Не брак, а так
Шрифт:
Но она, казалось, его не слышала, молча переводила взгляд с Германа на отца, который все никак не мог подняться. Она сидела на полу как застывшее изваяние. Герман испугался, что она не в себе. Протянул было к ней руку, но она отчаянно замотала головой.
— Сучонок…, — прокурор все-таки встал, покачиваясь перед Германом. — Посажу, тварь. Ты мне за дочь ответишь! Это она из-за тебя такая.
Язык у Климова заплетался, но Герман отлично понял, что тот сказал. Он даже рот приоткрыл от удивления, но пришлось быстро реагировать, потому что прокурор с неожиданной для его невменяемого состояния
Германа трясло. Он словно попал в сумасшедший дом, где не было ни одного нормального человека. Решение пришло само, да и не могло быть ничего другого.
— Пойдем отсюда! — Он протянул руку Алисе и не дожидаясь ее реакции сам поднял девушку на ноги. Ее начала бить мелкая дрожь, она стояла, крепко обняв себя за плечи. И вообще ни на что не реагировала.
— Тври… п-псажу всех… суки! — донеслось с дивана.
— Уходите! — сиплым голосом прошептала теща. На ней лица не было, она прятала опухшие глаза от Германа. — Пожалуйста, езжайте к себе домой, я тут сама… ничего… он утром проспится, ничего не вспомнит.
— Не вспомнит? — закашлялся Герман. — Так я напомню! Алиса, поехали в больницу!
Он попытался внимательно осмотреть жену, но та шарахнулась от него в сторону, закрылась от него.
— Н-нет, не п-поеду… я… я в п-порядке.
А сама задыхалась от рыданий.
Герман никогда не интересовался домашним насилием, никогда с ним не сталкивался, вообще считал, что такое возможно только у нищих алкашей, которые глотку перегрызут друг другу за бутылку. Но то, что он увидел в квартире прокурора, одного из самых значимых и уважаемых людей этого города не укладывалось в привычную картину мира.
И в то же время, прояснило абсолютно все, что до этого не понимал Герман. Все встало на свои места.
— Пойдем отсюда! — холодно приказал он. — Алиса, мы уходим. Вы тоже, — кивнул он теще, но та снова замотала головой.
— Нет, если он проснется и меня не будет, это только хуже. Герман, ты пойми, он такой не всегда… он выпил… а ему пить не нужно…
Она еще что-то запиналась, но Герман, уже вывел дрожащую Алису в коридор. На удивление, она не сопротивлялась, а может, не понимала до сих пор. Ее трясло, губы подрагивали, она смотрела в одну точку и, казалось, не слышала ни мужа, ни мать.
Из комнаты донесся пьяный мат, Алиса словно проснулась, дернулась и широко раскрыла глаза.
— Уходите! — уже более уверенно произнесла теща. — Алиса, родная, я завтра тебе позвоню. Все будет хорошо…
Она неловко улыбнулась, а потом кивнула зятю на сумку дочери.
— Мам, я… я не оставлю тебя с ним! — зарыдала Алиса и потянулась к маме. — Не надо…
— Идите, идите! — нахмурилась теща и подтолкнула дочь с зятем к двери. — Завтра… все завтра…
К счастью, Алиса не стала спорить, она все еще была в заторможенном состоянии. Герман бегло оглядел ее и не заметил на ее лице никаких следов избиения. Хотел, конечно, посмотреть под футболкой, но чувствовал, что она не даст к себе сейчас прикоснуться.
— Едем в больницу, — не глядя на жену сказал Герман, газуя прямо во дворе.
И вот тут у Алисы началась настоящая истерика. Она кричала, обливаясь
слезами, пыталась отстегнуть ремень безопасности, даже порывалась открыть на ходу дверь машины.— Все! Все! Я понял! — пришлось закричать Литвинову. — Понял! Туда не поедем. Едем домой.
— Нет! Не надо, — Герман с трудом разбирал ее рыдания. — Не хочу…
— А куда ты хочешь? — подавляя в себе внутреннее раздражение, спросил Литвинов. — Предкам я тебя не верну.
Алиса глядела на него как напуганный зверек — настороженно и недоверчиво. Герман не смог выдержать ее взгляд, отвернулся.
— Я тебе обещаю, он тебя больше не тронет, — тихо произнес Герман. Он почему-то был уверен, что так и будет, хотя и не представлял, как можно выполнить это обещание.
— Он… он никогда так меня не бил раньше… н-ногой, — словно извиняясь прошептала Алиса, слезы все еще текли по лицу, но говорила она уже вполне внятно. — Я… я не знаю, почему он… он такой сегодня был…
— Ты что, его еще оправдываешь? — не веря, спросил Герман и со всей силы ударил по рулю. — Ты вообще…
Он с трудом удержался, но через несколько секунд выплеснул все свое напряжение и злость на отца, который как раз ему и позвонил.
— …он бил ее, пап! Бухой! Невменяемый! Бил Алису ногами! Его надо посадить! Сгноить к чертовой матери! Чтобы он больше к ней никогда не подошел! Да плевать, что он прокурор! Похер! Он должен ответить!
Кричал во весь голос, не давая отцу вставить и слова. Замолчал лишь, когда увидел, как Алиса, вжавшись в кресло, зажмурилась и прижала ладони к ушам.
Глава 27
Герман
Дорога до коттеджного поселка, где жили Литвиновы, была почти свободной, но Герман старался ехать медленно, чтобы еще больше не пугать Алису.
Уже подъезжая к дому, Герман предпринял последнюю попытку.
— У нас есть семейный врач, он никому ничего не скажет.
— Нет! — дернулась Алиса. — Нет!
Этого было достаточно, чтобы Литвинов отступил.
В их коттедже горел свет, явно там были родители Германа, которым он без купюр все рассказал по телефону. Алиса, завидев тени в окнах, сразу же напряглась.
— Я не пойду туда! — Она схватилась за дверную ручку, как в спасательный круг. — Кто там?
— Мать с отцом, не бойся. Они… переживают за тебя. Не волнуйся!
Скажи Герману еще сутки назад, что он способен так искренне разговаривать со своей нелюбимой женой, он бы ухмыльнулся.
— Не пойду! — Алиса упрямо замотала головой. — Не хочу их видеть. Не могу.
Герман вздохнул и набрал отцу. Сам вышел из машины и дождался, когда родители окажутся на улице. Ночные фонари хорошо освещали территорию коттеджа.
— Ну как она? Я звонила Тане, она ничего не сказала, только что все нормально, — Мать обеспокоенно пыталась заглянуть через лобовое стекло, но Герман, опасаясь новой вспышки истерики Алисы, попросил родителей уйти.
— Не могу поверить, что он правда ее избивал ногами! — причитала мать, а отец стоял рядом мрачнее тучи. — Что там за семья такая?! Аркаша, с кем мы породнились?
— У всех свои скелеты. Не драматизируй! — пробурчал тот, сканируя сына недобрым взглядом. — Сильно ему навалял?