Найди меня в поднебесье

– Северо-восток! – скомандовал он.

– Арэнкин! – предупреждающе произнес Шахига.

Наг нетерпеливо глянул на него, заколебался, сжал в руке зеркало.

– Сигнал слабый. Десятка достаточно. И недалеко другой пост.

– Проклятье…не могу так!

– Достаточно! – настойчиво повторил Шахига и глазами указал на Елену и Фануя.

– Чтоб вас… Райго! – Арэнкин швырнул зеркало одному из нагов. Тот ловко поймал куб. – Бери свой десяток! Следуй по ориентиру!

– Есть!

Арэнкин жадными глазами проследил за улетающим отрядом. Чем дальше, тем холоднее… Небо серое, низкое, сумрачное, оно старается придавить собой, заставляет повернуть назад. Солнце бледное, постоянно припорошенное снегом. Черные клыкастые скалы вспарывают слоистые облака, неровными зубьями щерятся на близком горизонте. Крупные белые хлопья усыпают мышиную шерсть, путаются в волосах, ложатся на плечи. Далеко внизу змеится тоненькая вертлявая дорожка. Она ведет вверх, в скалы. С одной стороны от нее – отвесные базальтовые стены, с другой – обрыв, дна которого не разглядеть. Арэнкин резко спикировал и исчез, не сбавляя скорости, в неровном разломе посреди скалы, неприметном на первый взгляд. Елена направилась за ним, непроглядная тьма обволокла со всех сторон, ледяной ветер овеял кожу. Она успела заметить самострелы, замаскированные у дороги. Позади, во тьме, желтыми огнями горели глаза летучих мышей. Показался просвет, и летун вынес ее на огромную снежную равнину, окаймленную с трех сторон цепью скал. Дорога стала шире и ровнее. Серое небо едва окрасилось в теплые предзакатные тона. Шахига нетерпеливо раздувал ноздри, глубоко вдыхал морозный воздух, чуть подавшись вперед. Черные волосы рваным шлейфом летели за ним. В предзакатном тумане соткался черный силуэт, который можно принять за скалу правильной формы. Рваные края бороздят небо, облака мостятся на выступах и неровностях. Гладкие поверхности ловят последние солнечные лучи. Летуны взмыли вверх, к скале, и взору всадников открылось огромное плато с множеством строений разного размера, образующих замысловатый многоуровневый лабиринт. В стороне, в низине раскинулся город, но его Елена разглядеть не успела – отряд нагов стремительно ринулся вперед с удвоенной скоростью. Они сделали небольшой круг перед замком, и летуны мягко приземлились на краю обрыва. Глава 2. Арэнкин спрыгнул с летуна, хлопнул его ладонью по косматой шее. Сенгиды, один за другим, взлетали и мчались прочь, в серое небо, огибая четырехугольную громаду. Обширное плато вымощено крупными каменными плитами. Сам черный замок возвышается на холме, по которому ведет крутая прямая лестница с бессчетным количеством каменных ступеней, чтобы его разглядеть, приходится задрать голову. Такое впечатление, будто замок когда-то был частью этого холма, а позже искусные зодчие выпустили его и представили во всем хмуром и сдержанном великолепии. В нем преобладают правильные геометрические очертания, фасад сложен из массивных базальтовых плит, барельефная вязь украшает строгие массивные колонны, крыша замка абсолютно плоская. Низкий вход сторожат две огромные статуи в виде кобр с раскрытыми капюшонами. Скульптурные змеи вьются вдоль перил широкой лестницы. Посвист ветра – единственный звук, оживляющий это место. Арэнкин обнажил меч и опустился на колени, все наги молча последовали его примеру. Сам облик нагов неуловимо изменился, они точно наполнились жизнью, особенной неукротимой силой, которая пылала в глазах, сквозила в походке, в изменившихся выражениях лиц. Они вернулись домой. Воины поднялись и направились к ступеням. Лестница оживилась легким движением. Несколько тонких фигурок спускались навстречу. Девушки в простых черных платьях до пола, из-под серебристых шарфов выбиваются черные волосы. На середине подъема первая из них чуть склонилась и протянула Арэнкину бронзовую чашу с золотистой жидкостью, похожей на мед. Не сбавляя шага, даже не глянув на девушку, наг взял чашу и мигом осушил ее. И отшвырнул в сторону, бронза зазвенела вниз по ступеням. Глубоко вдохнул, расправил плечи, шаги его стали еще более легки и уверены. Девушки подходили к остальным нагам, с поклонами предлагали им чаши. На Елену и Фануя косились удивленно и нерешительно.

– Свежайший сбор! – одобрил Шахига, отбросил свою чашу, с наслаждением облизал губы. – Это тебе не походные запасы!

Молодой наг рывком расстегнул плащ, буквально взлетая по последним высоким ступеням. Тяжелая черная ткань упала с его плеч, но даже не коснулась пола – девушка тут же подхватила ее.

Из-под невысокой прямоугольной арки навстречу воинам вышел пожилой наг в длинном черном одеянии с меховым воротником, высокий и худощавый, с залысинами среди черных волос, с длинным носом и хищно сжатыми губами. Он приветственно поднял руку.

