Не хочу в рюкзак

Лида промолчала. Ее часы показывали, что в запасе еще есть минут семь.

— Двадцать шесть человек. Пересчитайте, — сказала Мария Степановна. — Мне — к директору, а вы приступайте. По режиму сейчас прогулка.

И она ушла, оставив Лиду перед выстроенным классом. Ребята нетерпеливо переминались на месте.

Лида вгляделась в них. Бледные, быстроглазые; видно, стоять смирно для них — сущее мучение. И — самое неожиданное — все они казались на одно лицо!

Лидой овладела робость.

— Пойдемте, пожалуйста, — сказала она деревянным голосом.

Ребята послушно потянулись следом за ней.

Лида шла, опустив голову, и проклинала вставшую перед ней «непедагогическую» задачу, о которой прежде она даже и не подозревала. Прогулка — и все. А что говорить? В классе по крайней мере понятно: вот доска, вот парты. Стол для учительницы. Этот десятилетиями установленный порядок казался Лиде самым разумным и... безопасным. А здесь? Как вести себя? И к чему этот дурацкий строй?

— Стойте... — растерянно попросила Лида. — Давайте хоть познакомимся! Меня...

— А мы знаем! Лидия Афиногеновна! — зашумели ребята, не нарушая, однако, строя.

— Нам Марь-Степанна объявила, что вы придете, — сказал кто-то.

— Очень хорошо, что она заранее объявила, — справившись с волнением, сказала Лида. — Объясните мне, пожалуйста, чем вы обычно занимаетесь на прогулках?

Наташа Артюхина подняла на Лиду большие чистого коричневого цвета глаза и неуверенно, но послушно ответила:

— В мячик, то есть в пионербол... Читаем... ходим...

— А что такое пионербол? — спросила Лида, чувствуя себя безнадежно отсталым человеком.

— Ну, игра такая, — объяснила Наташа. — Только не отбивать мячик, а ловить.

— Ловить? — переспросила Лида. — Отбивать интереснее!

Ребята как-то странно поглядели на нее, а Наташа тихо, словно бы стыдясь, сказала:

— Отбивать нельзя. Врачи только ловить разрешают.

Лида прикусила губу. Как могла она забыть?! Здесь все особое — и прогулки, и игры, и учеба. Это очень правильно! Нужно помнить, какие перед ней дети.

Она непроизвольно уменьшила шаг, словно боясь, что быстрая ходьба им повредит.

Мальчишки из последних рядов стали наступать на пятки девчонкам. Один, полный и медлительный, исподтишка дернул девочку за жиденькие косички.

«Вот тебе и раз! Не такие уж вы и слабые, как я о вас думаю, — усмехнулась про себя Лида. — Но тогда какие вы?»

Вслух же она спросила:

— А где ваш мяч?

Мальчишки придвинулись ближе. Тот, который дергал девочку за косички, пожаловался :

— Завуч забрал! Мы в коридоре пинали...

— Завуч? — переспросила Лида. — Интересно... А как тебя звать?

— Меня? — удивился мальчишка. — Ирфан. А что?

— Да ничего особенного. Я заметила, ты не любишь ходить в последних рядах. Вставай вот здесь.

Ирфан скорчил недовольную физиономию, но подчинился.

— Наташа, — обратилась Лида к девочке. — Сходи к Богдану Максимовичу и попроси от моего имени...

— Хорошо! — обрадовалась Наташа и побежала в школу.

Ребята оживились. Любопытство, сдерживаемое дисциплиной, которую оставила Мария Степановна, перебороло. Посыпались вопросы:

— Вы на все время к нам?

— А что будете вести?

— Правда, что вы практикантка? Нам Марь-Степанна рассказывала...

Лида едва успевала отвечать, забыв обидеться, что Мария Степановна понизила ее в должности.

Вернулась Наташа, прижимая к груди желтый кожаный мяч.

— Вот! — торжествующе крикнула она. — Отдал, но говорит — в последний раз! — Наташа скопировала суховатый тон завуча.

Лида улыбнулась: она была рада появлению Наташи с мячом.

— Ну, куда? — спросила она у ребят.

— К морю!

— Побежали! — и Лида увидела, что класс с удовольствием ей подчинился.

Увлекаемая ими, она побежала тоже. И только у самого моря, на утоптанной площадке, Лида остановилась и обратила внимание на плохо скрываемое любопытство в глазах многих ребят.

«Наблюдают, как я хромаю, — догадалась она. — Ну, погодите...» Сбросила на песок куртку, осталась в тонком свитере и узкой юбке.

— Подавай! — задорно крикнула она Наташе.

Лида хорошо знала: какой ты покажешься ребятам в первый день, такой и останешься для них на все время, какие бы усилия и ухищрения ни прилагались потом! Для них, подростков, первое впечатление являлось главным, и теперь от самой Лиды зависело, будут ли они помнить о ее хромоте.

Образовался круг, и над ним взлетел новенький мяч.

Мальчишки быстро раззадорились. «Гасили» мячи, резали, распрямляя в прыжке свои узкие плечи. Девчонки робели и просили подавать полегче, закрывали головы, ожидая удара, и то и дело смешно взвизгивали. Лида перешла на их сторону и стала брать самые высокие и трудные мячи.

«Разве ж это работа? Курорт!» — весело думала она, глядя на раскрасневшихся от морского воздуха и стремительных движений ребят и чувствуя, что «первое впечатление» ей пока удается.

Вдруг она заметила: мальчик, стоявший против нее, закашлялся, вышел из строя и встал в сторонке. Радостное настроение у Лиды мигом пропало.

— Как его зовут? — спросила она негромко у Наташи.

— Миша Николаев. Он не любит играть, не обращайте внимания, Лидия Афиногеновна! — ответила девочка, не сводя глаз с мяча.

«Не любит или не может?» — с тревогой подумала Лида и начала сдерживать чересчур расшалившихся ребят.

Мысли о том, чтобы как можно лучше удалось первое впечатление, показались мелкими, было стыдно за них. Зачем рядиться в несвойственные одежды? Ребята все равно разгадают. Да и не для этого она здесь. Учить ребят и заботиться об их здоровье — вот главное! Остальное не так уж важно.

«Режимный матч» подходил к концу и, вероятно, кончился бы благополучно, если бы кто-то от избытка сил не запустил мяч в море.

— Ой-ёй! — запищали девчонки, и не успела Лида что-либо сообразить, как весь класс ринулся к воде.

Стали кидать в мяч палками, камнями. Удержать их было невозможно.

«Самое страшное для Капустина — промочить ноги», — вспомнила вдруг Лида слова завуча. — Боже мой, но который тут Капустин?»

— Назад! — услышала она вдруг свой собственный властный и неожиданно сильный голос. — Вы слышите — назад!!