Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина
Шрифт:
(29) Наконец-то названо имя: Бурак, или Летящий молниеносный конь! Служил и другим пророкам, привязывали его к кольцу йерушалаймской скалы. Камень тот сохранился, известен как "Седло Бурака".
– Ибн Гасан.
62. И предстали предо мной пророки,
прежде меня бывшие, - мекканцам говорит.
– Внушить нам хочешь, что ждали тебя?!
– Чтоб со мною вместе помолиться!
– Ну да, - чей-то смех: - Явился новый к ним пророк!
А другой язвительно: - Надеемся, последний!
– И все, как только ты явился, к молитве приступили?
– Но где?
– вновь вопрошают.
– Неужто в храме Исы?!
– И под ним - краеугольный камень?
–
– Так где ж тот камень?
– Не унимался араб-иудей, а
может, араб-христианин?
И новые вопросы, точно стрелы с ядовитыми
наконечниками:
(30) Задан был однажды Мухаммеду вопрос: Под чьим храмом краеугольный камень земли - под иудейским на Храмовой горе или под христианским на Масличной горе? Возник спор. И Мухаммед ответил: Для Бога эти расстояния (между Храмовой и Масличной горой) не столь значительны, чтоб это нам оспаривать.
– Кто ж они, пророки, для молитвы ждавшие тебя?
– Стойкие!
– Что за стойкие пророки? Впервые слышу!
– Ещё не то от меня услышите!
– От стойкого тебя?
– Не мной так названы пророки! Божье то слово: Стойкие, или
Улу-л-азм!
– Там был Адам? Но разве он пророк?! Нух?!
Недоумения полетели в Мухаммеда.
– Ибрагим и сын его Исмаил. И брат Мусы Гарун.
– Нельзя ли их назвать по-нашему?
– Зачем за иудеями повторять? Уста привычны к этим именам!
– Но в нашей Книге...
Не дал ему договорить:
– Услышьте все: и вы, многобожники, и вы, люди
Писания!..
Но тотчас перебили:
– Кого ещё с собою рядом в темноте приметил?
– Во тьме - мы с вами, хоть и светит солнце, а там - сиянье
ликов!
Мухаммед называл пророков, с которыми молился, и крики
мекканцев усиливались.
– Наш Моисей?
– возмущён еврей-иудей, у него деньги
Абу-Талиб ссуживал.
– Йунус-Иона?!
– Иисус?! Не смей называть имя Господа всуе!
– вскричал из
соседнего квартала христианин.
И другой возражает - не Мухаммеду, соседу:
– Иисус - пророк?! Самозванец!
– Вот-вот передерутся.
– Своих называй пророков, наших не трогай!
– Как можно их забыть? Твои слова: мол, четверо нас, из
арабов, пророков было!
– К арабам - да, я послан, а трое - прежде меня!
– Увещевал, стращал, пугал!
– Назвал я тех, с кем молился!
– А Худ, правнук Нуха? А Салих? Шуайб, тесть Мусы?
Или они тебя вниманием своим не удостоили?!
– Бескрайни в небесах Божьи просторы!
Шум, гул, выкрики.
– Да будут все пророки, - бросил Мухаммед в толпу,
пророками всех!
(31) Приписано: Не все пророки названы! Выстроены столбцом, заметны контуры отдельных букв*. Ещё страница, неясно, куда вставка, отклеилась: Бог, Хозяин судеб и Владыка миров, терпит все веры, все наречия: тех, кто многобожец, тех, кто иудей, тех, кто верует в Ису. Далее почерк отличный, как если бы могли назвать его курсивом, - лёгкий изящный наклон: И Мною явлен он (Мухаммед?)! А прежде явлены были другие - все сто двадцать четыре тысячи пророков! Один был удвоен, удвоен второй, и все учетверены верой, меж ними Я не делаю различий. Сказано: Тарикил мустакин + Сиратал мустакин, или: Идите дорогой прямой! Идите дорогой правды! И с честью пройдете по острому, как лезвие, и тонкому, как волос, мосту Сират из жизни этой временной в жизнь ту, вечную.