– Охэнзи! – Арэнкин крепко обнял нага. – Старый змей!

– Все живы?

– Хвала Демиургам! Райго направился на северо-восток, думаю, вернется следом за нами.

Елена отбросила робость и вышла вперед. Фануй не отставал.

– С вами люди? – нахмурился Охэнзи.

– Да. Это Фануй, человек, которого я рекомендую в кандидаты.

– Смеешься?

– Да, Охэнзи. Видишь, умираю от смеха! Если я говорю, что рекомендую, значит, на то есть основания.

– Спорить с тобой… А женщина?

– Она со мной.

– Подробнее?

– Этого достаточно.

Охэнзи оглядел гордо вздернутый подбородок Фануя, серые спокойные глаза Елены, и кивнул. Воины быстрым шагом шли через анфиладу арок по потрескавшимся каменным плитам.

– Гирмэн в замке? – спрашивал Арэнкин.

– Нет. Отправился к птицелюдам несколько дней назад, – отвечал Охэнзи.

– Когда вернется?

– Не ранее, чем через два месяца. Хотя он, как и ты, не любитель отчитываться. Мейетола с ума сходит. Ей, понимаешь ли, почудилось во сне, что тебя неживые убили.

– Если б меня убивали каждый раз, когда ей это чудится, я бы уже давно ничем не отличался от неживого.

Они вышли в широкий двор, озаренный бледным пасмурным светом. Жесткие серо-зеленые стебли стелются по полу, увивают треснувшие колонны. Стены оканчиваются рваными краями, уходят в небо. В стенах видны проемы, коридоры, переходы… В лениво журчащем мелком фонтане извивается клубок из сотни змей. На ходу Шахига выхватил одну, толстую, иссиня-черную. Змея разинула пасть, зашипела возмущенно, плетью оплела руку нага. Острые блестящие клыки бесполезно сомкнулись и разомкнулись несколько раз.

– Красавица! – почти ласково проговорил наг и ослабил хватку. Змея кольцом свернулась у него на плече, обвилась вокруг шеи.

Ветер завывал среди серых стен. Казалось, они сами источают холод. Елена старалась не слишком явно кутаться в теплый плащ. Фануй старался не показывать свою дрожь. Наги расходились в разные стороны.

И вдруг коричнево-рыжий вихрь вылетел наперерез из проема в стене, завертелся волчком и набросился на Шахигу. Миг, другой – и на полу мордочкой вниз лежит молодой мускулистый вазашек, поясница его придавлена сапогом.

– Сдаюсь! – быстро взвизгнул он. – Сдаюсь!

– Слишком скоро! – ответил Шахига, чуть смягчив давление. – Ну?

Вазашек вжался в пол, скользнул ящерицей, кувыркнулся и сделал выпад коротким мечиком. Сталь скользнула по кованому наручу. Шахига рассмеялся.

– Все! Теперь я сдаюсь!

Сквозь узкий прямой коридор можно было видеть группу вазашков, которые прыгали и размахивали мечами в небольшом дворике.

– Господин Шахига! – вазашек поклонился, невольно взмахнув мечиком. Охэнзи быстро отклонился в сторону. – Вы только отдохните! Я вам покажу! Я научился тому приему, который…

– Кусинг! – строго прервал Охэнзи, пряча улыбку. – Воину о своих успехах пристало говорить лишь с наставником. Не в присутствии других, среди которых могут быть враги.

– Ага, – поддакнул Шахига. – А то вдруг я тебя решу отлупить за невычищенную башню тем самым приемом, который… Ну, ты понял.

– Кусинг! – Фануй больше не мог сдерживаться, выбежал вперед. – Как ты вымахал, здоровяк!

– Фануй?! – изумленно воскликнул вазашек. – Ты? Но ты зачем приехал? Нам еще рано возвращаться…

– Я буду обучаться с вами! Если меня сочтут пригодным, – поспешно добавил он, заметив взгляд Арэнкина.

– Что нового в нашем селении? Как мой отец? Как Чаньунь? – вопросы горохом сыпались из вазашка.

Фануй неловко смолк.

– Твой отец погиб, – сказал Шахига. – Погиб, как настоящий храбрец. В бою.

– Что?! – опешил Кусинг. – Что вы такое говорите?

– Это правда, Кусинг, – подтвердил Фануй.

– Нет! Неправда! – закричал вазашек. – Вы… вы проверяете меня! Вы шутите!

– Жизнь и смерть – это не повод для шуток, – прошипел Арэнкин. – Запомни раз и навсегда, глупый крысеныш.

– Я не крысеныш! Мой отец раскалывает черепа карликов, как орехи! Он не мог…

– Он погиб не от камня карлика, – сказал Арэнкин. – Его убил неживой. Неживые напали на ваше селение.

– Что?!

– Хватит переспрашивать. Ты все прекрасно слышишь. Селение в полном порядке, но несколько бойцов пало.

– Нет!! – вазашек совершенно по-крысьи взвизгнул.

– Возвращайся к тренировке! – приказал Арэнкин. – Фануй! Отправляйся с ним! Наставникам назовешь мое имя. Пошли вон!