Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина
Шрифт:
(83) Запись обрывается, но есть ещё фраза, прочитывается лишь: "не вспомню".
– Он тебя признал, если во сне привиделся!
– сказала тогда Хадиджа ему. И словно начертала: Явленная тайна! Спустя время заметила: - Но не всякий Иса - пророк. Может быть, то был двойник? Похожий, но не Иса? Тут Мухаммед вспомнил детское: Абдул-Мутталиб говорил, что у пророка Исы, об этом старец в Эль-Кудсе ему поведал, какое-то было свечение над левым ухом. "Почему над левым?" - спросил Мухаммед. Промолчал дед, как и тот старец, кому он задал такой же вопрос. Было ли во сне свечение - не запомнил.
– Укор?!
– Даже здесь, в кругах небесных, мнителен ты, Мухаммед, и в ясном взгляде, полном доброты, узрел, заботами земными полон, не то, что в вечном бытии Исы!
– Признаюсь, мне не избыть страстей земных.
– Переступи чрез них!
– Бог возжелал, чтоб я...
– была смиренность в голосе Мухаммеда.
– Вознесены сюда по воле Бога! Отца Небесного то выбор.
Ждут ученики: запомнить, что скажет им Мухаммед.
Каждый - носитель одной из ниспосланных сур, и кому какую
запомнить следующую. В голосе Исы...
– Оглядел учеников,
самый младший, с памятью отменной - Шюкрулла: от него и
передастся потомкам рассказ Мухаммеда о пятом Небе, где
встретился с Исой. Задумался: какое слово точное найти? Исы
был голос тих, в глазах тревога. Не пояснил: тревога отчего?
– О тяжкой миссии твоей наслышан я на Небе, - сказал Мухаммеду. Всерьёз? Может, ироничен?
– Неистребима мнительность земная!
– Твоя была трудней.
– Иные времена, иное племя - мы и вы.
– Ты к избранному Богом народу шёл!
– Что с того, что избранный? Замкнулся он, Богом избранный.
– Но сказано: растворится твой народ в племенах земных.
– Наглухо закрылся, уйдя в себя!
– И всё ж из первых на земле народов, в единого уверовавший Бога!
Мой род и наше племя Его не знали, у каждого свой идол: обрубок камня, истукан, хранитель очага, кумир, спаситель!
– Увы, к призыву моему сородичи остались глухи: через народ мой возжелал всех приобщить к Отцу Небесному, исполнив Его волю. Но ворошить былое не станем: что говорить о том, что было?
– Твой крест...
– Но каждому нести свой крест! Тебе мой крест не угрожает.
(84) В одной из записей Ибн Гасана дан диалог на фоне нарисованного креста:
– Но отчего твой крест, который носишь на груди, усеян шипами?
– Для умерщвления плоти.
– Во имя собственного спасения?
– Но через боль!
– Не признак ли тщеславия забота о личном спасении? Что вернее: носить крест, пусть даже с шипами, или носить в себе суть креста?
– Отвечу притчей. Спросили у несущего свечу: "Откуда свет?" Тот вместо ответа задул свечу и спросил: "Скажи мне, куда девался свет, и я отвечу, откуда он появился". Так что не задавайся праздными вопросами!
Ученики притихли, ждут, что скажет им ещё Мухаммед.
"Ну да, - Иса мне молвил, - сородичей собрать ты вздумал,
явив им Книгу Книг, но отвратились. Увы, таков удел и мой,
когда я начинал. И патриархов". Но все, с кем до Исы
встречался, ждали моего явления.
Казалось,
разговор с Исой - главное, из-за чего сюда явился. Может, и на свет родился, чтоб встречи этой удостоиться? Адам? Нух? С ними было проще, а Ибрагим не далёкий предок, а чуть ли не дед! Муса...– здесь, мнилось, он главный, единственный, кому удалось Бога лицезреть. Но и он понятен людской натурой, а Иса...Но сказано: Бог не родил и не рождён отчего сомнение в кругах неба не отпускает?
90. И эхом: Не успеешь!
А прежде не забыть спросить: почему ад помещён в пределах Его пространства? Иса ответил тотчас:
– Взял на себя я все грехи людские, чтобы впредь...
– А разве, - не дал Исе досказать, - грех искореним?
– Увы!
– Но если грех - земные его думы - неустраним, как избыться адским мукам?!
– В бесстрашии уметь взирать на грех. Быть открытым Богу. Терпением спасается душа.
– Сколь долог путь к спасению?
– Неизмеряем путь, открытый к Богу.
– А грешники в аду?
– За них молиться.
– Но как?
– Любовью. А чтоб любить - дано сердце, уста - чтоб молвить, руки врачевать, во всём есть воля Божья.
И неотвязна мысль: Он знает всё, Иса. И всех. Но если на лице моём прочёл мои думы...
– ни словом не обмолвился о том, что сына Божиего не признал! Но разве это было выговорено в уме? Лишь откровение: Бог не рождён и не родил. В том, что услышал, как мне усомниться?!
– Я за тебя, - сказал ему Иса, - молился!
– За меня?!
– Твой путь тебе ещё пройти придётся!
– И улыбнулся с горечью.
Бледное лицо, суров и озабочен с виду. Вдруг засиял: - Пришелец ты, явился и уйдёшь, чтоб жизнь пройти земную, а мы здесь навсегда.
– В том сожаление или отрада?
– Свершить задуманное, от будущих себя сберечь ошибок.
– Ведом Богом я!
– Но выбор - за тобой, чтоб каждый раз не начинать сначала.
– След в след?
– Путь свой у каждого, но он тобой ещё не пройден.
– Мне Богом ниспослано!..
– Не возомни, - сказал себе, - о себе лишнего, Мухаммед!
– Отец Он мой, Отец и ваш, и Бог Он мой, и Бог Он ваш!
– Но...
– Не смеешь досказать? Сомнениями мучим?
– Ты угадал!
– А может, меня жалеешь?
– О, если бы, - вскричал Мухаммед, вырвалась наружу боль, - счастье выпало мне увидеть мать Амину!.. Нет, не понять мне, прости, Иса, тебя, то выше разуменья моего!
– Но что, скажи, я выслушать готов!
– ...Пришли, когда говорил к народу, мать, братья и сёстры, они стояли вне дома, приметил их среди людей, в толпе стояли, кто-то молвил: "Вот мать, братья и сёстры!" Но ты...
– Готов я сказанное повторить: "Кто моя матерь? Братья и сёстры кто мои?" Указал на учеников Своих. "Ибо, - молвил говорившему мне, - кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь!"
– Ушли ни с чем!..
– И горечь в голосе.
– Нет, не пойму! И про умершего отца ученика, отверг его просьбу! "Позволь, - просил он, - отца умершего пойти похоронить, сыновний долг велит!" Ты воспротивился! "Предоставь, сказал ему, - мёртвым погребать своих мертвецов!"