Не бракованная

Серая несуразная юбка дотянулась до колен, а жакет, такого же цвета, с большими белоснежными пуговицами, стянул хуже, чем комбинезон, в котором я приехала. Моя и так небольшая грудь, исчезла под жакетом и белым джемпером. На ногах серые туфли, с каблуком, приблизительно пять сантиметров. Когда я шагала, лодыжки непроизвольно подворачивались.

– Учёба начнётся завтра. Сейчас Марьяна проведёт вас в здание обучения.

Одна из двойняшек осмотрела нас заинтересованным взглядом и вымученно улыбнулась каждой.

Девять девушек выстроилось в ряд по двое, как в начальной школе, единственное за руки мы не брались.

Мне пары не хватило, я долго копошилась, переходя с одной ученицы на другую, пытаясь встать хоть с кем-нибудь. Я замыкала ряд в конце, стараясь не шаркать ногами по песчаной тропе, что вела к одноэтажному, деревянному зданию с одним круглым окном. Крыша, как склон для лыж, сверкала на солнце и попадала в глаза слепящими отсветами.

По обе стороны газон, зеленее, чем огурцы. Одуванчики и клевера не дрались за место под солнцем, каждый торчал вверх, не толкаясь с другими цветами. Бабочки кружились вокруг бутонов, но не торопились садиться. Лучше бы я жила двадцать один день, но была в это время свободной.

Мою голову повернули пальцы, не сильно сдавливая макушку. Я хотела обернуться на того, кто это сделал. Но всё стало понятно, когда человек заговорил:

– Нельзя осматриваться. Смотри в спину тех, кто впереди тебя.

Марка много – шибко много. Он указывает не только мне, но раздражает это, похоже, лишь меня.

Хочу поспорить с ним, поругаться, но вспоминаю, как ледяные капли с лейки, смывали мои грехи. Молчу, уставившись в спину Марише – третья незамужняя. С внешностью милой, умненькой девочки. Выглядит моложе восемнадцати, ведёт себя на 30.

Входим в дом, где нет ничего кроме класса с одиночными партами. На стене около двери, доска, на ней мелом написано: Из этого места выходят либо замечательной женой, либо не выходят вовсе.

Я напрягла скулы, почти двигая ушами. Лучше бы я родилась мальчиком.

Не станешь хорошей женой – умрёшь, – вот что стоило бы написать на доске.

– Рассаживаемся, – Марьяна замахала пальцами в сторону парт. Я не успела рассмотреть какого цвета у неё маникюр.

Я села на вторую парту к стене, мне казалась, так я защищена. От стола у окна, я сразу отказалась, слишком велик соблазн смотреть в окно, а не слушать информацию, которая поможет выжить.

В класс вошла молодая учительница. Именно она подсказала мне попить чай. Кстати, её имени я не знаю.

За дверь вышла Марьяна. Учителя менялись: не успеваешь запомнить, как выглядит один человек, как он уже сменился другим.

– Я расскажу вам ваше расписание, – улыбнулась. – Вам придётся запомнить его. Потому что хорошая жена не переспрашивает, а поглощает поступающую информацию сразу.

Говорили мне родители, чтобы я стихи учила, читала больше. Но я же не делала этого, поэтому сейчас напрягала мозг, стремясь всё запомнить.

– Марк – ваш учитель физкультуры. Собственно, он решает, какое дать вам наказание. Он молод, поэтому его обучают вести себя с женщинами, как с неодушевлёнными предметами, – бесстрастно сообщила она.

Женщина стоит перед девятью напуганными девочками и говорит, что женский пол – это никто. Бездушный предмет, просто вещь.

– Кристина, а зачем ему это нужно? – выкрикнула Лиза.

По-видимому, она Кристина. Теперь я знаю имена всех учителей, но понемногу начинала забывать. Чтобы не оплошать и с этим, я щипала себя за кожу, если долго не могла вспомнить имя того, кого представляла в голове.

Кристина цыкнула.

– Чтобы спросить, нужно поднять руку.

Лиза подняла, и учительница разрешила её спросить. Девушка задала тот же вопрос: а зачем ему это нужно?

– Его отец Тарас будет вести у вас предмет сексологии. Он лучший из лучших. Тарас выиграл конкурс учителей в прошлом году и сын пошёл по его стопам.

Все кивнули.

– Я напишу расписание на доске, но, – она опустила указательный палец, согнув все остальные. – Я не имею права так делать, так что никому об этом не говорим. Я знаю, что не все могут запомнить с первого раза на слух.

Она повернулась к нам спиной, все девочки одновременно начали глазеть друг на друга. У каждой в глазах виден испуг, будто их вот-вот ожидала смертельная казнь. В своих глазах я ощущала тот же страх. Неизвестность. Дикость. Безнаказанность.

Я пробегала по надписям глазами, паникуя, что ничего не запоминается. Моя грудь часто поднималась, я учащённо дышала, не осиливая страх.

Дверь в кабинет открылась, Кристина принялась судорожно стирать с доски ладонью, но потом девушка увидела кто вошёл и выдохнула.

– Мы же договаривались, – начал Марк, придерживая дверь рукой.

– Им сложно, они первый день, – они говорили шёпотом, но я приспособила слух на волну их голосов. Чем больше буду знать, тем лучше.

– Они должны были понимать, что попадут сюда, – зашипел Марк, не бросая взгляда ни на кого в классе.

– Марк, – плаксиво сказала Кристина.

– Стирай, Тарас идёт.

Женщина суетливо принялась стирать с доски остатки текста. Её пальцы в меле задрожали, когда она услышала бодрые шаги. Марк надул щёки и выдохнул, начиная помогать Кристине избавиться от написанного расписания. Они оба встали перед нами, как только звук от шагов приблизился, и сделали рассерженные лица.

В класс вошёл Тарас, напряглись не только ученицы, но и учителя. Тяжёлым шагом он подошёл к сыну, что-то сказал ему и тот пошёл на выход.

У всех здесь свои разборки. Своя власть.

– Когда у нас сексология? – низким голосом спросил мужчина, повернувшись на нас. Его взгляд перемещался с одного угла класса, в другой.

В голове закружились буквы, они хаотично летали, предательски не собираясь в цифры и фразы.

– Вторник и понедельник, – заулыбалась Даша.

– Я разве позволил тебе заговорить? – повернулся на Кристину.

В классе, невидимый, разрастающийся комок, давил на всех.

– Дарья, встаньте. У вас наказание. Марк ушёл, поэтому вы пойдёте с Тарасом, – Кристина сложила ладони и прислонила к груди.

Девушка встала, осмотрелась, затряслась, и направилась неровным шагом к бородатому мужчине. Когда он сжал плечо Даши костистыми пальцами, вжимаясь ногтями в кожу, она, непредсказуемо для всех, побежала к окну, разбила его своим телом, перевернулась в воздухе и упала на землю, а дальше её дикий вопль.