Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°

— Верно, возьми это на себя. Ученые мужи говорят, что идею надо материализовать. Готовить операцию надо так, чтобы все выглядело убедительно, как с «ракетами» на полигоне. Не забудь предусмотреть плотный контроль эфира. Когда все будет готово, обсудим детали с непосредственными исполнителями.

29

Оксана села за кухонный стол, когда ее отец Петр Филиппович, уже позавтракав, ушел на работу.

— Мама, можно, к нам зайдет мой знакомый?

Варвара Федосеевна, мать Оксаны, возившаяся у плиты, внимательно посмотрела на дочь.

— А что он за человек? — спокойно спросила мать, хотя внешне скрыть своего волнения не смогла.

Материнское сердце и обрадовалось и опечалилось. Вот и подошло время и Оксана заговорила о знакомом. Пока о знакомом...

— Его зовут Эдуардом, работает барменом в ресторане «Бригантина».

— Кем работает? — переспросила мать.

— Бармен.

— Что за должность?

— Ну, буфетчик.

— Буфетчик? — удивилась мать. — Так буфетчики только на вокзалах торгуют. Пирожки, пряники, чай...

— Эдик тоже продает.

— И зовут его как-то...

— Обыкновенное имя. Эдик, Эдуард.

— И не выговоришь. Надо отцу сказать. По-моему, пусть приходит. От судьбы никуда не уйти...

— Что ты, мама! Какая там судьба. Просто знакомый хочет с вами познакомиться.

— Я поговорю с папой.

Оксана поцеловала мать в щеку и, довольная, вышла из кухни. Взглянув на себя в зеркало, поспешила на работу.

Вечером вернулся Петр Филиппович. Как обычно, вымыл руки, подтянул гирю ходиков и сел ужинать.

— Как там у Оксаны дела? — осведомился он между делом.

— Жених хочет зайти.

— Какой еще жених? — вскинул брови Петр Филиппович.

— Не мой же, Океании.

— А кто он такой?

— Бар... бармен, — с трудом выговорила Варвара Федосеевна.

— Терпеть не могу всяких барменов. Тоже мне, профессия...

— Дочка не профессию пригласила, а человека.

— Раз пригласила, пусть приходит. А мы на него поглядим.

Петр Филиппович дышал сердито, аппетит у него поубавился. Варвара Федосеевна попросила мужа поговорить с гостем спокойно, по-людски, не отталкивать его, подумать о дочери.

— Ладно, не учи, — сказал Петр Филиппович, — и не беспокойся. Ордена и медали по случаю прихода жениха надевать не буду. Попьем чайку на первый раз, посмотрим, что за бармен такой.

Разговор родителей прервала своим появлением Оксана. Она посмотрела на мать и поняла, что отец уже все знает. На кухне Варвара Федосеевна шепнула дочери, что она может пригласить своего знакомого.

Эдик поджидал Оксану недалеко от дома. Вырядился он по последней моде — узкие джинсы, рубашка с короткими рукавами расписана вдоль и поперек газетными полосами на чужом языке, на шее — золотая цепочка с каким-то мудреным амулетом. На плече висела импортная сумка, в которую он сунул бутылку коньяка «Наполеон». В таком виде бармен и предстал перед Петром Филипповичем и Варварой Федосеевной

— Познакомьтесь, — робко сказала Оксана.

— Эдик.

— Петр Филиппович.

— Варвара Федосеевна...

Вартанов с любопытством оглядел комнату, в которой его принимали за круглым столом. Петр Филиппович был одет по-домашнему — в клетчатой рубашке нараспашку, в тапочках. В раскрытое окно, несмотря на вечернее время, проникал теплый воздух.

Гость подошел к простенку, на котором висели фотографии, и на одном из снимков узнал отца Оксаны, молодого сержанта, с орденом Славы и медалью «За отвагу» на груди.

— Воевали? — спросил Эдик.

— Пришлось. После войны приехал на восстановление порта, да так и остался.

— А сами откуда будете?

— Белгородские мы.

— Не бывал, — сказал Эдик.

Варвара Федосеевна и Оксана удалились на кухню.

— Насколько я разбираюсь в арифметике, — сказал Эдик, — скоро на покой?

— Через год, — проронил Шепелюк и неприязненно подумал: «Вычислил. Значит, четыре действия арифметики осилил».

— Персоналку получите? — поинтересовался гость.

— Решат по закону.

— Бригаду докеров Шепелюка весь город знает, — польстил бармен хозяину дома. — Мелькаете в газетах, по радио, телевидению...

— Что же, парни у меня подобрались один к одному. Ребята хорошо зарабатывают. — И спросил напрямик: — Не надоело за стойкой стоять?

Эдик театрально воздел руки, словно хотел сказать: «Что поделаешь!..»

О бригаде он упомянул потому, что хотел направить разговор в нужное ему русло, прощупать Шепелюка, что он за человек, можно ли с ним иметь дело. За этим он, собственно, и пришел, воспользовавшись знакомством с Оксаной. Бригада Шепелюка в основном занималась погрузкой на иностранные суда лесоматериалов, шедших на экспорт.

— Петр Филиппович, а можно к вам временно устроиться, подработать? — закинул удочку бармен. — Ну и... посмотреть на труд докеров.

— Как это «подработать»? Летунов не держим.

— По-моему, одному в бригаде вы делаете скидку, — с легкой укоризной заметил гость.

— Есть у нас один, новичок. Заочник. Бригада помогает ему, чтобы хорошо учился. Учатся и другие.

Новичок Толик, приятель Эдика, специально устроился крановщиком в бригаду грузчиков Шепелюка, представив липовую справку об учебе на заочном отделении института иностранных языков. Когда-то их вместе отчислили с третьего курса института. Эдик с помощью тетки пристроился барменом, а Толик долго болтался по городу без дела, занимаясь мелкой фарцовкой. Эдику важно было выяснить отношение бригадира к Толику, поверил ли он в липовую справку и не находится ли приятель на подозрении.

Варвара Федосеевна и Оксана принесли чайную посуду, кизиловое варенье, круглый слоеный пирог. Пригласили гостя к столу.

— В армии служил? — усаживаясь за стол, спросил Петр Филиппович.

— Не довелось, — вздохнул бармен. — Есть у меня тетя, единственная родственница. И я у нее единственный родич. Сочли возможным освободить от воинской повинности.

— Понятно, — сказал Шепелюк, хотя в объяснении Вартанова ему было далеко не все понятно. Он хотел ему рассказать, как все четыре года войны носил на себе тяжелую ребристую плиту миномета, пронес ее до самого Берлина, сколько перекопал земли, отрыл окопов на нескончаемом пути войны, но передумал — бармен вряд ли поймет как надо.