Не бросайте бескрылок
Шрифт:
Хотя Егор это и понимал, а как ответил? "Все учат и учат, будто сам без мозгов". Любимые словечки: без мозгов, без ума... В общем, завелся. Теперь будет все отметать, пока не успокоится.
Наконец вышел на улицу и только там, подышав свежим воздухом, стал приходить в себя. Всегда вот так нашумит, накричит, а потом остынет и сам же потом обо всем сожалеет.
Было еще темно. Легкий морозец побелил лужи, под ногами хрустел ледок. Выйдя из переулка, заспешил к приближавшемуся красному пятну трамвая. Но опоздал. Коротая время, позвонил из телефонной будки бригадиру. Тот его объяснения о болезни воспринял вполне спокойно и даже посоветовал, что в таких случаях мужики обычно друг другу предлагают. А еще сказал, чтобы на работу не спешил и как следует вылечился. Даже посоветовал,
... Очередь к врачу в поликлинике, как всегда, огромная. Пока дождался вызова, чего только не наслушался. Врач подтвердила диагноз: хондроз. Откуда только прицепился? Скорее всего, в сарае застудился, где часто курит и дверь открывает. Время-то подошло не летнее. Врач прописала уколы и таблетки, а также оформила на три дня бюллетень. Домой Егор шел не торопясь и был спокоен: спешить-то теперь нечего.
Валентина мужа поджидала. Пока раздевался, старалась определить, чем закончился его поход в поликлинику. Почувствовала, что утренний психоз с него слетел.
– - Обедать будешь сразу, или Лену подождем? -- спросила тоном обиженного человека.
– - Подождем, ага, -- примирительно кивнул головой Егор. -- Часок можно и повременить.
Стараясь сгладить утренние наскоки на жену, где был только сам виноват, сказал:
– - В общем, бюллетень на три дня всучили. Таблетки прописали, уколы надо поделать. -- Валентина слушала мужа с обидой. Весь ее упрямый, молчаливый вид говорил о том, что она хотя его и слушает, но утренние обиды не позабыты.
– - Шейный хондроз, понимаешь, нашли и еще что-то, -- сморщив лоб, продолжал Егор. -- Нервишки, оказывается, стали ни в дугу.
– - Это я и без твоего врача знаю, -- довольно кисло вставила Валентина. И вновь замолкла, решив больше молчать, пусть муж прочувствует свою неправоту. Ишь, до чего обнаглел! Слова сказать нельзя.
Егор спорить не стал -- ведь так оно и есть. Прервав неловкое молчание, простодушно признался:
– - Зато теперь спокоен -- все по закону. Да, знаешь, позвонил бригадиру, а он мне говорит -- лечись и не ломай голову. Даже костоправа обещал подыскать. Только в голову не возьму -- зачем мне костоправ? Кости целы, они у меня, сама знаешь, в порядке.
Валентина молчала. "Что ни говори, -- думала она, -- а Егор с закидоном. Если ему дать волю, верхом сядет".
– - Ага, вспомнил, -- воскликнул Егор, -- баралгином таблетку-то называют. Ну и укольчики, само собой. Кто-то, видно, приезжать к нам будет. С недельку, а то и больше, придется дома посидеть.
– - Уколы и Лена могла бы делать, -- сказала, скептически посмотрев на мужа, Валентина. -- На красный диплом дочь тянет, уж что-что, а уколы сумеет сделать.
– - А и правда, -- обрадовался Егор. -- Как же это я не допер. Зачем кому-то из больницы к нам мотаться, когда дочь специалист? -- Покачав головой, посожалел: -- Вот только обидел я ее утром. -- Ища поддержки у жены, Егор виновато посмотрел на Валентину.
– - Ты без этого не можешь -- холодно ответила жена. -- Порой как с цепи срываешься, и вот я думаю, кому это надо? -- Но взгляд ее несколько смягчился. Решила с воспитанием мужа кончать, а то как бы не переборщить.
...Уколы и таблетки Егору не помогли. Шею, как и прежде, не повернуть, руку -- не поднять. Опять занервничал. Вспомнил, что надо было бы бригадиру позвонить, тот же обещал костоправа найти. Поругав себя за забывчивость, оделся и поплелся звонить к телефонной будке. Бригадир слово сдержал и дал адрес костоправа, но предупредил, что к Лёне (его бывшему сослуживцу) надо непременно найти подход. Человек он занятый и к тому же большой матершинник. Сказал также, что такса за услугу у Лёни небольшая и для всех одна -- пятнадцать рублей. Получив инструктаж и пообещав бригадиру магарыч, Егор ближе к вечеру оделся потеплее и поехал к Лёне-костоправу.
