Не грусти, Мари!

Увидев ее в первый раз, я, признаться, удивилась: кто-то что-то разлил, и Людмила Георгиевна без всяких комментариев взяла тряпку и вытерла пол. На мое робкое: «Давайте я, Людмила Георгиевна…» она ответила:

– Вот еще, выдумала. И зови меня Людой, так проще.

Она и в самом дела была очень простой и ровной в общении. Но это была не та простота, что хуже воровства, совсем нет. Люда наша обладала сильным характером, несгибаемой волей и острым ироничным умом, отточенным как аспирантурой МГУ, так и чтением серьезных книг. Она была self-made, из тех, что сама себя сделала, но не превратилась в «железную леди», а осталась нормальным человеком, адекватно оценивающим себя и других. Люда вовсе не была красавицей, но привлекала к себе разных людей без малейшей угодливости и желания нравиться. Чем? Я задумывалась, наблюдала, анализировала. Сообразила не сразу: личное обаяние, непосредственность в общении плюс сила духа и уверенность в себе. Как у Джона Кеннеди, которого боготворила вся Америка. А еще Людмила носила «царскую» фамилию – Романова и одна воспитывала двоих дочерей. А еще у нее была куча поклонников, и совсем не простых: актер драмтеатра, директор художественной галереи, чиновник из городской администрации… Я для себя решила перенять кое-что, внимательно наблюдая за начальницей: это умение искренне интересоваться любым собеседником, непринужденность манер, открытую улыбку. Улыбалась Люда тоже по-особенному: дарила человеку не американский «смайл» во все тридцать два зуба, безликий и оттого дешевый, а настоящую улыбку, теплую и дружелюбную.

В основном мы работали с Алиской в паре, дважды в неделю – среда и воскресенье, и потому практически не общались с другими барменами. Мы прекрасно сработались: я варила кофе и делала коктейли, Алиска бегала на кухню за едой. В принципе, в коллективе повторилась та же история, что и везде: с Алиской подружились, меня зауважали. Может, я слишком закрытая?

Однажды мне позвонила Ирина Николаевна:

– Маш, привет. Ты бы не могла выйти завтра, в пятницу, с шести часов? Понимаю, не твоя смена, но у нас Света заболела, и я никого не могу найти на вторую половину дня.

Я согласилась. Занятия к шести часам закончатся, планов на вечер у меня не было. В принципе, у меня их никогда не было.

Итак, в шесть я заступила на бар. Запыхавшаяся официантка Настя радостно заулыбалась:

– Ух, а я думала вечер тоже одной вытягивать, народу что-то до фига сегодня. Спасибо, хоть Люда помогает. Во, у меня четыре мокко и еще капучино, сейчас за стаканами сбегаю!

Я принялась взбивать молоко, включила кофемолку. Из колонок Джо Дассен рассказывал о том, как падает снег, а еще, наверное, про любовь. Из кухни вышла Люда с четырьмя тарелками спагетти «Болоньезе», кивнула мне, выставила тарелки на стол.

– Маш, свари и мне кофе, – Люда села за столик администратора.

– Какой?

– А какой не жалко, без сахара.

Часа через три народ стал расходиться, мы с Настюхой натаскали стаканов на бар и сходили поесть. Я сидела на холодильнике, ожидая свой поздний ужин. Попросила «Цезарь», чтоб не создавать лишних трудностей поварам, они и так с ног валились.

– Маш, а можно я тебе просто курицы пожарю, салата нет вообще, весь ушел. И вот чизкейк остался, хочешь? – крикнула мне Катя из горячего цеха. – А ты мне пока латте не сделаешь с банановым сиропом?

Кто ж откажется от чизкейка! Я пошла на бар, взяла высокий стакан, в которых мы подавали латте. И тут в кафе вошла Алиска с красной розой в руках, а за ней – невысокий парень в потертых джинсах.

– Маш, привет! Это Дэн, он тоже тут работает, – представила подруга своего спутника.

– Привет, – улыбнулся Дэн, – классная пенка, – кивнул он на стакан с латте.

