Найди меня в темноте

– А ты делал это? – интересуется Бэт. – Угонял раньше автомобили?

Он кусает губу, не зная, что ей ответить на это. Потому что правду говорить охренительно не хочется. Правду о прошлой жизни, которой он по-прежнему стыдится, чувствуя в который раз, насколько разным мирам они раньше принадлежали.

Да, но тем мирам пришел долбанный конец…

– Ты угонял автомобили? – все не унимается Бэт, и Дэрил готов благодарить небеса за то, что видит впереди охренительно здоровый затор, который не объехать по обочине. А еще видит, как между тачками бродят ходячие. И их немало там впереди.

– Давай, Грин, лучше разверни свою карту и скажи, как нам с тобой объехать все это.

Да, по улочкам города ехать намного опаснее, чем по шоссе, но другого выбора не остается. Они возвращаются немного и съезжают в жилые кварталы городка, который пересекает Сентревилл-роуд. Их приходится буквально пронестись на скорости, где это позволяет дорога, потому что ходячих на улочках бродит немало между домами. Словно не в силах оторваться от своей прежней жизни. Тут уже не до разговоров.

Дэрил сосредотачивается на дороге, потому что приходится объезжать не только ходячих, так и норовящих броситься под колеса, но автомобили, мусорные баки и поваленные почтовые ящики. И даже огромный трейлер, который перегородил улицу в одном месте. Чтобы объехать его, приходится снести часть деревянного забора у одного из домов под испуганный крик Бэт.

Когда же они видят, что объехать препятствие невозможно, или ходячих слишком много, то не рискуют. Бэт заранее смотрит в карту и ищет запасные выезды с улицы и объезды, которыми можно воспользоваться. Только и успевает подсказывать Дэрилу нужное направление, когда видит, как он озабоченно хмурится, выезжая к очередному препятствию на пути.

Так они блуждают по городку больше двух часов, переезжая с улочки на улочку, пока снова не выезжают на Ноксвилл-роуд, в которую плавно переходит шоссе, с которого они сворачивали, и не покидают к большому облегчению границы городка. Здесь шоссе становится шире, а путь свободнее от брошенных автомобилей, и Дэрил увеличивает скорость, постоянно косясь на приборную доску и проверяя остаток горючего в баке. Он хочет сказать Бэт, чтобы та отдохнула наконец, когда больше не надо постоянно смотреть в карту. Но когда поворачивает к ней голову, то видит, что она уже спит, склонив голову к левому плечу.

Она очень быстро утомляется. Так не было точно раньше, когда они были в Александрии. Интересно, когда они шли с ниггером сюда, то она так же уставала, как сейчас? Или все-таки с ней что-то не так, как он чувствует сейчас нутром? Эта слабость… обмороки… не стало ли ей хуже после последнего, самого острого приступа, когда она ранила его?

Мысль о том, что его долбанный очередной промах мог стать причиной ухудшения ее здоровья, причиняет почти физическую боль. И Дэрил старается изо всех сил отогнать ее от себя и сосредоточиться на дорожных указателях, которые видит перед развилками впереди. Им нужна самая удаленная от жилых мест дорога к основной трассе, вдоль которой Бэт и Морган шли к Вашингтону. Потому что больше петлять по узким улочкам между домов в попытках уйти от ходячих Дэрилу не хочется.

Внедорожник проезжает мимо редких домов, минует широкие просторы брошенных полей и лугов, заросших высокой травой. Ветер ласково касается разгоряченной солнечными лучами кожи и развевает светлые пряди волос, которые выбились из косы Бэт. Дэрил не может не смотреть сейчас на нее, спящую на соседнем сидении. Особенно, когда мимо проносится огромное здание гипермаркета, на стоянке перед которым медленно бродят тени, бывшие когда-то людьми.

Вспоминает, как она принесла эти долбанные банки со смесью, и как у него внутри все взорвалось огнем, когда он понял, где она их взяла. Вспоминает, как она обняла его потом, во дворе Граймсов. Мимолетно, но крепко, прижимаясь всем телом. Потом почему-то вспоминает это хрупкое тело под своими руками и губами. Тепло и мягкость этой кожи, которую так хорошо запомнил в те ночи в домике у озера Берк.

Ее тепло. Ее мягкость. Ее свет. Свет, которого ему так не хватало раньше. Без которого он подыхал день за днем, особенно в первые месяцы. Те проклятые первые месяцы после того, как она ушла из его жизни.

Она была его солнцем. И будь он проклят, если он позволит снова случиться тому, что она исчезнет его жизни! Не в этот раз. Никогда вообще! Костьми ляжет. Последнюю каплю крови отдаст, лишь бы этого никогда не случилось больше.

Солнце играет лучами в боковом зеркале, и отражение этих лучей ласково скользит солнечными зайчиками по сидениям машины, его рукам и лицу Бэт. Она морщится во сне, когда эти зайчики попадают прямо на ее прикрытые веки. Чувствуя этот свет. И Дэрил ловит себя на том, что улыбается, когда замечает это.

Дэбасиге. Далеко идущий солнечный свет. Свет, от которого так теплеет его душа. Под лучами которого он живет. Только под этими лучами…

Он улыбается, еще не подозревая, что завтра утром ему предстоит столкнуться с очередным кошмаром своей жизни, который будет приходить к нему во снах не один раз в будущем.

Завтра утром он увидит, как будут стоять друг напротив друга Бэт и Эйдан Гроуди.

Совсем как тогда, когда она стояла напротив той долбанной копши в Мемориальном госпитале Грейди…

========== Глава 39 ==========

Бэт спросонья никак не может сообразить, где она находится. Рука неосознанно шарит в поисках арбалета судорожно, пытаясь нащупать оружие рядом с собой. А еще Бэт никак не может понять, почему она на пассажирском сидении в машине, когда точно уезжала с озера Берк, сидя за рулем. А затем видит знакомые крылья на кожаном жилете и вспоминает.

Он нашел ее в лесу недалеко от Клифтона. Они провели вместе уже две ночи в пути, и сейчас на дороге в Гейнсвилл. Только почему-то стоят… Наверное, закончился бензин.

Она выходит из машины, и Дэрил оборачивается на звук открывшейся двери внедорожника. Бэт натягивает джинсовую куртку, пряча обнаженные плечи от прохладного ветерка, неприятно скользнувшего по коже рук. И только потом обращается к Дэрилу.

– Бензин – все?
– после того, как он отвечает невыразительным угуканьем, интересуется, оглядываясь по сторонам. – Где мы сейчас?

– На выезде на шоссе Ли.

– Давно стоим?
– спрашивает Бэт. Он только пожимает плечами, но ничего не говорит в ответ. Поэтому она переводит взгляд на небо, пытаясь определить по солнцу, который сейчас час, но понимает, что проще достать часы из кармашка рюкзака.

Господи! Уже почти половина четвертого! Скоро начнет смеркаться. А еще им точно нельзя было столько стоять близ Гейнсвилла на въезде на шоссе. Как явный знак для тех, кто выходит на охоту на таких одиноких путников, как они сейчас.

И еще… какого черта она столько спала? И почему не почувствовала даже, как они встали?

До Гейнсвилла от этого выезда в сторону Вашингтона около четырех миль, как Бэт проверяет по карте, разложив ту на нагретом солнцем за день капоте. Ей нужно сейчас идти в сторону Уоррентона, до которого около десяти миль или пешком около трех часов пути. Или на машине около двадцати минут езды. Затем смотрит, чуть прищурив глаза, на брошенные на шоссе автомобили.