______________ * Помещу в нижнем этаже текста имена двадцати пяти пророков, названных в Коране: Адам, Енох (Идрис), Ной (Нух), Авраам (Ибрагим), Измаил (Исмаил), Исаак (Исхак), Иаков (Йакуб), Иосиф (Йусиф), Елисей (Ал-Йаса),
Иона (Йунус), Лот (Лут), Худ, Салих (Салех), Шуайб, Давид (Давуд), Соломон (Сулейман), Иезекииль (Кифл? Зуль - Джуль?), Илия (Илйас), Захарийа (Закарийа), Иоанн Креститель (Йахйа), Иова (Аййуб), Моисей (Муса), Аарон (Гарун), Иисус (Иса) и двадцать пятый - Мухаммед. Конь Бурак как изваяние стоит, сиянием освещая Храмовую гору, а Джебраил... Но где он, занесший его в такую немыслимую даль?! - То повеление Его!
– Голос Джебраила. - Но что оно - то? - Должен сам постичь! Мухаммед скорее почувствовал, нежели увидел, как Джебраил стремительно отдалился от него, исчез, уйдя ввысь. И тут же к ногам опустилась уходящая в небо лестница, и, легкая, колыхалась она в невесомости, начала не разглядеть, исчезало в ночном тумане. Влекомый зовом, не успел занести ногу на ступень, ощутив её прочность, как стремительно унёсся вверх, и свет разлился вокруг. Тотчас всплыло детское: верёвка к небу! Рвётся! Падение! Хищная птица хватает!.. И уже внизу - глянул, лестница изогнулась - рогами вонзённый в землю месяц, близкий и не светит! Боясь упасть, крепко ухватился за верёвку. Вдруг взору предстал гигантский петух, точно висящий меж недосягаемой высью и землёй: ноги покрыты золотящейся чешуёй, уходят вниз, гребень упирается в туманную синь неба.
– Путь в пятьсот лет надобно пройти, чтоб дотронуться до петуха! подсказал Джебраил.
– Пятьсот?!
– Ай да петух! Похожий на мекканского? Драчун?
– А день у Бога моего - как тысяча лет!..
– Согнать со скалы!.. Нет, пусть расскажет!
Увидал в толпе Абу-Бакра, уловил его недоумение. Не
предупредил, что у сестры прячется. Айша рядом с отцом. Не
надо было брать её! Слышит и запоминает.
– Сон вещий! Там витал лишь дух его! Телесно в Мекке
оставался!
– голос Абу-Бакра. Как смеет так думать?!
– И ты, кого чтим трезвым!
– Чтили! Такой же лжец, как Мухаммед!
– Не дух, а весь я, каким предстаю пред вами, и да
раскается шепчущий в неверии своём!
(32) Из поверивших в Мухаммеда нашлись толкователи, - поясняет Ибн Гасан, - которые приняли рассказ Мухаммеда за быль, чудодейственную: мол, лишь духовно, некоей присущей избранным мощью вознёсся к престолу Бога. Абу-Бакр тоже так полагал, высказав однажды подобное в кругу семьи, и Айша запомнила [как ни пытался Абу-Бакр, отказавшийся позднее от подобного греховного предположения, внушить Айше, что исра и мирадж - быль, ничто не смогло в ней поколебать версию духовного лишь вознесения Мухаммеда к престолу Бога].
– А что с петухом?
– Он пением каждое утро приветствует Бога, давая знак
птицам его породы на земле, чтобы пробуждали всё живое.
– Чем удивишь ещё?
– Да будет вам известно, о мои мекканцы: три голоса Богу
желанны!
– Средь них и наш?
– Увы, не ваш, а голос человека, произносящего слова
ниспосланной Им Книги!
– Та книга иудеев! Христиан!
– Книга есть ещё, ниспосланная людям, - Коран!
– Но голос чей второй желанен Богу твоему, Мухаммед? Неужто
петуха?! А может быть, осла?!
– Нет, голос раздаётся петуха, когда увидит ангела, а
осёл кричит, когда видит дьявола!
– Так чей угоден голос?
– Голос покаяния, товба! *
______________
* Богом была ниспослана сура Покаяние (Товба) - немало аятов в Коране, связанных с товбой: У Бога прощения просили (за грехи), а потом приносили Ему покаяние (Худ, 11/3); И обратитесь, о верующие, с покаянием к Богу, быть может, преуспеете! (Свет, 24/31); О те, которые уверовали! Обращайтесь к Богу с покаянием искренним! (Запрещение, 66/8).