Найди меня в темноте

Бэт, хватай барахло…

Паника захватывает ее с каждой секундой все больше и больше. Бешеный стук сердца отдается в ушах, мешая воспринимать происходящее вокруг, как следует. Хладнокровно. Сосредоточенно.

Это как с Мэгги несколько дней назад. Только в сотни раз хуже…

Бэт оббегает дом с террасой с другой стороны, продираясь через кусты, но на улице за ним пусто. Только парочка отставших ходячих, которых она убивает. Потом бежит на другую улицу, пытаясь понять, куда ушел Дэрил, уводя толпу.

Где ты? Где ты? Я не могу позволить тебе сделать это… Что, если ты не сможешь в этот раз? Что, если случится самое страшное?

Бэт перебегает на другую улицу. Тут уже ходячих больше, чем на предыдущей. Они не сразу замечают ее, но как только делают это, разворачиваются и идут прямо к ней, медленно передвигая ноги. Она резко ныряет в кусты одного из дворов. Ходячих семеро. Времени на них нет…

Где ты? Где ты?

Бэт старается изо всех подавить панику, потому что из-за шума в ушах никак не может сосредоточиться.

Вдох… выдох… вдох… выдох…

Она пробегает через очередные дворы, чтобы выйти на очередную пустую улицу. А потом замечает вдали толпу ходячих. Нашла! Вскидывает арбалет, и тут слышит за спиной шум и знакомое хрипение. Оборачивается резко и видит, как к ней идут знакомые уже ей ходячие с соседней улицы. Только к ним присоединились еще и новые. К примеру, старухи, подволакивающей правую ногу, точно не было среди них. Как и седого чернокожего мужчины.

Как вы вышли на меня, вашу мать?

А потом вспоминает. Кровь… Ее кровь, которую они чувствуют. Точно так же ее преследовал по лесу когда-то ходячий, когда она еле держалась на ногах. Словно гончие на запах добычи.

Что делать? Убить бесшумно девятерых вряд ли выйдет. Достать из кобуры пистолет начать стрелять означает сейчас привлечь к себе толпу ходячих, которую Бэт видит в конце улицы. И толпа на ее взгляд очень спокойна. Не суетится в жажде крови и плоти, а просто медленно бредет, как крысы за дудочкой в сказке, которую она читала еще ребенком.

Значит, он где-то впереди. Значит, она догоняет его. Значит, они еще не достали его…

Вдруг на ее предплечье опускается чья-то рука, захватывает так больно, что у нее даже вырывается невольно вскрик, и тащит куда-то назад. Она упирается каблуками ботинок в землю из всех сил, понимая, что это вряд ли ходячий – пальцы горячие. Потом размахивается и бьет прикладом арбалета своего противника.

– Я сейчас к херам сверну твою цыплячью шею, Грин! – шипит ей прямо в ухо Дэрил, но она не понимает – от боли или злости. – Я сказал тебе, идти к мосту к машине. Какого хера ты здесь?

Но ответить она не успевает. Вдруг резко к ним порывается, широко открыв рот, седой ходячий, и Дэрил тут же отпускает Бэт, идет к нему навстречу и вонзает нож в череп. Ходячий падает. Сбивает при этом с крыльца дома, у которого они стояли, горшки с цветами. Те с шумом опрокидываются на керамическую плитку и разбиваются.

– А теперь, Грин, беги! Тащи свою задницу к тому домику на Элкотт-стрит, - шипит ей Дэрил, бросаясь на ближайших к нему ходячих, чтобы расчистить обратный путь от толпы, которая уже медленно стала разворачиваться в их сторону.

И это снова вызывает в ней волну гнева. Как и пять минут назад, когда оказалась на террасе.

…потому что ты просто балласт. Ты балласт в этом мире, как этот.

… там за стенами ты никто… мертвячка или чье-то бремя…

Бэт даже не трогается с места. Она сначала стрелой убирает старушку со сломанной ногой. Затем оттаскивает в сторону некогда очаровательную блондинку, желающую ухватить зубами Диксона на предплечье, и убивает ее ударом ножа. Он тем временем убирает четверых ходячих. Хватает за руку, не давая вытащить стрелу из черепа старухи, и тащит ее по улочкам так, что она с трудом поспевает за ним. То и дело Дэрил отпихивает ногой или отстреливает ходячих, которые словно чертики из табакерки, неожиданно выскакивают из переулков.

Дэрил втаскивает ее по ступеням, вталкивает в дом и захлопывает дверь. Откуда-то быстро притаскивает небольшой, но тяжелый комод и блокирует им проход в дом. Потом поворачивается к ней. На его щеках так ходят желваки, как замечает сейчас Бэт, стоя лицом к лицу с ним.

– Что это к херам было, Грин? – шипит он шепотом, потому что орать нельзя. По Элкотт-стрит уже медленно тянутся первые ряды ходячих. Затем хватает за локоть, оттаскивает ее в дальнюю комнату, где можно шипеть уже громче, не боясь привлечь к себе внимание с улицы.

– Если я говорю, убирать свою задницу, ты берешь и убираешь ее! Ты поняла меня?!

– Если бы я убрала свою задницу, тебя бы цапнула ходячая! – шепчет она ему в ответ зло, чувствуя, как шум в ушах только усиливается. – И я не буду убирать свою задницу просто потому, что ты этого хочешь! А только потому, что это необходимо, и никак иначе! Я думала, что ты воспринимаешь меня серьезно, Диксон. Думала, что ты позвал меня с собой, потому что понял, какая я. А ты не понял! Ты ни хрена не понял! Даже тогда с грузовиком. Ты послушал Селену. С Мишонн было все иначе!

– И с Рейвеном тоже, а? С ним, наверняка, тоже, готов поспорить!

– И с ним тоже. Потому что он готов держать меня спина к спине, а не прятать за себя!

– Спина к спине? Скорее, держать тебя на спине!

– Фу! Пошел ты! Не понимаешь! Ни черта не понимаешь! Я не такая, как прежде. Я не та девочка, которая бежала с тобой из тюрьмы. Я изменилась, а ты так и не понял! Готова поспорить, что Рика ты бы так не отталкивал и уж тем более, не запихивал куда-нибудь, чтобы отвести от него ходячих.

– Рик – мужик, и у него не может быть… быть… в общем, ты поняла!

– А Мишонн? Мишонн ты бы тоже бросил туда, на террасу? – не унимается она. Хотя ей определенно надо уже заткнуться. Каждое слово для нее сейчас как гвоздь, который она вбивает в свою голову. Отчего боль только разрастается.

– Вряд ли! – шипит Бэт.
– Потому что для тебя она другая! Но и я теперь тоже. Я другая! Но ты взял меня с собой не поэтому. Ты взял потому, что понимал, что я все равно пойду! А так… так ты сможешь держать меня при себе. Открой глаза, Диксон! Я не девочка больше! Я уже не та, что была. И никогда уже не буду!