Не будите Гаурдака
Шрифт:
— Быстрей, грузитесь!!! — рявкнула Серафима, плашмя отоварила по лбу метнувшегося на перехват одного адъютанта старейшины, кулаком в глаз — другого, и яростно дернула за шиворот Селима, сошедшегося в безмолвной схватке за свободу с Муталибом.
Агафон запрыгнул на ковер, лихорадочно выкрикивая заклинания и размахивая руками, и в последнюю секунду успел поставить щит между ними и взбесившимся зрительным залом.
Жаждущая крови и скальпов разъяренная черная толпа налетела на наспех воздвигнутую невидимую стену, разбилась, но попыток пробиться к осквернителям традиций отнюдь не оставила.
Под
— Быстрее, быстрее!!!.. — изо всех сил удерживая прорываемое рассвирепевшими осаждающими укрепление, прошипел чародей. — Я больше не могу!!!..
— К-кабуча!!!.. — взревела царевна, уперлась, напряглась, и рванула беднягу Селима за шкирку, затаскивая на ковер.
Старикан последовал за ним.
— Да ты-то нам тут на кой пень!!!.. — попыталась разжать пальцы-клещи Серафима.
— Кэмеля… отдай… — прошипел, свирепо выкатив глаза, Муталиб. — Придушу… Загрызу…
— Осиное гнездо… — просипел Охотник, тщетно вырывая запястья из захвата старика.
— Да забирай ты своего…
Но ни договорить, ни выдернуть статуэтку из синеющих под нечеловеческой хваткой пальцев Охотника она не успела.
Под натиском взбешенной оравы временная стена Агафона дрогнула, хрустнула оглушительно, и рассыпалась на мириады крошечных черно-желтых частичек…
Совершено случайно оказавшихся осами.
Очень нервными и чрезвычайно злыми на весь Белый Свет, начиная с отдельно взятого конкретного зала собраний.
Через несколько мгновений и золотой верблюд, и самозванцы, и даже сражающийся с ними в одиночку старейшина были забыты: у бедных ассасинов появилось другое развлечение.
И у самозванцев — тоже.
Селим, укушенный уже три раза, понимая, что дальше некуда, взревел что-то неясное, рванулся — снова тщетно — и от отчаяния, что было мочи, боднул головой в лоб главного душегуба.
Такого поворота их схватки Муталиб не ожидал.
От неожиданности он охнул, разжал на секунду пальцы…
Но секунда — это всё, что надо было Сеньке, скинувшей безбилетного пассажира с ковра, и Масдаю, чтобы птицей взвиться под сводчатый узорный, как крылья бабочки, потолок, спасаясь от преследования разъяренной осиной стаи.
Подобно залетевшей случайно в тесную комнату ласточке, ковер метался из угла в угол, маневрировал, финтил и уклонялся, но даже ему было понятно, что до того, как летающий полосатый арсенал настигнет и облепит его пассажиров, как это уже произошло с отчаянно вопящими и ломящимися в узкую дверь гостеприимными хозяевами, пройдет совсем немного времени.
Одна оса тяпнула Селима в щеку.
Вторая приложила Сеньку в палец.
Третья запуталась в волосах Агафона и истерично зажужжала, рассчитывая продать свою жизнь подороже.
— А-а-а-а, к-кабу-у-у-у-уча-а-а-а-а-а… — проорал исступленно маг, яростно взъерошивая шевелюру и принимая два укуса в ладонь, зажмурился, выбросил руки вперед и чуть вверх, и испуганный вопль его перешел в тщательно выплетаемое заклинание…
Часть потолка, бывшая еще несколько мгновений назад над их головами, внезапно вспучилась как крышка испорченной консервы, поперла вверх, вширь, вдаль, и вдруг взорвалась, словно проткнутый булавкой воздушный
шарик, осыпая находившихся под ней ассасинов кусками камня, раствора и штукатурки.К изумлению Серафимы, в образовавшуюся дыру хлынуло солнце, небо и утро.
— Так мы всю ночь тут просидели!..
Но, не успела она как следует этому подивиться, как Масдай почуявшей спасение и волю, радостной птичкой устремился к брызжущему светом пролому.
Через несколько мгновений все четверо уже неслись по яркому весеннему небу, сопровождаемые — быстро, впрочем, отставшими с чувством выполненного долга — осами.
Отыскать потерявшихся в бурю товарищей оказалось проще, чем они полагали: место стоянки оказавшихся за бортом было видно издалека.
Ярко-оранжевый полупрозрачный с одной стороны купол, под которым на мраморном полу разместились вокруг неработающего фонтана горы разноцветных ковров и подушек, не заметить на ровном месте вообще очень сложно.
Агафон, гордый как павлин собственной победой как на музыкальном, так и на магическом поприще, при виде такой вопиющей роскоши и комфорта заметно сдулся.
Зато Серафима и Селим были вне себя от счастья.
— Слава премудрому Сулейману! Они живы! Они целы!
— Эй, засони, подъем! Так до следующей бури додрыхнуть можно!
От стука по куполу пошел мелодичный звон, и устало свернувшиеся калачиками под ткаными золотыми цветами покрывалами путники испуганно вскочили, продирая на ходу глаза. Отодвинулась штора, отделяющая женскую половину от мужской, и из-за нее встревоженно выглянули две заспанные физиономии — бледная и смуглая.
— Что там?
— Что случилось?
— Не волнуйтесь, мои прекрасные леди, сейчас я этих стукунов-то…
В припадке отваги и галантности Кириан до «окошка» добрался вперед всех.
На свою беду.
Потому что первым, что он узрел в теплые нежные минуты после пробуждения, была сверлящая его горящим взором огромная синяя, плотоядно ощерившая физиономия.
На его истошный вопль среагировали Иван и Олаф: подхватив лежащее наготове оружие, рьяно кинулись они в атаку на неизвестное чудовище… и остановились. Они-то были здесь, а чудовище — там!..
А дверь конструкцией, похоже, была не предусмотрена.
Отыскать архитектора, чтобы указать ему на вопиющий недостаток проекта, оказалось лишь немногим проще, чем выбраться наружу без двери: заметивший в быстро освобожденном менестрелем окне синерожее чудовище, впечатлительный и в лучшие моменты своей жизни Абуджалиль сделал вид, что ему срочно потребовалось что-то найти под моментально увеличившейся грудой подушек в дальнем конце купола.
При этом самооценка Агафона, доселе хмуро наблюдавшего через плечо обиженного Селима за перипетиями пробуждения приятелей, перескочила печально покинутую десять минут назад отметку «стабильно высокая» и снова стремительно рванула вверх.
Когда же недоразумение разъяснилось, и одна из секций купола стыдливо растаяла в жгучих лучах предобеденного солнца, победители ассасинов, лауреаты поэтического конкурса и просто первые из обычных людей, не только выживших в логове культа убийц, но и устроившие незабываемую ночь его хозяевам, гордо вступили под тенистые своды в объятья друзей.