Симпатичный парень, чем-то похож на нефоров – Изкиных приятелей, темные волосы собраны в хвост, смугловатая матовая кожа и неожиданно светлые глаза в черных ресницах. Даже красивый. Мягкие и быстрые движения, наполненные какой-то тигриной грацией. Когда она успела с ним познакомиться и начать встречаться, мы же всего две недели работаем здесь…как?

Я потащила кофе на кухню, снова уселась на холодильник.

– Алиска зашла, – фальшивым тоном завзятой сплетницы обронила я, – с Дэном. Он ей розу подарил.

Кто-то раз сказал мне, что «Донна Роза» – это Санта-Барбара в миниатюре. Здесь многие встречались со многими, даже по несколько раз, расходились, сходились, и все это было переговорено и обсуждено не один однажды. Катька быстро проглотила наживку:

– Ой, Дэн теперь с ней встречается? Посмотрим, насколько его хватит… Оль, слышь? Дэн наш с новенькой замутил!

– Вот кобелина! – донеслось из холодного цеха.

Я чуть не подавилась чизкейком.

– Кать, а он что…со многими встречался?

– Да со всеми, – не задержалась с ответом повар. – А чего ему обламываться, парень ничего себе, девчонки вешаются… я и сама с ним ходила…недели две. Так, между нами говоря, у меня и получше были.

Я молча переваривала услышанное. В Катьке-то он что нашел – она, конечно, готовит здорово и так неплохая, но поперек себя шире, дымит покруче любого дизеля… Или ему все равно с кем гулять и…спать? Я снова посмотрела на Катю и решила предупредить Алиску.

Решительно выйдя в зал, я направилась к бару. Алиска с Дэном сели за столик, Настя принесла им по чашке кофе. Я заметила, что она выглядит расстроенной.

– Насть, ты чего?

– Дэн, зараза. Да так, фигня все.

– Ты тоже с ним встречалась? – Догадалась я.

– Ну да, пару месяцев. Мне он тоже цветочки дарил, игрушки мягкие.

– Здорово, – невольно вздохнула я.

– Здоровей видали, – зло усмехнулась Настя, – сам говорил, я ему до сих пор нравлюсь, а сам – на тебе.

– А почему вы расстались?

– Я так захотела, надоело ему сопли подтирать.

– В смысле?

– Ну, парень должен же о девчонке заботиться, поддерживать, ну там, везде водить, развлекать…а ему самому поддержка нужна, бывает. Блин, теперь жалею, Мах. Он в постели клевый нереально.

Тут последний столик попросил счет, и я поспешила к нему. Мне кажется, не только парень должен девчонку поддерживать, она его тоже, и это не повод расставаться. Или нет? Надо все же Алиске сказать.

Пришла Люда и велела закрываться, «пока клиенты не набежали». Алиска с Дэном ушли, Настя тоже умчалась пораньше, спеша на автобус, а я принялась за уборку.

– Кофейку попьем? – предложила Люда, когда мы остались одни. – И давай с кухни чего-нибудь стащим! – озорно подмигнула она.

– С удовольствием, – отозвалась я.

Ставшим привычным движением я повернула ручку кофе-машины, струя пара вошла в молоко мягко, без брызг, почти беззвучно, и молочник в моей руке даже не успел нагреться. Люда одобрительно покивала. Она пила кофе без сахара, видимо, берегла фигуру, а вот я стесняться не стала, от души налив в мокко шоколадного сиропа.

– А Дэн давно здесь работает? – неожиданно для себя самой спросила я.

– Года два, с самого открытия почти, – ответила начальница. – А что? Тебе тоже понравился?

– Нет!

– И правильно, – наклонила голову Люда, – за каким он тебе сдался?

– А что в нем не так?

– Да как сказать, – она неопределенно пощелкала пальцами, – он Маугли.

– Как это? – не поняла я.

– Дитя джунглей, – улыбнулась Люда, – животный магнетизм, а за душой ничего. Он неинтересный, Маш, не меняется, ничему не учится по жизни, ему и не надо. Хотя парень неплохой, неглупый совсем. Он как тот цветок на окошке: обращаешь на него внимание, поливаешь – цветет, нет – захиреет. Поливать надо постоянно. А берет в основном фактурой, впечатление произвести может.