Навсегда с ним

— Тем оружием, которым тебя ранили? — Он обвил рукой ее талию.

— Да.

— Как это произошло? — спросил он после некоторого молчания.

Она не рассказывала ему о подробностях той ночи. Ей столько раз пришлось повторять историю полицейским, адвокатам, репортерам, что она давно сочла за лучшее выбросить все из головы. Но теперь, в объятиях Гастона, ей почему-то захотелось поделиться с ним. Возможно, узнав об этом, он снимет с ее души тяжкий груз.

— Я была в парке Линкольна. Это место, где растут деревья и трава, в том городе, в Чикаго. Я отправилась туда со своим женихом…

— Значит, ты была помолвлена? — Гастон непроизвольно натянул вожжи, заставив Фараона остановиться.

— Нет. Теперь уже нет. Мы… расстались. После того, как все случилось.

Гастон успокоился и пустил Фараона вперед.

— Если он бросил тебя, раненную, то даже лучше, что ты рассталась с этим ничтожеством.

Селина невольно улыбнулась при этом абсолютно справедливом замечании.

— Его звали Ли. Лиланд Даубер Третий. — С удивлением отметив, что упоминание имени не вызвало, как прежде, боли и сожаления, Селина ощутила огромное облегчение. — Пожалуй, «ничтожество» — самое достойное определение для этого типа. Ну, как бы то ни было, мы отправились в парк — мне хотелось провести там предновогодний вечер. Хотелось поиграть в снежных ангелов. Это такая… детская игра. Ты валяешься в снегу, пока не станешь весь белый, а потом начинаешь махать руками, как ангел — крыльями.

— Детская? — хмыкнул он, легко целуя ее в шею под завитками волос. — Мне кажется, это очень тебе подходит. Ты изумительно выглядишь барахтающейся в снегу.

— Ну, в общем… — Она задрожала от его поцелуя и от намека. — Ли сделал мне в тот вечер предложение, и я приняла его. — Теперь ей было странно представить, что когда-то она думала, что влюблена в такого человека, как Ли. — А когда мы возвращались к его машине, там уже орудовала кучка подростков примерно такого же возраста, как Этьен. У этих ребят были пистолеты, и они собирались похитить машину.

— А где же была стража? Полицейские, как ты их называешь? Они же должны были помешать разбойникам.

— Ну, к сожалению, они не всегда оказываются на месте, когда в них возникает необходимость. Ли нужно было бросить эту чертову машину, а он начал выяснять отношения. Произошел конфликт — наверное, тебе будет понятнее слово «стычка», — и один из юнцов выстрелил. Он целился в Ли, а попал в меня.

— А он мог из этого оружия — из пистолета — убить тебя? — Голос Гастона стал хриплым от волнения.

— Почти так и было. Я провела много недель в больнице, хирурги сделали мне несколько операций. Один осколок пули не смогли извлечь — он был таким крошечным, что я его даже не чувствовала. Доктора — я хочу сказать: считали, что он не будет беспокоить меня. Почти через год этот осколок начал двигаться, он оказался совсем рядом с артерией — это такая жила, по которой течет кровь. Если этот осколок не удалить, то… он убьет меня.

Гастон убрал руку с ее талии и осторожно провел по спине, по ее шраму.

— А лекарям из твоего времени удастся спасти тебя?

— Да. Двадцатый век нельзя назвать во всем идеальным, но знаний и опыта в медицине стало намного больше.

— Эта самая пуля причиняет тебе боль?

— Нет. Немного болело, когда мы ехали в замок Аврил.

Некоторое время они ехали молча, потом Гастон снова обнял ее и прижал к себе:

— Как же мне не хочется отпускать тебя в твое время, где столько опасностей и нет ни одного рыцаря, чтобы защитить тебя!

Пораженная необыкновенной нежностью его голоса, Селина залилась слезами.

— Но мы оба знаем, что у меня нет другого выхода, — зашептала она. — Мы можем притворяться, что это не так, можем избегать говорить на эту тему. Но ничего не изменится — все равно мне придется покинуть тебя.

Гастон ничего не ответил. Она уселась поудобнее, теснее прильнув к нему, закрыла глаза, и дальше они двигались в молчании. Неужели вся ее оставшаяся жизнь пройдет без Гастона? С болью, навеки поселившейся в ее сердце, с жаждой любви, которой ей уже не придется испытать?

Минуты тянулись как часы, время превращалось в пыль под мерный стук копыт Фараона.

Она начала дремать, когда над ближайшим лесом вдруг поднялась стая птиц. Воздух наполнился карканьем и хлопаньем крыльев. Гастон так резко остановил жеребца, что из-под копыт полетели камни. Селине, чтобы удержать равновесие, пришлось схватиться за гриву Фараона и опереться на руку Гастона.

— Что…

Он тут же закрыл ей рот рукой и замер в напряжении. Этьен мгновенно оказался рядом. Его лицо было сосредоточенно, он держал на изготовку лук. Гастон обнажил меч.

Сердце Селины замерло. Что произошло? Ведь до замка — рукой подать. Птицы просто чего-то испугались. Они…

Впереди раздался душераздирающий крик Реми и сразу оборвался.

Не успела Селина опомниться, как Гастон уже поставил ее на землю.

— Охраняй ее, Этьен, головой отвечаешь! — приказал Гастон громким шепотом. Потом отцепил тюк, в котором была ее сумочка, и бросил ей, не спуская пристального взгляда с паренька. — Слышишь? Головой! Бегите!

— Гастон! — Селина поймала узел с сумочкой, но, кроме его имени, ничего не крикнула, ничего не спросила — Фараон уже ускакал.

Этьен выпрыгнул из седла и схватил Селину за руку. Из другой руки он не выпускал лук.

— Нет, Этьен! — Селина вырывалась из рук юноши. — Мы не должны отпускать его одного!

— Миледи, — сдавленно выдохнул он, не решаясь говорить в голос. — Это ради вашего же блага.

— Мне наплевать. Он…

— Ш-ш-ш…

Не отпуская ее, он подхлестнул обеих лошадей и погнал их в сторону, откуда они приехали. Сам же, таща за собой Селину, бросился в чащу. Задыхаясь, она побежала за ним.

Сначала она не поняла, зачем они отпустили лошадей, — ведь верхом можно ехать быстрее. Потом сообразила: преследователи в первую очередь бросятся догонять лошадей, а уж потом, не обнаружив их, полезут в чащу. Этой хитростью они выиграют время.

Пытаясь поспеть за проворным юношей, Селина все время спотыкалась. Он не отпускал ее и не выпускал из рук оружия. За спиной она услышала цокот копыт. Лошади мчались дорогой, с которой беглецы съехали несколько минут назад. Они бежали, пока деревья перед ней не начали расплываться смутные тени, а каждый вдох рвал легкие. Наконец Этьен остановился и потащил ее за кусты. Они припали к земле, стараясь отдышаться. Селина дрожала от страха за Гастона.

— Отдохните немного, миледи, — прошептал Этьен. — А потом мы побежим дальше.