Когда за мужем щелкнула калитка, Валентина присела на стул и, глядя в окно, задумалась. Вспомнилась свадьба, потом -- как с
Егором строились, а им завидовали, как в город переезжали. К городу так и не привыкла, все тут не так, как в деревне. Если б не болезнь, ни за что из села не уехала. Когда недавно на работе у Егора стали по шесть соток давать, упрашивала его их взять или вообще купить поближе к городу какую-нибудь хатенку-развалюху, а потом ее переделать. Но чтобы непременно был свой огород. "Поизносился я, -- молча передразнила мужа. -- Какой смысл?" Как это какой? Дело идет к пенсии, попробуй прожить на пенсию по нынешним-то временам и ценам. Уж был бы сам городской... Ведь деревня деревней, к тому же и без образования, а туда же... "Хватит, нажился в грязи, хочу пожить по-человечески". Долго еще Егору доставалось за глаза от Валентины. Потом мысли повернулись в его защиту. Уж не такой он и плохой. Зарплату до копейки отдает, к пьянчугам не прилипает, а хозяин -- каких поискать. Куда ни глянешь -- все его рук дело. Хотя бы вот эти, асфальтовые дорожки во дворе и перед домом. Неблизко возил на тачке содранные с дороги пласты старого асфальта, потом их растапливал и уложил асфальт в приготовленные из металлических уголков формы. Как же все были довольны! И вообще, когда муж работает -- не нарадуешься. А с земелькой она его со временем утолчет, надо только выбрать момент поудобней. Земля нужна, без нее что за жизнь? К сватье как приедешь да повкалываешь на огороде, а у нее есть где развернуться, слов нет -- устанешь, а вот голова -- не болит. Зато в городе все время сидит на таблетках. Нет, он должен ее понять... А то поизносился, нет, муженек, рано еще...Помолчала, потом тряпкой протерла окно. Мысли переметнулись совсем на другое, о чем лучше б и не думать.
Чего тянет с анализами в поликлинике, чего? Уже давно пора провериться и хотя бы знать, что ожидает, к чему надо готовиться?
Скрипнула калитка, во двор вошла младшая, Елена, -- рослая, красивая, фигуристая. Она степенна, разговаривает всегда с улыбкой. Бросив взгляд на окно и не увидев матери, Лена поднялась по порожкам на веранду. Слышно, как вытерла о половик сапоги, а войдя в коридор и включив свет, игриво спросила:
– - Кто-кто в теремочке живет? Есть ли кто живой?
– - Есть, дочь, есть -- бабка Валюшка да Егорка дедушка, -- ответила Валентина и, подойдя к дочери, подставила щеку для поцелуя. Та поцеловала. Вроде и мелочь, а матери приятно.
– - А папа где? -- спросила Лена, вешая в коридоре пальто.
– - Да вот уехал к какому-то Лёне-костоправу. Сама жду.
– - Все будет нормально. Небось волновался, а зря. Можно б было и толковым массажистом обойтись. Вот закончу учебу -- освою.
– - Давай, давай, будешь нам с отцом спины выпрямлять. В больницах-то такие очередяки, что никакого настроения туда идти нет.
Лена ушла в свою комнату, а Валентина стала готовить ужин. Муж придет, а у нее все готово. Лишь бы в настроении пришел.
V
Занятая на кухне (сколько же времени она у нее отнимает), Валентина не слышала, как во двор вошел Егор. Лишь зашторивая занавески, увидела его стоящим сбоку от сарая. Муж курил, и огонек сигареты плавно описывал в темноте полукруги. Раньше Егор курил только сигареты "Прима", теперь папиросы, сигареты, -- все, что попадется. Сколько раз пытался бросить курить -- бесполезно. Терпения хватало самое большее -- на неделю, потом начинался такой псих, что жена говорила: уж лучше кури. Егор и сам признавался, что характером оказался слабоват. Вот Антон, брат жены, тот как решил бросить, так и бросил.
Приоткрыв форточку, Валентина позвала мужа ужинать. Огонек окурка полетел в сторону каркаса теплицы, а Егор, кхекая и шмыгая ботинками по асфальтовой дорожке, стал приближаться к окну. Постучав по стеклу и приподняв правой рукой на голове шапку, Егор смотрел на Валентину и улыбался.
– - Иди быстрей, чего смеешься? -- недовольно крикнула Валентина. -- Картошка стынет, да и кино поглядеть хочу.
– - А ты, подруга, ничего не заметила? -- допытывался Егор, по-прежнему держа руку у шапки.