Навстречу приливу

Поток сердечек появился на экране, и я сунул телефон обратно в карман, выбрался из грузовика и направился в дом. Когда я заезжал в гараж, в касите горел свет, так что я пошёл прямо к её комнате.

Я тихо постучал в дверь.

— Открыто, — позвала она.

Когда я вошёл, меня окутал запах лаванды и мёда — и Лайлы.

На комоде горела свеча. Неужели у неё была свеча, которая пахла так же, как она сама?

Я тихо усмехнулся, оглядываясь вокруг. Комната выглядела куда уютнее, чем когда я её обставлял. Лайла добавила своё постельное бельё — гораздо более девчачье, чем коричневое пуховое одеяло, что было здесь раньше. Я сказал ей, что она может обустроить это место по-своему, и она явно восприняла это всерьёз.

Но дело было даже не в бело-розовом постельном белье. Я застыл, глядя на красивую девушку, которая лежала на животе на кровати в крошечных белых шортах и лёгкой майке, подогнув ноги в коленях и записывая что-то в блокнот. Волосы были собраны в узел на макушке, на лице не было ни капли макияжа — и, чёрт возьми, она выглядела потрясающе.

Заметив меня, она поспешно села, положила блокнот на колени и похлопала по кровати рядом с собой, предлагая мне присесть.

— Привет. Как прошло свидание? — спросила она, закусив губу и игриво приподняв брови.

Я сел рядом, и она едва не свалилась мне на колени, когда матрас прогнулся под моим весом. Мы оба рассмеялись, и я помог ей выпрямиться, прежде чем стянуть с себя ботинки. Затем мы оба устроились, прислонившись к изголовью кровати.

— Закончилось ровно так же, как и началось. Бракс снова провернул свою обычную фигню: сначала попытался меня сосватать, потом умолял пойти с ним, потому что хотел вытащить Карли, а та соглашалась только при условии, что возьмёт с собой Бренну.

— Бренна Уилсон? Она же была в твоём классе? Чирлидерша?

— Ага. И она с Карли ухлопали по пятнадцать рюмок текилы, а Бракс присоединился к ним. В итоге мне пришлось развозить их пьяные задницы по домам и оплачивать счёт, потому что у Бракса, как по волшебству, вдруг не оказалось с собой кошелька. Ублюдок.

Лайла разразилась хохотом и, повернувшись ко мне, спросила:

— Так что, ты пошёл на поцелуй?

— Мы что, подружки? — поддел я её.

— Мы соседи и друзья. Так что выкладывай.

— Ну, давай посмотрим… Бренну стошнило перед тем, как она залезла в мой грузовик. Потом, когда она из него вылезла. А потом ещё раз у порога, когда я помогал ей дойти до двери. После этого она попыталась поцеловать меня, но я это дело сразу пресёк. — Я пожал плечами. — А ты? Как прошло с Клайном?

— Нормально. К счастью, он не пытался меня поцеловать, потому что мне бы этого не хотелось, понимаешь? Но он хороший парень, и мы собираемся на ужин через пару дней, так что посмотрим.

Почему я испытал облегчение, узнав, что у неё с ним ничего не было?

Да какая, к чёрту, разница.

Я просто хотел для Лайлы самого лучшего. А Клайн Барли к этому явно не относился.

— Над чем работаешь? — спросил я, глянув на её блокнот.

Она покраснела, села на пятки и повернулась ко мне лицом. Я заставил себя не смотреть вниз, потому что не знал, есть ли под этими крошечными шортами нижнее бельё, и совершенно не собирался пялиться.

Это же, блин, Лайла Джеймс.

Что со мной вообще происходит?

— Ну, я говорила, что составляю список. Только не хочу называть его списком желаний, потому что это звучит так, будто я умираю. Так что… мне нужно придумать название.

— Это список того, что ты хочешь сделать, пока ты здесь, да? — спросил я, пытаясь не вспоминать, как она сказала, что хочет лишиться девственности. Это выбило меня из колеи. Одна только мысль о том, что кто-то её тронет, вызывала во мне раздражение. Но при этом мне нравилось, что она поделилась со мной чем-то таким личным.

— Да. Вещи, которые я хочу осуществить или попробовать, понимаешь? До которых раньше у меня не доходили руки. — Она посмотрела на меня с таким энтузиазмом, будто говорила о чём-то действительно важном.

— Что-то вроде списка на дождливый день, — предположил я.

— Именно. Только сегодня не дождь.

— Тогда пусть будет список Снежного дня, — засмеялся я. До июня ещё далеко, но это отличная игра слов, учитывая её прозвище.

— Да! Список Снежного дня. Мне нравится. — Она достала маркер и написала новое название на обложке блокнота.

— И что у тебя там уже есть? — спросил я, скрестив ноги в лодыжках.

— Серьёзно? Ты хочешь знать?

Её язык мелькнул между губами, и мой член тут же среагировал. Тот самый, который остался совершенно безучастным, когда Бренна Уилсон лапала меня под столом, пока я пытался оттащить её руку, а она между делом икала раз сорок подряд и заходилась пьяным смехом. Это было совершенно не то, что происходило сейчас.

А ещё она постоянно наклонялась ближе, и от неё пахло маринованными огурцами и пина-коладой. Если я больше никогда не почую ни один из этих запахов, то буду счастливым, блин, человеком.

Я прочистил горло и сдвинулся, чтобы убедиться, что она не заметит, как у меня встал под молнией.

— Хочу.

— Медведь, ты не можешь обсуждать это с Трэвисом. Это касается только меня. Это не его дело.

— Эй, ты же только что сказала, что мы соседи и друзья? Можешь рассказать мне что угодно. Разумеется, если кто-то тебя беспокоит или ты в опасности, я не стал бы скрывать это от Трэва. Но ему совсем не обязательно знать, что в твоём списке.

Тогда какого чёрта мне так сильно хочется узнать, что в нём написано?

— Хорошо. Обещаешь?

Она протянула мне мизинец, и я вспомнил, как в детстве она объясняла мне, что такое «клятва на мизинцах». Я как-то попытался провернуть то же самое с братьями, но у них была немного другая стратегия: если ты нарушил обещание, тебя ждала голова в унитазе, пока Финн бешено нажимал на слив, а Кейдж держал тебя на месте. Когда я протянул им мизинец, они лишь вытаращились на меня, а потом надорвали животы от смеха.

В последний раз я попробовал это с сестрой, Бринкли, но она заявила, что не доверяет таким клятвам и что мне нужно будет дать письменное обещание, что я не расскажу родителям, как она разбила переднее окно, если она согласится отдать мне своё мороженое на неделю. Оказалось, что Джорджия в своё время нарушила несколько таких «клятв» перед Бринк, когда та проходила через фазу ябеды, так что дети Рейнольдсов требовали куда более серьёзных гарантий при заключении сделок.

Но не Лайла Джеймс.

Она всегда была другой.

Я закатил глаза, заправил волосы за ухо и протянул ей мизинец. Она держала его, и я не упустил, как её грудь быстро вздымалась, когда я подался ближе.

— И что именно я обещаю, Лайла? — спросил я, с ноткой поддразнивания в голосе, хотя прозвучало это куда более хрипло, чем я ожидал.

— Повтори за мной. Я, Хью «Медведь» Рейнольдс, торжественно клянусь на мизинце, что никому не скажу, что находится в твоём списке Снежного дня. Также клянусь, что не проболтаюсь Трэвису, этому властному, грубому брату твоему.