Не бери в голову. 100 фактов о том, как подсознание влияет на наши решения
Шрифт:
Мужчины рассудительны, а женщины сердобольны
В 2008 году рухнула финансовая система, и, похоже, практически каждый хотел бы линчевать банкира. На демонстрациях карикатурные фигуры отвратительных мужчин в костюмах были прокляты, сожжены и развешены на фонарных столбах. Банки рекомендовали своим сотрудникам оставаться дома или одеваться по-домашнему, когда протестующие проходят около их жилищ, чтобы не стать жертвами толпы. Такое взвинченное поведение не помогало вернуть людям деньги, но большинству это доставляло огромное удовольствие. Почему?
Группа ученых из Лондонского университета измерила активность мозга у волонтеров в момент, когда те играли в серию игр [27] . Не ведая того, участники эксперимента играли с «подсадными утками», которым было велено либо играть честно, либо мошенничать. Правила игры состояли в следующем: если ваш противник играет честно, то у обоих игроков появляется возможность выиграть деньги, но если он мошенничает, то выигрывает за ваш счет. В процессе
27
[144].
Более того, есть такая область в мозге – прилежащее ядро {10} , которое обычно активизируется, когда с человеком происходит что-то приятное, например он узнаёт, что выиграл какую-то сумму денег. Выяснилось, что оно также «загорается», когда человек видит, как мошенник получает разряд.
Однако в результатах эксперимента есть некое отклонение. Среди многочисленных критических замечаний по поводу банковской системы были реплики о том, что банки не нанимают на работу женщин. Я не уверен, что представители противоположного пола горят лучше или хуже мужчин или их легче растерзать на части или повесить. Тем не менее исследователи из Лондонского университета обнаружили различия в мужской и женской реакции на электрический разряд, который получает игрок, сидящий напротив. Результаты, о которых я говорил раньше, касались только мужчин. А вот женщины в эксперименте испытывали сострадание даже к мошенникам (хотя и меньшее, чем к честным игрокам). Кроме того, зрелище наказанного мошенника вызывало такой же эффект, как получение денег, только у мужской части волонтеров.
10
Прилежащее ядро (лат. nucleus accumbens) – скопление нейронов в вентральной части полосатого тела; важная часть мезолимбического тракта (нервного пути дофамина), который участвует в системе вознаграждений, формировании удовольствия, смеха, зависимости, агрессии, страха и эффекта плацебо.
Так что же все это значит для тех ненавистных банкиров? После банковского кризиса они должны были понять, что следовало бы позаботиться о трудоустройстве женщин в надежде на то, что женщины, получившие работу, будут решать, как стоит поступить с этими банкирами.
Моральному выбору нелегко найти разумное оправдание
У философов нет своих лабораторий, поэтому они проводят эксперименты мысленно – на званом обеде в Афинах или с трубкой и бокалом портвейна в Кембридже они представляют себе сценарий и решают, что может произойти. Затем они придумывают какие-то правила, объясняющие их ответы на серии подобных «экспериментов», прежде чем состряпать еще больше ситуаций, которые станут проблемными для их системы правил. Самые знаменитые задачки, которые они решают, – про железную дорогу и пешеходный мост. Представьте себе, что вы полицейский в Чикаго 1920-х годов. Вам намекнули, что гангстер Джимми «Философ» Рикка в отместку за облаву на его бордель привязал шестерых мужчин к железнодорожным рельсам. Вы мчитесь к месту происшествия и находите пять тел, связанных в ряд. Вы слышите звуки приближающегося поезда, рельсы вибрируют под вашими ногами. Вы стремглав направляетесь к кричащим людям, видите железнодорожную стрелку и понимаете, что можете предотвратить трагедию, отклонив движение поезда в сторону. Но, рванувшись к рычагу, замечаете шестого человека с кляпом во рту, привязанного к рельсам боковой ветки. К этому моменту поезд с грохотом показывается из-за поворота, и если вы ничего не сделаете, то на кладбище в Роуз Хилл прибавится пять могил. Вы повернете рычаг?
Большинство людей скажут, что вы должны это сделать не задумываясь. Эту задачу можно рассматривать как пример «моральной математики»: жизни пяти человек ценнее, чем жизнь одного. Однако тот же сценарий предполагает, что наши рассуждения не так примитивны. А теперь представьте себе, что вы подъехали к мосту, с которого видно железнодорожное полотно. Пять мужчин привязаны к рельсам, как в прежнем сценарии, и поезд несется на них. Рядом с вами стоит и смотрит вниз на назревающую трагедию очень толстый мужчина. Когда раздается гудок поезда, он вытирает пот со лба. Вы меряете его взглядом: он действительно крупный парень. Если вы сбросите его с моста на рельсы, он, безусловно, погибнет, но остальные пятеро будут спасены. В этом случае должны ли вы пожертвовать одним человеком ради спасения пятерых?
