Найди меня

И стала ждать.

Ожидание все длилось.

Где он? Обычно он быстро возвращался. Это тоже часть игры.

«Не бойся, я сразу вернусь».

Подсматривать ни в коем случае нельзя. Это одно из самых важных правил.

Но в этот раз его так долго не было, что она села на сиденье и выглянула в окно, а потом вышла из машины и позвала.

Она услышала крик и какие-то странные звуки. Может, ему надо помочь? Испуганная, беспокоясь за отца, она на цыпочках побежала назад по тропе, в лес, остановилась и вслушалась. Несколько раз она хотела развернуться и бежать обратно к машине. Но что, если папе нужно помочь?

Когда она увидела их, папа сидел на девушке сверху. Казалось, что он бьет ее камнем по голове. Это и был тот ужасный звук, что она слышала.

Она знала, что это не по правилам, но не сдержалась:

— Ей же больно!

Папа взглянул на нее, и лицо его было темным и страшным, как у злого волка в книжке:

— Иди в машину!

Она не двинулась с места. Не могла. Но язык ее слушался.

— Не делай ей больно! Перестань делать ей больно!

— Это игра! — прорычал волк.

Девушка на земле затихла, и из-под ее головы выползало что-то темное. Хорошо. Она не кричит. Ей не больно. Просто игра.

— Возвращайся в машину! — Папин голос стал пронзительным, как у тети. Она повернулась и побежала, не думая ни о чем, только о его странном голосе. Вскарабкавшись на заднее сиденье, она зажала уши.

Сердце ее трепетало, как крылья колибри. «Все будет хорошо. Просто закрой глаза и поспи».

Она почувствовала толчок, хлопнула крышка багажника. Пригнув голову и закрыв глаза, она слышала, как папа скользнул за руль, дыша тяжело, словно дракон. Папа не произнес ни слова. Машина тронулась с места, взвизгнув шинами. И только потом, уже у дома, напомнил:

— Это просто игра.

Она боялась, что папа начнет кричать на нее, но он внезапно расхохотался. Он смеялся долго, затем выдохнул и сказал:

— Ух ты, вот было здорово. Почти как в тот раз со свистком.

Случай со свистком был так давно, что она едва помнила. В тот раз он тоже не злился.

Дома он уложил ее в кровать и поцеловал.

— Засыпай.

Он дрожал, и от него странно пахло, потом и чем-то еще, а его рука, которой он пригладил ей волосы, была красной.

— Прости меня, папочка.

— Ничего страшного. Ты поступила как большинство людей.

— Ты про поведение? Как у птичек? — Он рассказывал ей, какие плохие бывают некоторые птички. Такие птички выталкивают яйца других птичек из гнезд и разбивают. Но есть и хорошие птички, которые сидят в гнездах в ужасную бурю, чтобы защитить своих деток. Она хотела быть хорошей птичкой.

— Да, поведение. Чудесное слово для большой девочки. Мы все просто ведем себя так, как нам назначила природа. Никогда не жалей об этом и никогда не жалей, что у тебя золотое сердце.

— Я просто хотела помочь девушке.

— Знаю, птичка. За это я тебя и люблю. Но девушке ничего не угрожало.

— Она хорошая актриса?

— Именно так.

— И кровь ненастоящая?

— Ага.

— А мы будет еще играть? — Ей не понравилось то, что случилось сегодня, но ведь игра их особое время. Не хотелось, чтобы она кончилась.

— Думаю, ты становишься слишком непредсказуемой. Надо найти кого-нибудь другого вместо тебя. Может, взрослого.

— Ну пожалуйста, папа! — Она заплакала. — Я все равно хочу играть. Я не буду выходить из машины.

Он долго смотрел на нее, уже не страшный волк, каким был в парке, а ее папочка.

— Посмотрим. Должен признать, что все стало немного однообразным и скучноватым. Твоя реакция — это что-то новое.

Она улыбнулась и поглубже зарылась в постель. Он поцеловал ее и вышел. До нее донесся разговор — папа и мама о чем-то тихо говорили, — потом хлопнула входная дверь, и машина отъехала от дома, как всегда после игры.

Раньше Рени верила всему, что говорил папа, но теперь она уже знала, что он не всегда говорит правду. И теперь, в глубине души, она сомневалась, что он сказал правду о девушке.

ГЛАВА 8

Наши дни

Ветер дул так сильно, что вгонял песчинки между зубов. Рени забралась во второй микроавтобус и молча села, стараясь унять дрожь; сердце колотилось после встречи со взглядом отца. Казалось, что ситуация под контролем, но он застал ее врасплох.

Она не узнала его. Какой же он старый.

Дэниел проскользнул внутрь и сел на откидное сиденье рядом. Черный костюм, белые манжеты, черный галстук, темные очки сдвинуты на макушку. Она не стала снимать очки, чувствуя себя за ними в большей безопасности.

— Вы неподходяще одеты для пустыни, — сказала она наконец, выбрав безопасную тему для разговора.

— Мне уже сказали.

Он говорил что-то еще, но ей было сложно сосредоточиться. Что-то о том, что поедет в другом микроавтобусе с ее отцом, а она в следующей машине. О спутниковом телефоне, которым будет пользоваться, когда пропадет сотовая связь. Если найдется тело, придется вызвать группу для обследования места преступления.

Несмотря на свой костюм, он хорошо подготовился.

Она кивнула, не слушая. Видимо, удовлетворенный ответом, он вышел. Один из охранников уселся на водительское место и спросил, не хочет ли она сидеть впереди.

— Нет.

Она уже немного успокоилась и заметила тревожный взгляд, брошенный водителем через плечо, прежде чем караван из двух машин тронулся. Он попытался завести разговор, но скоро сдался. Она была благодарна за эту попытку, понимая, что ситуация неловкая, с какой стороны ни посмотри. Что можно сказать дочери серийного убийцы? Спустя несколько минут молчания он включил какую-то музыку и сосредоточился на дороге.

Вскоре машины съехали с асфальта и поехали по грунтовым дорогам, сначала широким и ровным, но чем дальше, тем все более ухабистым, узким и заброшенным. Поверхность дороги напоминала стиральную доску, и от тряски машина дребезжала всеми своими деталями, то ныряя вниз, то выскакивая на подъем. Они огибали невысокие горы, набирая высоту, и равнина пустыни расстилалась все шире внизу. Мимо промелькнула брошенная хижина с заколоченными досками окнами и провалившейся крышей.

Машины медленно ползли вверх еще целый час, пока передняя, с Дэниелом и отцом, не остановилась среди гладких валунов, настолько высоких, что они отбрасывали тени даже здесь, в этом лишенном теней ландшафте. За валунами земля обрывалась, и внизу расстилалась туманная котловина, окруженная нагромождениями сливающихся с небом гор.