Не будите Гаурдака
Шрифт:
— Иван не растяпа, — без особого убеждения, скорее лишь из чувства противоречия, встала на защиту супруга царевна.
— Да я не про него… — глухо всхлипнула Эссельте, уткнулась лбом в стенку, и плечи ее затряслись, мелко и отрывисто.
— Ты чего, ты чего… — испугалась Сенька, импульсивно подняла свободную руку, опустила, подняла снова, и неуверенно и осторожно положила на плечо плачущей гвентянке. — Не реви, Селя… Всё образуется… Всё разберется… не реви… народ перебудишь… всё должно кончиться хорошо… наверное… скорее всего… я надеюсь… зачем-то… дура… дура… дура… ду…ра… не…ре…ви…
Так, одиноко оплакивая свои незадавшиеся молодые жизни, две девушки — то
А наутро наступило время магии.
Не успели сиххё и гости Плеса продрать глаза, как все дома, сарайки, курятники и импровизированные палатки и навесы на улицах переполненной деревни уже оббегал Фиртай с известием о том, что ночью Арнегунд смогла связаться с Финнианом, магом людей из Северного Аэриу. Тот разбудил короля Мелора, по счастью оказавшегося рядом, в лагере своего готового к первому сражению войска, и оба согласились отложить начало боевых действий на день и открыть Врата сегодня, за три часа до полудня, на неделю раньше оговоренного срока.
Наспех позавтракав остатками ужина, загрузив на возы упакованные в дальнюю дорогу пожитки и собрав в кучу домашнюю живность, все две с половиной сотни сиххё и сорок четыре единорога организованно собрались далеко за околицей, у подножия холма, на пологом берегу Широкой. Люди, оказавшись в подавляющем меньшинстве, ненавязчиво держались на заднем плане рыхлой кучкой, распавшейся бы на мелкие группки при других обстоятельствах за два счета.
Река, словно в насмешку над присвоенным ей пришлым народом названием, в этом месте была мелководной и узкой: всего пара десятков шагов по видному сквозь прозрачные струи каменистому дну отделяла облюбованный для перехода в мир иной пятачок от обрывистого противоположного берега, изрытого норами вездесущих земляных орлов.
Потревоженные таким необычным и непонятным собранием обитатели нор неистово кружились над толпой, время от времени раздраженно пикируя с растопыренными когтями и разинутыми кривыми клювами на отдельно стоящего двуногого или четвероногого. К счастью для беженцев (И для орлов тоже: некоторые сиххё с сожалением теребили в руках луки, зловеще щурясь на вредных птиц), пока все атаки заканчивались сорванными и порванными шапками, встрепанными волосами, легким испугом, и серией непечатных слов в адрес местной фауны.
Потолкавшись немного за плотно сбившимися в непроходимую стену спинами хозяев, и придя к выводу, что самого интересного им с галерки не разглядеть, хоть стой, хоть подрыгивай, люди отошли немного в сторону и взобрались на склон близлежащего холма. Там назойливые повелители птичьего царства их не беспокоили, а происходящее было видно не в пример лучше, чем даже во втором или в третьем ряду.
И весьма вовремя — ибо магическое действо уже было в полном разгаре.
На круглой каменной плите, окруженной по периметру стоячими валунами с меловыми рунами, лицом к украшенной бивнями мегалослонта незамкнутой арке, с закрытыми глазами и закатанными по локоть рукавами просторной рубахи стояла Арнегунд. В правой руке ее был зажат маленький нож. С медного лезвия его на высеченный в плите двойной круг капала алая кровь. Губы королевы при этом медленно шевелились — то ли отсчитывая капли, то ли произнося заклятье, то ли взывая к невидимому собеседнику.
— Отсталая технология, прошлый век, — окинув взглядом сцену, пренебрежительно фыркнул Агафон. — Всем просвещенным людям давно известно, что заклинание открытия портала можно активировать при помощи килограмма мухоморов и литра водки. Опция к первому пункту — десять пирожков
с маком.— Если всё так просто, чего ж мы до сих пор тут делаем? — ядовито полюбопытствовал Кириан.
— Давай ингредиенты, — снисходительно повел плечами чародей, но комментариями больше не разражался, и досматривали ритуал люди уже в полной тишине.
Хотя, досматривать после этого особенно было нечего.
С последними словами, сорвавшимися с бледных напряженных губ повелительницы сиххё, пространство меж рогов арки завибрировало, заколыхалось, заходило волнами, будто воздух там в пару мгновений раскалился как над плавильной печью, и из ниоткуда, прямо под ноги Арнегунд, упал первый луч.
Луч солнца.
Сиххё ахнули, отшатнулись было в благоговении, но тут же восторженно прихлынули, чтобы разглядеть чудо чудное, диво дивное получше. И тут дрожащий воздух словно вспыхнул фейерверком света и цвета, слепя непривычные глаза вековечных изгнанников, и вместо белесой равнодушной степи, серых холмов, свинцовых вод и бурых сланцев обрыва в проеме вырисовались изумрудные луга, лазурное небо, сверкающая золотыми бликами река и ослепительное — даже для людей — солнце.
— Солнце!!!..
— Аэриу!!!..
— Небо!!!..
— Арнегунд!!!..
— Боги всемогущие, это дом, это наш дом, наш Аэриу!!!..
Восхищенные, восторженные, счастливые голоса слились в радостный гул, и толпа возвращающихся домой — теперь воистину домой — беженцев тронулась с места, подобно снежной лавине — робкий шаг за робким шагом вперед, к брызжущей сияньем и красками картине словно из самого волшебного их сна — будто влекомые неведомыми чудесными чарами…
Подобно отражению в странном зеркале, напротив королевы сиххё, спиной к земле обетованной, стояли двое людей — невысокий мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, в лиловом балахоне, украшенном мистическими символами и звездами, и одетый в черную бархатную куртку, украшенную массивной золотой цепью, надменный блондин средних лет. Короткие его прямые волосы перехватывал толстый, тускло поблескивающий золотой обруч.
— Как на бочке, — презрительно скривился Бриггст. — И цепь купеческая. Фи. Полное отсутствие вкуса. Вот уж воистину: деньги есть — ума не надо. Кхм… Неужели это я сказал? Об этом надо пофилософствовать…
Невысокий сжимал в кулаке серебряный нож для ритуалов. Надменный протягивал вперед руку. Из глубокого пореза на предплечье на камни медленно сочилась кровь.
При виде Арнегунд король Мелор — ибо это был ни кто иной, как он — прекратил разглядывать свою рану и беззастенчиво вперился в правительницу сиххё оценивающим взором, словно барышник в предлагаемую к продаже лошадь, или один противник в другого.
Королева дрогнула, застигнутая врасплох циничной откровенностью, вспыхнула до корней волос и быстро опустила очи долу. Но, почувствовав на плече уверенную руку Аеда, подхватила брошенную перчатку вызова, горделиво вскинула голову, и почти нахально ответила Мелору тем же.
Довольный — или недовольный увиденным — на таком расстоянии ни разобрать, ни понять подобные тонкости было невозможно — король эйтнов прилежно сложил губы в улыбку и сделал широкий жест левой, нетронутой, рукой:
— Проходите, гости дорогие. Проходите. Чувствуйте себя как дома.
— Мы и есть дома, — донеслись до людей на холме торжественные, звонкие слова Арнегунд. — Аэриу — наш дом. Но мы готовы забыть поросшие мхом и быльем дела давно минувших дней, и протянуть людям руку не как гостям, не как забредшим случайным странникам, но как соседям. Добрым соседям. Земли Аэриу велики, и места там хватит на всех.