, где во­дятся лягушки. Мистер де Вертейль спросил, поймал ли я черепаху–морокой, и, узнав, что не поймал, огорчился и сказал, что ее не так легко разыскать, но, может быть, нам удастся приобрести ее у одного человека.

Морокой — сухопутная черепаха, родственная гигантским черепахам Галапагос­ских островов. Это единственная полностью сухопутная черепаха, обитающая в тро­пической части Южной Америки. По–видимому, она переселилась и в девственные места некоторых островов Вест–Индии, но родом она из Тринидада. Мне давно хоте­лось иметь ее в коллекции, и я всегда таил надежду с ней повстречаться.

Я сказал де Вертейлю, что моя первоочередная задача — встретить загадочную лягушку, но он настойчиво твердил: «Морокой становится редкостью, и вы должны отвезти одну домой». Ведь черепаху можно отослать морским путем, и таким об­разом сохранить для мелких животных место в багаже, который пойдет со мной. У здешнего китайского купца будто бы есть одна или две черепахи, и вся проблема за­ключается в том, чтобы уговорить его расстаться с ними «Мы должны, — заявил он, — пойти и добиться этого, и притом немедленно». Вот каков был де Вертейль.

Мы вышли из дома, вскочили в «ситроен», подъехали к шоссе и повернули на юг. Вскоре остановились перед находившимся у самой дороги магазином. За прилавком сидела опрятная, привлекательная мулатка — жена Ли Ю, владельца магазина. Ми­стер де Вертейль поздоровался и спросил, дома ли ее муж. Она встала, направи­лась в глубь магазина к двери, ведущей на семейную половину, и позвала. В ответ раздался крик «ион–ын», и появился хозяин.

Мистер де Вертейль принялся объяснять наше дело, постепенно приближаясь к существу вопроса, и изобразил желание приобрести морокой так, как будто это была шуточная прихоть. Покуда де Вертейль объяснял, хозяин магазина стоял и смотрел не то безразлично, не то с некоторой подозрительностью.

Наконец, когда де Вертейль подошел к сути дела и нужен был ответ, последний по­ставил вопрос прямиком.

– Вы хотите купить морокой? — спросил он.

Мистер де Вертейль сказал, что это именно так. Хотя ему известно, что Ю держит черепах не для продажи.

– Приехали гости, — пояснил он, — которые хотят купить морокой, и я уверен, вы окажете любезность и согласитесь продать.

Ю ответил, что у него всего лишь две черепахи, которых он держит не для прода­жи, он намерен их съесть.

Тогда де Вертейль спросил, можем ли мы хотя бы посмотреть на черепах. Это при­вело купца в смущение, но де Вертейль настаивал и не преминул заметить, что в прошлом он оказывал Ю немало любезностей. Жена Ю тоже стала настаивать, и в конце концов купец согласился. Он вышел через заднюю дверь, мы двинулись вслед и прошли через чисто подметенный двор, кишевший утками, курами и собаками. Ю отворил вход в маленькую пристройку, и мы вошли. На ровном глинобитном полу ва­лялись семена манго и пахло испортившимися плодами. Сбоку стояла широкая ло­хань с водой, в которой сидела черепаха. Из дальнего угла на нас смотрела другая черепаха, безразлично жевавшая семена манго. Хозяин глядел на них с восхищени­ем и благоговением.

Я посмотрел на де Вертейля, сохранявшего удивительное спокойствие.

– Сколько вы хотите за большую, Ю? — спросил де Вертейль.

Такой вопрос привел Ю в паническое состояние. Он дико озирался, пока его взор не остановился на тусклых очертаниях небольшой черепахи, спрятавшейся за кам­нями в темном углу. Тут лицо купца просветлело, волнуясь, он указал на этот единственный выход из положения и сказал:

– Не купите ли галап? Прекрасный галап. Просто замечательный галап.

«Галапом» называют геомиду — тропическую черепаху, которая обитает в лесах Трининада и встречается гораздо чаще, чем морокой. Она отличается большим раз­мером печени.

– Нет, черепаха–галап у нас уже была, — непреклонно заявил де Вертейль. — Мы купим только морокой. И притом большую. Сколько за нее?

Купец посмотрел на черепаху трагически. Право, он был необычайно чувствитель­ным торгашом. Казалось, он сейчас заплачет, однако принялся раскачиваться, под­прыгивать и приседать. Закрыв лицо руками, он подпрыгивал все выше и выше.

– О дорогая!.. — вскрикивал он. — Как долго ты нагуливала жир! — Ю схватил обеими руками черепаху, и показал ее нам. — Она съела много–много винной ягоды, очень много манго. У нее вот такая печень…

Он положил черепаху под мышку и сложил руки, показывая размер печени.

– О, вкусная, замечательная, поразительная печень!

Его поведение действовало мне на нервы, а ситуация казалась безнадежной. Я был готов уйти и как-нибудь своими силами поймать черепаху–морокой или вообще обойтись без нее. Но де Вертейль, видимо, считал, что Ю виляет с ответом, и на­стойчиво сказал:

– Ладно, Ю! Так сколько за большую?

Купец сразу перестал подпрыгивать и, продолжая держать перед собой черепаху, зажмурил глаза так плотно, что его лицо покрылось глубокими, как каньон, складка­ми жира и перекосилось настолько, что потеряло азиатский облик.

– Три шиллинга за фунт! — произнес он полушепотом.

Мистер де Вертейль запротестовал, а я, будучи уверен, что купец строит свой рас­чет на том, что цена нам не подойдет, быстро согласился. На лице торговца мелькну­ло такое выражение, будто он услышал, что я готов подписать кабальную закладную.

– Вы уплатите по три шиллинга? — срывающимся голосом спросил он.

Я подтвердил свое согласие. Тогда купец, не проронив ни слова, понес черепаху из сарая в магазин, положил ее брюхом кверху на весы и принялся мудрить. Черепа­ха весила четырнадцать фунтов. Когда Ю закончил подсчет, он запрыгал и замахал руками, становясь похожим на неопрятного и толстого ребенка, не умеющего найти подходящие к случаю слова.

– Два фунта и два шиллинга за нее! — взвизгнул он. — Целый месяц сидела здесь, съела много–много фруктов! О, какая жирная! В ней есть яйца! Ах, какая чу­десная!

Купец явно балансировал на грани отказа от получения безрассудно назначенной цены, а потому я торопливо достал нужную сумму и вручил ему.

Мы быстро попрощались с миссис Ю, отнесли черепаху в автомашину и поехали.

Купец стоял и смотрел нам вслед. На его застывшем лице было написано изумле­ние, словно мы заставили его расстаться с первенцем.

По пути домой мы миновали поворот на Сент–Анн и направились к поместью Сент–Джозеф, где находились пруды с обитавшими в них загадочными лягушками. Там мы остановились, потолковали с восторженно отзывавшимся о своих пастбищах управляющим, и он посоветовал нам приехать после наступления темноты. Мистер де Вертейль показал мне самый лучший пруд, а так как загадочную лягушку невоз­можно ни поймать, ни увидеть при дневном свете, мы направились ужинать в Сент- Анн.

Мистера де Вертейля после ужина позвали куда-то по делу, и около девяти вечера я один поехал в Сент–Джозеф.