Найди меня в темноте
Шрифт:
Я пела?
Я Бэт, и я пела.
– Охренеть, правда? Как охренительно полезно это сейчас…
А потом тот же голос орет уже в ее голове. Снова повторяя в ее голове то, что она когда-то уже слышала. Про ее пение. Про необходимость в защите. Про шрамы.
Она поднимает руку и видит шрамы на своей руке между браслетами. Она резала себе вены.
Она слабая. И он ненавидел ее….
– Ты сильная. Ты охренительно сильная, Грин, - говорит он со странной интонацией в голосе. Он стоит сейчас у окна к ней спиной. И она
Он кто? Ангел? Ангелы не бывают такими. Грубыми. Резкими. Такими жестокими.
– Поднимай свою задницу с пола. Будешь тупо лежать – сдохнешь. Поднимай задницу. Ты орала когда-то, что ты можешь. Докажи это, Грин. Или все это была долбанная болтовня? Или ты все-таки еще одна мертвая девочка?
– Иди к черту! Просто иди к черту… За что ты так ненавидишь меня? Почему всегда так ненавидел? Почему?
– Ты идиотка, Грин. Ты долбанная идиотка. Я не разговариваю с идиотами. Долбанная трата времени. Скоро трупак в спальне начнет гнить. И ты не сможешь снять с него шмотье. Подумай своим птичьим умом об этом… А пока… я не разговариваю с идиотами!
Бэт лежит и слышит шум дождя за окном. В домике действительно очень холодно. Она даже видит в скудном свете луны, что льется через щели между досок на окнах, пар, который образует в этом холоде ее дыхание. Кожа тоже холодная, как лед.
Она умирает…
Нет, она не умрет! Не так… не здесь и не так!
Медленно поднимается на ноги. Те трясутся, потому что мышцы уже заметно ослабели за время ее бесконечного сна. И от болезни, что мучила ее. Цепкие руки которой до сих пор не выпускают из своих объятий.
Бэт идет по стене в спальню. Потом опускается на колени и ползет до трупа женщины.
– Прости меня, - хрипит ей Бэт, когда начинает стягивать с негнущихся рук утепленную рубашку. То и дело делает перерывы, потому что быстро устает. Пот катится градом, заливает глаза. Но всякий раз, когда она хочет сдаться, слышит его грубый насмешливый голос.
Когда переходит к джинсам, поднимает голову и видит взгляд женщины, который проникает ей прямо в душу. И она снова повторяет ей.
– Прости меня, - поднимает пальцы и опускает холодные веки. – Тебе все равно уже…
Стянуть джинсы – просто нереальная задача в ее состоянии. Особенно с абсолютно закаменевшего тела. Особенно, когда стараешься не касаться по возможности холодной кожи, уже начинающей покрываться пятнами. Когда Бэт стаскивает последнюю штанину, у нее трясутся руки так, словно она чертов алкаш. Чертов алкаш? Мелькает в ее голове удивленно, прежде чем она снова проваливается в черноту, где нет боли.
Благословенную для нее сейчас темноту.
– Одевайся!
– У меня нет сил… нет сил… у меня нет сил, твою мать!
– Охренеть, Грин. Сил у нее нет. Потому что не жрешь. Тебе нужно жрать. Тебе нужно двигаться. Будешь лежать…
– Сдохну, я поняла уже, чертов идиот!
– Тогда поднимай свою задницу! – шипит он прямо ей в лицо. – Шевелись, Грин!
Она стягивает с себя грязные джинсы и белье и отправляет их в знакомую коробку. Потом надо будет выкинуть – вонь невыносимая! Потом опускает тряпку в одну из банок и обтирает себя, как может, дрожащими руками. Натягивает белье из рюкзака, стараясь не думать, что его кто-то носил до нее. Главное – чистое! Потом джинсы, чистый топик, тоже одолженный из рюкзака и рубашку. Съедает остаток шоколадок и запивает водой.
Снова чувствует тошноту, но борется с ней изо всех сил, чтобы хотя немного задержать пищу в желудке.– Тебе нужно жрать мясо. Будешь жрать мясо – будут силы. Нужно вытащить трупак, пока она не начала гнить. Иначе это будет охренительное соседство…И Бэт… Ты совсем забыла. Проверь магазин…
В магазине пистолета, который она вынимает из руки мертвеца, всего три пули. И у нее нет больше никакого оружия. Она обыскивает кухонные ящики, но находит только маленький ножик для фруктов. Смешно… потом лежит на полу, восстанавливая силы.
Вот так и проходят дальше ее дни бесконечной чередой. Она обыскивает дом, чтобы найти хоть что-то полезное, а когда устает, ложится на пол и отдыхает. Восстанавливая дыхание. Уходя от слабости и дрожи в постепенно крепнувших мышцах. Стараясь загнать боль куда-нибудь поглубже в голову, чтобы она была менее острой. Когда чувствует себя достаточно окрепшей, впервые отодвигает кресло и выходит.
Уже осень. Твою мать… уже осень.
Она смотрит на желтое убранство деревьев, на мокрый ковер листвы под ногами. Потом медленно идет подальше от кабины, чтобы расставить силки.
– Силки? Это не силки, - напоминает он ей то, что твердил в ухо, пока она крутила проволоку, сидя на полу в кухне.
– Похоже зато, - отрезает она.
– Если только похоже. И только. Я буду в охренении, если ты что-то поймаешь…
– Тогда будешь в охренении…
Он действительно будет в охрененении. Потому что трое ее силков порваны, но в четвертом бьется заяц. Заяц! В пушистой серой шкурке. С большими карими глазами, которые сейчас полны испуга.
– Ты дожна жрать, - она видит, как он присаживается на корточки рядом с ней.- Не будешь жрать…
– … сдохну, - говорит она и роняет беззвучно слезы, доставая ножик для фруктов. На ее ладонь ложится его рука, и она поднимает взгляд. Смотрит в его глаза. Которые полны сейчас чего-то такого до боли знакомого. Словно он обнимает ее одним только взглядом.
– Ты сильная. Ты справишься… Ты сильная, - а потом добавляет тихо. – Я не ненавижу тебя, Бэт.
– Я знаю… Дэрил.
Потом Бэт плетется обратно к дому, стараясь не смотреть на свои руки, перепачканные кровью. Не думать о том, как убила и освежевала зайца. Твою мать, Грин, говорит сама себе. Ходячих раньше убивала. Даже живых убивала. А зайца прирезала с трудом. И так рыдала… Все перекатывает мысленно его имя в своей голове, заглушая боль.
Дэрил…Дэрил… Дэрил…
У кабины ходит ходячий. И сначала она даже боится его. А потом вдруг смело шагает и всаживает ему свой маленький ножичек прямо в глаз. Ее первый ходячий в новой жизни. Она справилась!
Я справилась! Она готова прыгать от радости. И ей очень хочется доказать ему, что она действительно сильная. Но дом отвечает ей только тишиной.
Его больше нет. Его нет. Дэрил…
Дальше уже руки сами помнят, что делать. Она приносит сухих веток из леса, про себя делая пометку, что надо запастись дровами, иначе в эту дождливую осень находить их очень тяжело. Потом жарит зайца на решетке, которую нашла в кладовой кабины. Он не соленый, мясо в одном месте прожарилось до черноты, но ей нравится.