Навстречу приливу

— Да, Трэвис. Я буду следовать твоему плану, как всегда. — Я закатила глаза, потому что это было просто нелепо.

Он мог сколько угодно злиться и пытаться меня защитить, но вести себя как властный засранец было совершенно излишним.

— Это всё, что мне нужно было услышать. А как тебе работа у Хью?

Ночи, проведённые в его постели. Души вместе. Бесконечные оргазмы. Смех и лёгкость. Семейные ужины у Рейнольдсов по воскресеньям.

О чём именно он спрашивал?

— Всё отлично. Мне нравится там работать, и я провожу много времени с его семьёй. Ты же знаешь, как я их люблю.

Он улыбнулся.

— Нет людей лучше, чем Хью и его семья. Хотя, если спросить женщин Коттонвуд-Коув, они могут с этим не согласиться. Хью оставил за собой длинный след разбитых сердец.

Он громко рассмеялся, и мне это совсем не понравилось.

— Я не видела его ни с одной женщиной, с тех пор как вернулась, но, конечно, я живу в пристройке, так что не знаю, чем он занимается по ночам. — Я постаралась говорить ровным тоном.

— Думаю, он слишком занят работой, чтобы по-прежнему быть главным ловеласом города. — Трэвис усмехнулся. — Бракс теперь ходит по барам в одиночку, и у него это выходит не очень. Кстати, Хью наймёт кого-то вместо тебя после твоего ухода? Ведь ты так ему помогла.

Мысль о том, что я уеду и больше не увижу Хью каждый день, сжала мне горло.

— Уверена, Бракс справится. Не знаю, что решит Хью, когда я уйду. Он нанял больше сотрудников за последние несколько недель, и это сильно разгрузило его. Если мы всё организуем правильно, думаю, ему больше не понадобится кто-то вроде меня. Разве что он решит расширяться в городе — тогда ему точно понадобится помощь.

Трэвис кивнул.

— Ты была ему полезна. Ты пришлась ему как раз вовремя.

А он был именно тем, кто был нужен мне.

23 Хью

Время никогда не летело так быстро, как сейчас. Наверное, потому что впервые в жизни мне хотелось, чтобы оно остановилось. Но вот он, первый день августа, а значит, у меня остался всего месяц с Лайлой. Никогда прежде я не проводил столько времени с одной женщиной, да и вообще с кем-либо, даже с родными.

Мы работали вместе.

Мы жили вместе.

Мы отдыхали вместе.

И, чёрт возьми, как же хорошо мы отдыхали.

Я не мог насытиться ею. Каковы, мать их, шансы, что в тот единственный раз, когда мне не наскучило общество человека, когда я не чувствую, что задыхаюсь и не бегу сломя голову прочь, этот человек — та самая женщина, с которой мне нельзя быть?

То есть, она моя. Но не совсем. Она не остаётся, и мы оба это знаем. К тому же есть её брат, а это серьёзное препятствие, которое может стоить мне лучшего друга, что у меня когда-либо был. Но ради неё я готов рискнуть всем. И в этом-то и заключается вся чертовская ирония — она того стоит. Именно поэтому я оказался там, где нахожусь сейчас.

Я задумался, была ли доля правды в её словах, когда она назвала меня трусом за то, что я изо всех сил пытался держаться от неё подальше. Обычно мне было плевать на чужое мнение. Да, Трэвис — особый случай, но я бы выдержал любой его гнев, если дело касалось Лайлы. Он больше не был причиной, по которой я сдерживался.

Теперь всё было сложнее. Например, её счастье. У неё впереди большая работа, и она в восторге от этого. Если бы я не был привязан к этому городу тремя ресторанами, я бы всерьёз задумался о том, чтобы поехать с ней. Вот насколько я был вовлечён. Но такой вариант был невозможен, и я бы никогда не стал сдерживать её или мешать её мечтам.

А они не были связаны с этим местом.

Поэтому мне оставалось просто наслаждаться тем временем, что у нас есть, а потом пережить её отъезд. Потому что таков был наш уговор.

Кто вообще мог сказать, способен ли я быть тем мужчиной, которого она заслуживает? Никогда раньше у меня не получалось, с чего бы мне думать, что получится теперь?

Сегодня утром я поехал с Лайлой навестить её отца и был удивлён, когда она попросила меня зайти с ней. Он держался уже тридцать дней — месяц в программе, и Лайла гордилась им. Я пошёл с ней, чтобы поддержать, но не собирался участвовать в семейной терапии. Меня воспитал психотерапевт, так что я не был совсем уж неосведомлённым в том, как проходят такие сеансы. Но, чёрт возьми, это было тяжело. И я рад, что пошёл с ней.

А теперь мы сидели в моей ванне, погружённые в горячую воду. Потому что теперь я так жил — принимал ванну с Лайлой почти каждый день. И мне, мать его, это нравилось. Она молчала с тех пор, как мы вернулись домой.

— Ты в порядке?

— Да. Это было… тяжело, да? Прости, что втянула тебя в это. Я не думала, что он так раскроется, — её голос был тихим и уставшим.

— Я не против. Но, думаю, тебе нужно время, чтобы всё переварить. — Я обнимал её, положив руки на её живот. Она медленно водила пальцами по моему предплечью.

— Я не знала, что он винит себя в смерти мамы, Медведь. Это тяжкий груз, знаешь? — прошептала она.

Тэйт Джеймс признался, что в ночь аварии они с женой поссорились, потому что он напился. Им нужны были продукты, чтобы она могла приготовить ужин для детей, но он был слишком пьян, чтобы пойти. Тогда она, в сердцах накричав на него, отправилась в магазин одна. И оказалась не в то время и не в том месте — подросток проскочил на красный и врезался в неё, когда она поворачивала к супермаркету.

Тэйт разрыдался, вспоминая ту ночь. Я сидел рядом с Лайлой, держал её за руку. Он рассказал, как после этого погрузился в темноту, как начал пить ещё больше. А потом упал с лестницы на работе, повредил спину, и это стало началом его зависимости от обезболивающих и алкоголя, потянувшей за собой разрушение его жизни.

— Он никогда раньше тебе этого не говорил? — спросил я. Её голова легла в изгиб моей шеи, как всегда. Будто она была создана для меня — её мягкие линии так легко находили место среди моих острых углов.

— Нет. Мы никогда не говорили об аварии мамы. И я знаю, это не исправляет всех ошибок, что он совершил, но хотя бы объясняет, как и почему он потерял себя.

— Да. И, возможно, разговор об этом поможет ему исцелиться.

— Он выглядит лучше, правда? — спросила она.

— Да, — ответил я честно. На его щеках снова появился румянец, и он наконец-то набрал немного столь необходимого веса.

— Думаю, что бы ни случилось с моим отцом, это было правильное решение. Я не наивная, как считает Трэвис. Я знаю, что процент успеха в таких программах не зашкаливает. Но если не делать ничего, шансов на выздоровление вообще нет. Думаю, это стоило попробовать, и впервые в жизни он открылся, так что это уже прогресс.