Не графиня поневоле

Вскоре я уже стояла перед Ларетом, протягивая ему камень. Старый ювелир лишь крякнул, увидев его. Он взял камешек у меня из рук и принялся рассматривать под огромной лупой.

— Сомнений нет, госпожа, — ювелир отдал мне камень обратно. — Это он, эзопнир. Но позвольте полюбопытствовать, где вы взяли столь редкую вещь?

— Благодарю вас, — я сунула ювелиру парочку монет и выскочила из лавки, не отвечая на вопрос.

Дело оставалось за малым: раздобыть кровь Ариды.

И спустя несколько дней я решилась. Нет, не подкараулить Ариду в укромном уголке и порезать, а просить помощи у графа. Все-таки в одном доме живут, ему будет проще. Наверное.

— И ты, значит, просишь меня раздобыть ее крови? — чуть поднял бровь мой собеседник.

Мы сидели в кабинете графе в его замке, куда я на следующий день после чудом обретенного эзопнира приехала. Пришлось рассказать ему об ритуале, так как для подобной просьбы нужна была веская причина.

— Ну да, — чуть смущенно кивнула я. — Я бы, конечно, никогда тебя о подобном не попросила, но…

— Да успокойся, я все сделаю, — слова его прозвучали глухо.

Граф встал и повернулся к окну, принявшись по своей привычке смотреть в него.

— Остальное все есть? — не поворачиваясь, спросил он.

— Ага. Даже один редкий ингредиент кто-то прислал, чудо да и только.

Граф ничего не ответил и посмотрел на меня как-то пристально, затем отвел глаза и уставился на стоявший на его столе бюст какого-то античного философа. У философа был один единственный глаз — из голубовато-серого камня, чуть поблескивающего. Странно. Никогда раньше не обращала внимание на этот бюст, но по всем канонам глаз у него должно быть два…

— А на тебе, между прочим, проклятие, — смутилась я его обжигающего взгляда. — Арида наслала.

— Не удивлен, — буркнул мой собеседник. — Я скорее удивляюсь, как еще жив до сих пор, обретаясь под одной крышей с двумя змеями.

Вторая змея, видимо Голока, подумалось мне.

— Вряд ли смогу когда-нибудь снять все ваши чертовы проклятия, — проговорил он негромко, выпятив мускулистую грудь под белой рубашкой. — Поэтому решил пойти на фрегат капитаном, в море спокойнее. Возьмешь? Услуга за услугу.

Глава 20

— Возьму, — без раздумий согласилась я.

Мне и впрямь было не найти лучше капитана. И сердце грела мысль, что он будет далеко от Ариды, пусть и не в полной безопасности, конечно. Но мужской коллектив — это не то же самое, что проживать с коварной красоткой-женой в одном доме.

— Вот и отлично, — просиял граф. — А я в обмен на твою любезность добуду тебе кровь моей благоверной, чтоб ее…

Мои пальцы вздрогнули, когда его рука накрыла мою: граф вышел проводить меня на крыльцо. Однако не успела я посмотреть на него, как он уже убрал пальцы и скрестил обе руки на груди, приняв вид неприступной скалы.

— Обсуди с Агастьяном детали контракта, — сказала я перед тем, как уехать, — И приступай к работе как можно скорее. Фрегат уже полностью готов, надо выдвигаться.

Заворачивая за поворот, я видела, как граф шутливо приложил в ответ на мою команду руку к голове, как бы отдавая честь. Обратную дорогу я проехала с улыбкой на губах.

* * *

Прошло примерно полтора месяца с тех пор как граф был нанят капитаном «Смельчака». И команда под его руководством уже успела дважды сходить в заморские земли. В первый раз они вывез бывших рабынь на их родину, что заставило всех обитателей моего дома вздохнуть с облегчением.

А на обратном пути привез в знак благодарности от тамошнего короля, чьими подданными были освобожденные пленницы, драгоценные камни. Их мы с успехом продали на местном рынке, а особенно выдающиеся экземпляры я оставила, чтобы позже сделать из них украшения. Во второй поход граф с командой умудрились раздобыть садаловое масло, с помощью которого можно было делать ароматные и полезные в плане красоты и здоровья снадобья.

Теперь я была занята с утра до ночи. Бизнес бурлил, заставлял просыпаться среди ночи от обилия новых идей. Пришлось открывать производство гелей для душа с садаловым маслом, шампуней и мыла. И если бы не помощь матери и Леи, которые всегда были рядом, мне пришлось бы совсем туго.

И да, я провела обряд. Граф раздобыл кровь Ариды, как обещал, принеся мне стеклянный флакончик, наполненный красной жидкостью, еще перед своим первым отплытием. Однако, как ни старалась я выполнять дословно ритуал, ничего не получилось. Так что я осталась в чужом, болезненном теле, которое, к сожалению, чуть-чуть, но слабело с каждым днем. Если бы не эти приступы внезапной слабости, я пожалуй и горы свернула, а так приходилось часто прерываться на отдых.

Осуществляя проект косметического производства, я частенько вспоминала о Трисмегисте. Где же он? Ах, как бы сейчас пригодилась его помощь, да и зеленые таблетки заканчиваются. Что мне делать, когда снадобья иссякнут, я не знала. Хоть ложись и помирай.

Утешало одно: к тому времени мать будет полностью обеспечена, а поставленный на рельсы бизнес понесется паровозом вперед, обеспечивая ей безбедную жизнь.

В преддверии третьего отплытия «Смельчака» капитану Сангиану и его команде был дарован отпуск в две недели. Я же в это время плотно занималась косметической фабрикой, пропадая там буквально целыми днями. Садаловое масло нельзя было хранить долго, поэтому все привезенные запасы должны были быть срочно переработаны.

Честно говоря, в глубине души я надеялась, что граф лично приедет ко мне доложить о результатах похода, но он не являлся, предоставив право доклада маркизу Агастьяну. Это меня немного разочаровало, но я решила не настаивать на личном общении с капитаном. Он, разумеется, сильно устал.

Как-то раз, выходя поздним вечером с фабрики, утирая пот, несмотря на позднюю осень, я увидела рядом с собственной каретой другую. Элегантный экипаж — лакированный, черно-золотой, со знакомым гербом на дверце… Это же герб графа!

Гулко забилось сердце. Ступая одеревеневшими ногами, я подошла к своей карете, ожидая что из соседней сейчас донесется знакомый низкий голос.

Голос и донесся, только веселый и звонкий:

— О, наша деловая дама, а я тебя поджидаю!

Я вздрогнула и уставилась на окно графской кареты. Дверца экипажа распахнулась, и я увидела сияющее лицо Ариды. Разодета она была пышно: в лимонно-зеленый наряд с изумрудными украшениями, на ногах же модницы красовались бархатные туфельки с изящными острыми носками. Она напоминала херувима: симпатичного, но довольно порочного.

Мне же внезапно стало стыдно. После долгого рабочего дня на фабрике я выглядела не лучшим образом. К тому же, зная, что придется работать целый день, я с утра и оделась соответствующе: на мне были грубые башмаки, чтобы щелочами, которые на фабрике порой текли по полу, не разъело ноги. Саржевая синяя юбка и черная хлопковая блуза довершали образ трудяги, и конечно на фоне разодетой Ариды я проигрывала.

— Выглядишь так себе, — сморщила она носик, заметив мое смущение.

Конечно, добрых слов я от нее и не ожидала.