Не графиня поневоле

— Да, — неохотно призналась я — Конечно, магия запрещена, я понимаю, но я больна, ты знаешь ведь… Вот нашла такой рецепт, хочу попробовать, терять мне уже нечего.

— Моя матушка — деревенская лекарка, — с некоторой гордостью заявил парень. — Если хотите, я свезу вас к ней на днях, она вам подскажет, где и что раздобыть, а кое-что и сама даст. Вот только кристаллы этого… эзопнира вряд ли где раздобудем.

Я от души поблагодарила добродушного парня. И даже сунула ему на радостях пару монет.

— Не стоит, госпожа, — пытался всунуть он мне монеты обратно, покраснев от смущения. — Я ведь от всей души, вы нам с Леей так помогли, дом вон даже отдельный выделили….

Внезапно он замолк, притихла и я. Из кустов, которыми была окружена площадка возле фонаря, раздался шорох.

— Кто-то идет, — напрягся Ганс и вскочил с подножки кареты.

Он прыгнул на запятки и достал спрятанный там небольшой кинжал.

— Закройтесь в карете, госпожа, быстро, — проговорил он тихо. — Я посмотрю.

— Будь осторожен!

Я шмыгнула в карету, закрывшись, как было велено. Из-за тонкой шторки принялась смотреть в ночную мглу, освещаемую только в самом центре площадки. Из кустов выскальзывали какие-то тени: одна, вторая, третья… тени не были похожи на мужчин. Скорее, да точно, это были женщины! Примерно десяток женщин, почти полностью закрытых покрывалами.

— Вот черт! — донеслась до меня ругань Ганса.

И сразу же вслед за этим:

— Господин Сангиан, как вы здесь оказались…?

— Приветствую, Ганс, — прозвучал в ответ знакомый голос, усталый, но довольный. — Доброй ночи.

У меня отлегло от сердца. Он вернулся. Он жив!

Глава 18

Я выскочила из кареты, чуть не бросившись на шею графу, но вовремя опомнилась. Похожие на тени женщины в темных покрывалах стояли поодаль, не издавая ни звука и напоминая больше привидений. Последними из кустов вышла парочка Эмма и маркиз, причем последний был ранен. Он прихрамывал и опирался на руку девушки.

Я, проигнорировав приветствие графа, бросилась к маркизу.

— Что с вами?

— Пустяки, — процедил он, превозмогая боль. — Царапина.

— Ему досталось клинком от одного мерзавца, — с ненавистью пробормотала Эмма.

— Неужели они оказывали сопротивление? — в изумлении прошептала я. — А капитан Вольф?

— Старый хрыч сдался сразу, едва нас увидел, — ответил маркиз. — Но вот некоторые отпетыши из его команды… те дали жару.

— А это те самые девушки? — я не решалась назвать их рабынями.

— Да, — ответил подошедший граф. — Живой товар на этот раз не поступит в бордели Пандиона, к разочарованию некоторых.

Например, твоей женушки, — подумала я, но озвучивать не стала.

— Придется распускать команду. Сейчас мы их выгнали с корабля, а само судно пригнали в порт. — продолжал граф.

Его лицо было освещено только наполовину, придавая мрачноватой внешности мистический ореол.

— Эти никуда не годятся. Продажные твари!

Я замолчала. Ведь это значит, что мне придется теперь набирать новую команду, чтобы вновь отправить фрегат в плавание. Но где я возьму людей? Раненый маркиз мне пока не помощник.

— А что делать с девушками? — спросила я.

Моим единственным собеседником оказался граф, поскольку Эмма хлопотала возле раненого и стонущего от боли маркиза поодаль.

— Придется возвращать в их страну, ну или оставить здесь, если пожелают, — ответил тот.

— А они говорят на нашем языке?

— Некоторые возможно, — с этими словами граф подошел к толпе женщин и принялся задавать им вопросы сначала на знакомом мне наречии, потом на другом, следом и вовсе на странном, гортанном, похожем на клекот птиц.

Спустя несколько минут он вернулся и сообщил, что девушки не говорят на нашем языке, но могут изъясняться на хасадском.

— Ну и как я с ними буду говорить? Ни слова на хасадском не знаю.

— Я немного знаю, когда-то давно торговал с хасадами, — проговорил граф, внимательно глядя на меня. — Если хочешь…

— Нет, спасибо, — Я отвернулась и подошла к карете. — Дальше я сама. Придумаю что-нибудь, найду переводчика.

— Как хочешь, — не стал настаивать граф. — Сейчас первым делом надо увезти Антуана, этим займемся мы с Эммой. А вам с Гансом придется переправить девиц в безопасное место.

— И куда же?

Граф пожал плечами:

— Не знаю. Придумай что-нибудь.

И не говоря больше ни слова, отошел к маркизу и Эмме. Я беспомощно посмотрела на Ганса. Тот только крякнул.

— Думаю, за несколько раз мы сможем…

— Нет, никаких нескольких раз, — прервала я его. — Я не собираюсь целые сутки вывозить их. Надо что-то придумать, чтобы переправить за раз.

Ганс призадумался, нахмурив лоб. Спустя минуту он поднял голову и посмотрел на меня:

— Придется наемный экипаж взять.

— А так можно?

— Думаю, да, — уверенно ответил кучер и добавил:

В Петаре есть такое, найдем и здесь.

Я отправила его добывать экипаж, сама же подошла к девушкам и попыталась поговорить с ними. Однако ничего, кроме невнятного пугливого бормотания на незнакомом языке не услышала. Мне почему-то вспомнился эпизод из белого солнца пустыни, когда Сухов пытался общаться с гаремом.

— Мы уехали, — услышали я голос Эммы. — До встречи!

Обернувшись, я увидела, как в кустах исчезают три тени: раненого мужчину поддерживал второй, высокий и сильный. Рядом скользила третья тень — женская, изящная и легкая, как газель.

Вскоре кусты перестали шевелиться.

К счастью Ганс вернулся довольно быстро. А то я уже начала замерзать: возле моря под утро стало ощутимо прохладно. Да и девицы начали беспокоиться и переговариваться, как тропические птички.

Ганс сообщил, что на дороге стоит вполне пригодный для размещения шести-семи девиц большой экипаж, запряженный тройкой лошадей. Еще двоих девушек я посадила в свою карету. Всего несостоявшихся рабынь было девять.

Я решила везти девушек к себе домой, поскольку других вариантов все равно не было. А в особняке комнат пустовало достаточно, чтобы разместить не одну, а несколько таких групп.