Не дать воде пролиться из опрокинутого кувшина
Шрифт:
– Ты можешь следом повторить за мной: не думайте, что Я пришёл принести мир на землю. Не мир пришёл Я принести, но меч, ибо Я пришёл разделить человека с отцом его, а дочь с матерью её, и невестку со свекровью её! Сберёгший душу от Меня, потеряет её, а потерявший душу свою ради Меня, сбережёт её. Иго Моё благо, и бремя Моё легко!
– О, если б даже мёртвого увидеть довелось мне отца!
Но укорять пророка!.. И тут, не успел Мухаммед лишь подумать: А сон был такой...
– как Иса в нетерпении произнёс:
– Сон?!
– Чутки
– Живым?
– Но кто живее: вы иль мы?
Умолк, задумался: Живее вы!
– ...Игра воображения! Чувств высвобождение! И, оттолкнувшись от пригорка, летишь, а руки - точно крылья.
– Ума подсказка сон!
– повторил Абу-Бакра.
– А то и упредить беду, когда всерьёз являемся во сне.
– А может, то не сон, а явь?
– Услышать хочешь о себе?
– Но разве я не волей Бога явлен в мир?!
– Все явлены...
– И тут Мухаммед не дал Исе договорить:
– Быть может, о пророк славнейший, обуян сомнениями в моём избранничестве?!
– У каждого из нас своё сомнение. Но первому, - сказал, - тебе избыть сомнение, и тогда...
– молвил вслух или дуновение мысли?
– Нет, не успеешь!
И эхом прозвучало: Успеешь ли?
91. И снова эхом: Уж изгнан!
– ...Я сам в твой сон явился. А трапеза... что ж, много званых, мало избранных! Пришли ученики и возлегли. И те, кто был со мной, меня не понимали. Покинули меня, уснули. А утром я ушёл в Йерушалайм.
– Ты был другой во сне.
– Светловолос для тех, кто светл власами. Но смуглый я, еврейкою рождённый! И даже посмуглей тебя!
– За вами, племенем евреев, следом избранны мы!
– Но кто вы?
– Мы родственны, арабы мы, семиты!
– Я слышал!.. Но если волею Отца Небесного, Отец Он мой, и твой Отец Он, нам всем Отец, ступил на миг кратчайший в круги неба... лишь мне дозволено такое!
(85) Иса, пребывая на земле, был категоричен, но не таков на небе. Есть иная версия сказанного Исой Мухаммеду: То, что Мне дозволено было на земле, тебе разрешено. И пояснил: Потому ты и здесь.
– Когда ты на земле, длинны день и ночь в делах, заботах, думах. Отсюда, где медленно течение времён, стремительную поступь на земле узришь. Храм Божий учредишь, но будешь, неузнанный, оттуда изгнан! ... Мужчины, женщины с открытыми лицами, одна - жена... Нет, не знал Иса семьи, путы родичей, как сеть для ловли рыб, не испытал*.
______________
* Так чей же сон записан Ибн Гасаном? Неужто Мухаммеда?
– ... Да, твои жёны!
– Иса вдруг сказал то ли в осуждение, то ли укоряя.
– Их столько, что не счесть!
– Одна лишь!
– Одна?
– Лишь Севда!
– Но тут же усомнился: одна ли?! И от увиденного внизу, где твердь земная, ибо
– Влечение к девственнице, никогда прежде не испытанное?
Вдвоём с Айшой остались, дотронулся до неё. Не спешить,
вспугнув резким движением. И забыть, что пророк, такой, как
все!
– Свадьбы ещё не было!
– Пока в кругах небесных, успел на земле жениться!
Слышит Айшу, но кому рассказывает? Мы приехали в Медину
[Йатриб]. Однажды я на качелях качалась меж веток смоквы,
мать меня остановила, погладила голову, причёску поправила,
дала лицо сполоснуть, повела к дому. Много женщин было,
одели меня в нарядную одежду, яркий платок на голову
накинули, и я с мамой вошла в другую комнату, где сидел
отец, и тут я посланника Аллаха увидала. Холодно было,
Мухаммед подсел согреться к курси, возвышению, под которым
тлели угли, отдавая дому жар.
– Посадив меня рядом с
посланником, мать сказала: "Вот, доченька, твоя семья, да
осенит вас благословением Аллах!" Ради этого случая не
закололи животное жертвенное, не зарезали овцу. Бин Убада
прислал блюдо с простой едой. Севда вышла встречать Айшу, ни
огорчения на лице, ни раздражения. Ночью вдруг Севда говорит
Мухаммеду:
– Надо девочку готовить.
– К чему?
– удивился.
– Стать женой!
– Разве она женой мне послана?
– А кем?!
– Мухаммед промолчал, Севда, кажется, поняла:
Айша и жена, и не жена, дитя, а для неё как дочь.
– А следом третья жена!
– Четвёртая!
– Тебе виднее!
– После Хадиджи, Севды и Айши - Хафса.
Дочь Омара и Айша рады: отцы их, Омар и Абу-Бакр, дружбой
спаяны, к тому ж такая ревность к Севде!
– На дочерях соратников женитьба...
– во имя крепкого союза?
– А разве нет? И прочен договор, когда скреплён узами семейными!
– И выдать дочерей во имя той же крепости? Ругийю - за Османа, Фатиму за Али?
– О, дочь любимая Ругийа!..
– Горечь смерти?
Но разве... уже случилось!
– О, знание потерь позднейших на земле, что с неба увидал! Переживания мне верного Османа!
– И ссора - знает Иса!
– меж соратниками!
Омар предложил Осману в жёны недавно овдовевшую
восемнадцатилетнюю дочь Хафсу. Осман, точно оскорбили его
чувства, резко ответил: - Нет!
Омар вспылил.
– Умерь свой гнев, Омар, - сказал Мухаммед, - не спеши его
осуждать! Ему судьбой предназначена женщина лучшая, нежели
дочь твоя Хафса! Нет, ты не ослышался, я сказал то, что
сказал, имей терпение и выслушай до конца, ибо и дочери
твоей Хафсе предназначен лучший, нежели Осман, муж! Омар
тотчас понял: он и сам думал предложить Мухаммеду дочь! Но
радость от лучшего мужа не вытеснила недоумения о лучшей,