Найди меня в темноте
Шрифт:
Интересно, думает ли она так же, как и он, что на полу у огня камина лежат расстеленные спальники? А еще ему охренительно любопытно, намеренно ли она положила два спальника рядом. Хотя могла бы лечь на диване. Единственном в этой комнатке магазинчика кемпинга.
Бэт моет посуду в кухне, пытаясь сполоснуть ее начисто в небольшом тазике, найденном в одном из ящиков. А он выходит из домика в темноту летней ночи. Слушает, как стрекочут цикады в траве, как где-то ухает сова. Смотрит на лунную дорожку на поверхности озера вдалеке.
Ему
Дэрил возвращается в дом и замирает у двери, после того, как запирает ее. Потому что Бэт тоже как-то странно застывает, поднимаясь с дивана, на котором сидела до того, наблюдая за игрой огня в камине. Смотрит на него. Проникает куда-то вглубь него этим взглядом, разворачивая целые пласты в его душе.
Охренеть… просто охренеть…
Пальцы начинает колоть от желания коснуться ее. Этих распущенных волос, которые она просушивала, сидя у огня. Они так толком и не высохли в солнечных лучах. Теперь струятся волнами по ее плечам. Тонким плечам с охренительно тонкими косточками под лямками…
Он готов поклясться, что видит даже, как бьется пульс на ее шее сейчас. Быстро-быстро…
Она идет к нему через всю комнату. И он знает, что не сможет сдержать себя, если она коснется его сейчас. Не уверен даже, что сможет остановиться вовремя. Сдержать дурную кровь Диксонов, когда это понадобится. А это понадобится. Он прекрасно помнит, как едва не потерял ее несколько дней назад, когда они…
Не стоит, наверное, думает он. Все-таки не стоит.
И это последнее, что он может думать более-менее разумно. Потому что она подходит к нему вплотную и смотрит своими удивительными глазами-озерами. Которые просто сводят его с ума сейчас.
– Один очень мудрый человек сказал мне: “Нужно принять то, что не можешь изменить, и попытаться изменить то, что можешь”, - говорит она. Он пытается отвлечься от того, что она так близко к нему. Почти вплотную. Еще движение, и они практически соприкоснутся телами.
– Я хочу изменить. Я очень хочу изменить. Свои воспоминания… И себя… Измени меня. Дэрил…
Она так произносит его имя, что у него идет вдоль позвоночника легкая дрожь. А потом берет его ладони и переплетает пальцы с его пальцами. И он чувствует сейчас ее волнение. Ее буквально трясет сейчас. Но она не отводит взгляда и снова произносит с легким придыханием, чуть нараспев:
– Дэрил…
Все. Все его благие побуждения и настрой сгорают в огне, который взметается в груди при звуке его имени. Она делает последний шаг вперед, и их губы соприкасаются, словно давным-давно они оба ждали только этого момента. Больше нет ни сомнений, ни опасения, что снова все повторится. Уже в третий раз.
Он сумеет удержать ее. Сумеет удержать себя. Просто надо попробовать. Изменить ее воспоминания. Получить свои собственные… особые…
Дэрил выпускает ее пальцы и обхватывает ее под бедра, приподнимает над полом, не прерывая поцелуя, потому что оторваться от нее невозможно. Бэт берет его шею в кольцо своих рук и запускает пальцы в его волосы.
И снова по его позвоночнику бежит легкая дрожь, словно кто-то запустил ток под кожу. Но это не ток…Это она… она под его кожей. Прямо под кожей. И от нее уже никуда не деться…
Дэрил доносит ее до расстеленных спальников. Стягивает топик и отбрасывает куда-то в сторону. Она в это время сражается с пуговицами на его рубашке без рукавов, но сдается на третьей и просто тянет ту вверх, как он стянул с нее топ. Он колеблется буквально секунду, а потом поднимает руки и позволяет ей стащить рубашку, обнажая торс. И то, что видит в ее глазах после, пьянит похлеще любого алкоголя. Бэт восхищенно смотрит на его грудь. Проводит ладонью от плеча до татуировки. А потом поднимает взгляд, и он видит, как плещется знакомый океан в ее глазах.
Она его хочет… как он ее… охренительно… до дрожи в пальцах… до взрыва в башке… Он ее хочет…
Господи, какой кретин придумал надевать сразу два топа?
Он стягивает второй топ и вдруг замирает, как она секунду назад. Потому что на ней тот самый лифчик из домика на Элкотт-стрит. Тонкое переплетение кружев. Едва скрывающее нежную кожу. Манящее прикоснуться к этой груди.
И он касается этой груди, впиваясь ртом в покорно распахнутые губы Бэт. Чувствуя, как она подается его рукам. Как выгибается, когда он то просто проводит ладонями, то сжимает сильнее ее грудь, словно не решая, как лучше ее ласкать. Но кружево вскоре начинает ему мешать. Ему не нравится, что он не может коснуться кожи, и тогда приходит очередь и этой вещицы улететь в сторону.
Она сводит его с ума. Тем, как выгибается в его руках. Тем, какие звуки издает, когда он ласкает ее обнаженную кожу. Сначала робко касаясь кончиками пальцев. Потом уже смелее губами и языком. Вспоминая, как она стирала следы его прошлого. Создавая для нее новую память…
– Господи Боже мой, Дэрил!
– срывается с ее губ, и он не может не улыбнуться, чувствуя, что получает наслаждение только от этого возгласа и от того, как она реагирует на его прикосновения.
Это просто охренительно… это так охренительно… Целовать ее кожу. Потом обводить языком выпуклость груди до самой вершины… Потом целовать эти губы. Проникая в нее языком глубоко, как только возможно. Снова и снова выпивая ее до самого дна.
А потом его пальцы ложатся на долбанную пуговицу ее джинсов, и все заканчивается. Она буквально каменеет в его руках, и он поднимает голову. Она все еще с ним. В ее глазах нет тех теней, что он видел тогда, когда она почти провалилась от него в темноту.
Но он видит, что все… то, что было между ними ушло… то охренительное… оно ушло.
Он меняет свой поцелуй – делает его более мягким и менее требовательным. Полным нежности, но не страсти. Потом находит на полу одеяло и тянет к себе. Накрывает ее обнаженную грудь, с трудом отрываясь от ее губ. Но все-таки отрывается, потому что она лежит каменная под ним. И он не сможет… просто не сможет…
Иначе чем это будет отличаться? Какие на хер новые воспоминания?