И тут большинство скажет «нет». Возможно, потому что во втором примере вы используете другого человека как средство, тогда как в первом сценарии несчастный погибнет просто по невезению, оказавшись в этом положении. Но чтобы понять, какой именно довод стоит за этим решением, нам нужно придумать третий вариант. Теперь поезд едет по круговой дороге. К полотну привязаны шесть мужчин – пять худых и один толстый, в конце ряда. По условию задачи поезд движется по часовой стрелке. Он переедет пятерых и убьет их всех, но совокупный эффект от пяти тел сможет задеть колеса и остановить поезд. Тогда толстяк выживет. Тем не менее у вас есть шанс переключить движение поезда, чтобы он начал
двигаться против часовой стрелки. Толстяк окажется первым и будет убит, но остальные пятеро останутся в живых. Переключение рычага в третьем примере представляется другим случаем, когда одним жертвуют во спасение пятерых, но теперь большинство людей считают, что это лучший выход из положения [28] .28
Для этого и следующего разделов см. [75, 76, 82].
Такие воображаемые игры и вопросы о том, как бы вы поступили, показывают, что большинство из нас делает моральный выбор, который невозможно объяснить никаким основным сводом правил или принципов, которые изобрели философы. Если у нас есть разумные правила для принятия моральных решений, то мы попросту не знаем, какие они. А это значит, что их нельзя считать разумными.
Наш моральный выбор – это преимущественно эмоциональное решение
Группа исследователей из Принстона под руководством Джошуа Грина {11} провела похожие эксперименты, связанные с моральной дилеммой [29] . Но вместо того чтобы создавать своды византийских правил, которые могут описывать наши доводы, они сканировали мозг добровольцев в процессе их ответов. Они полагали, что сбрасывание толстяка перед поездом могло быть эмоционально труднее, чем переключение рычага, который пошлет поезд на него.
11
Джошуа Грин (Joshua Greene) – профессор психологии в Гарвардском университете, директор Моральной когнитивной лаборатории. Его работы затрагивают вопросы психологии, нейробиологии и моральной философии.
29
[75, 76].
Неудивительно, что области мозга, которые обычно связывают с эмоциями, были активнее, когда люди задумывались об эмоциональных затруднениях. Тем не менее исследователи рассматривали также и те области мозга, которые, как правило, активируются при принятии таких простых (ни эмоциональных, ни моральных) решений, как, например, выбор скидки в магазине или определенного маршрута. Эти области обычно задействованы при принятии нравственных решений, меньше связанных с эмоциями (например, создание программы вакцинации, когда прививка защищает от смертельного заболевания, но иногда может иметь побочный эффект с летальным исходом). Однако они значительно менее активны при принятии эмоциональных нравственных решений (например, убить одного заложника, чтобы спасти себя и других).
Когда проблема сформулирована таким образом, что между нами и самой дилеммой возникает дистанция, мы готовы согласиться с доминантой большего добра. Но когда мы должны представить себе, как толкаем толстяка на смерть, душим ребенка или отрубаем человеку голову, тут мы отвечаем по-другому. Похоже, что моральные нормы у нас есть, но ориентируемся мы на них только тогда, когда не задеты наши чувства. И действительно, пациенты с повреждением мозга и патологическими эмоциональными реакциями чаще следуют моральной математике, делая выбор в пользу спасения большего количества людей, даже если вынуждены пойти на очень неприятные действия, как, например, смерть ребенка [30] . И все-таки моральный выбор эмоционален, и когда здоровые люди его совершают, то не принимают во внимание правила.
30
[97].
А что же философы делают со своими еще более сложными системами правил? Они отделяют холодный расчет от выбора, в который вовлечен не только разум, но и сердце. Затем они пытаются сформулировать, как наши чувства влияют на наши решения, разрабатывая теорию эмоций. Однако у людей разные эмоциональные реакции. Вы не найдете двух философов с одинаковыми эмоциональными реакциями, и поэтому они спорят вот уже тысячу лет, не приходя к единому решению.
Моральные суждения помогают защитить наш выбор, а не сделать его
Одной из крупнейших в США дискуссий на тему морали стало обсуждение допустимости смертной казни. Обе стороны придерживались твердых взглядов. Для некоторых смертная казнь – основа справедливого общества, тогда как для других – признак жестокости и варварства. Эта дискуссия дала психологам интересный материал о мотивации в действии.
Для этого ученые из Стэнфордского университета познакомили поборников и противников смертной казни с данными о сериях исследований, проведенных с целью узнать, можно ли считать смертную казнь средством устрашения [31] . Исследования были вымышленными, но выглядели вполне правдоподобно. Некоторые данные наглядно демонстрировали, что смертная казнь отпугивает потенциальных убийц: по этим данным после возвращения электрического стула в некоторых штатах количество убийств стало меньше. Другие исследования показывали, что смертная казнь оказалась неэффективной: инъекция, электрический стул или расстрел осужденных преступников только увеличили количество убийств.
31
[111].