Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке

– Дык мы чо… – стушевался громила. – Мы ничо. Просто Сеня, когда ещё жив был, говорил, что на его место другой травник придёт, его наследник. Только он дом смогёт открыть. Ну вот. Смотрим, дом открыт. А тут вона чо! Тут баба!

– Не баба, – так же холодно поправила его я. – А леди Лилиан Амари, дипломированная чародейка-зельевар.

– О! – обрадовался мужик. – Ажно целая ледя! С дипломом! И варишь, значит? Могёшь?

– Могу, – кивнула я.

– Тады у нас до тебя дело. – сменил угрожающий тон на деловитый громила. – У нас тут Серка давеча порезался, и ужо третий день в горячке бьётся. Как бы богам душу не отдал. Поможешь?

– Хорошо, – кивнула я. – Сейчас соберу вещи.

– А можа мы его тебе сюда притартаем? – с надеждой поинтересовался бугай. – А то он всё стонет да мечется, дитёв пугает, да жинке спать не даёт. А у тебя вона, тишь какая.

Я возвела глаза к небу. Да-да, вот только увечного бандита с большой дороги мне тут не хватало для полного счастья! Позавидовали моей тишине!

– К сожалению, дом находится в запустении, здесь нет ни воды, ни дров, ни провизии, – покачала головой я. – Я прибыла сюда поздно ночью, так что не успела даже осмотреться.

– Ыыы, – задумался бугай, собрав низкий лоб в гармошку. – Нет, чоли?

– Вы совершенно точно уловили идею! – к сожалению весь мой сарказм пропал втуне, разбившись вдребезги о кристально чистый взгляд единственного голубого глаза мужика.

Я покачала головой и метнулась в дом, чтобы прихватить свой саквояж с предметами первой необходимости. Бедной студентке на содержании казны частенько приходилось подрабатывать на стороне. При мысли о том, что, оказывается, дядя забирал львиную долю предназначенного мне содержания, заставила скрипнуть зубами и пообещать самой себе, что он у меня ещё поплатится.

– Ну что, ведите меня к вашему больному, – вышла я на крыльцо уже во всеоружии. – Кстати, как вас зовут?

– Ых! – мужик звонко шлёпнул себя ладонью по лбу. – Борх я. А это Топор, – он кивнул на приземистого брюнета со шрамом через всё лицо. – А вон то Уги и Пыг, братцы оне. Туточки недалече, – пообещал мне он. – Оглянуться не успеете.

Оглянуться я успела, и не один раз. Деревня была небольшая, но справная такая, добротная. Дома крепкие, сады густые, огороды в изобилии… Почти все овощи уже были сняты, только кое-где торчали стройные ряды капустных кочанов.

Мальчишки, ожесточённо рубившиеся у забора на палках, прервали свой смертный бой и, глубокомысленно засунув пальцы в ноздри, проводили нас заинтересованными взглядами.

– А чем вы тут занимаетесь? – задала я вопрос, пытаясь поддержать великосветскую беседу.

– Дык… – отчего-то смутился Борх. – Помаленьку мы. То да сё… Лес рубим, охотой промышляем…

При этих словах его спутники гыгыкнули, словно он брякнул что-то невероятно смешное.

– Ну, мы это, пришли, – неловко закончил Борх. – Туточки он.

Я поднялась по ступеням избы, и в нос мне ударил тяжёлый дух гнили, немытого тела и застарелой крови.

– А вы уверены, что ваш друг ещё жив? – поинтересовалась я, проходя внутрь.

– Дык кто ж его знает? – пожал могучими плечами Борх. – Вчерась ещё живой был.

Я склонилась над постелью больного, движением создавая преграду для зловредных демонов, вызывающих болезни.

У мужика, лежащего на постели, была разрублена голова, началось сильнейшее воспаление… Но, похоже, я успевала.

– Обо что, говорите, он у вас порезался? – с интересом поинтересовалась я у Борха.

– Дык… – почесал в затылке тот. – Мы деревья давеча валили… И дуб попался такой кряжистый, такой, дрец, кряжистый!

– Угу, – буркнула я себе под нос. – Такой кряжистый, что отбивался саблей.

Интересно, куда я попала, и где мне теперь предстоит жить? В логове разбойников? С другой стороны дядя мой вон тоже разбойник не хуже. А живёт себе, и даже всеобщим уважением пользуется!

Я погнала остальных разбойников кипятить мне воду и нести чистые (по возможности) тряпки, а сама принялась колдовать над мазью. Хорошо тут был довольно лёгкий вариант. Череп ему не пробило – крепок мужик, впрочем, судя по приличной такой гематоме, на нём был шлем. Повезло разбойничку, будет жить дальше.

В общем, когда через пару часов я закончила, погрузив раненого в целительный сон, у меня было чувство, что я вспахала небольшое поле. Всё-таки расход магии оказался приличным. А я даже не завтракала ещё!

– Всё, – отряхнула я руки. – Жив будет ваш друг. Пусть спит пока. И окна-то отворите, чтобы дом проветрить от всех этих духов болезни! – врала я, конечно, безбожно, но такие дремучие мужики только это и понимали.

– Неужто выживет?! – обрадовался Борх. – Да он же побратим мой, аж с пелёнок! Да я для тебя! Да что хочешь! Топор! Пыг! Живо к леди, да дров ей наколите, воды наносите, да поправьте там забор и что ещё!

– Благодарю, добрые люди, – кивнула я. Сил на подзарядку домашних артефактов, если такие и были в доме деда, у меня точно не было. – Буду очень вам признательна.

«Добрые люди» проводили меня обратно и развели бурную деятельность, скрывшись в заросшем лебедой огороде, в то время как я закрылась в доме с целью что-нибудь сожрать и заварить себе восстанавливающий отвар.

К моему удивлению, первое, что я обнаружила, это возлежащего на столе кота, того самого, которого я отмывала и залатывала ночью.

– Привет, кот! – поздоровалась я с ним. – Смотрю, ты оклемался, выглядишь уже получше. Сейчас я сварю нам настоечку, и будет совсем хорошо.

Кот раззявил пасть то ли в зевке, то ли в беззвучном мяве и дёрнул лапой, от чего из-под неё выкатился какой-то туго скрученный свиток с жирной печатью.

– Это ещё что такое? – нахмурилась я. От официальных посланий я не ожидала ничего хорошего.

Кот фыркнул и подтолкнул свиток ближе.

Я вздохнула и, нехотя сорвав печать, начала читать.

«Сим извещаю, что я, Сенир Амари, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, передаю мой дом с участком и всё, что находится в доме и на участке, очерченном магическим забором, моей прямой наследнице Лилиан Амари.

Подтверждено кровью в шестой день листопадня, года четыре тысячи сто двадцать шестого от основания Бурхазии.

Зарегистрировано в палате Магических завещаний Астрограда»

Я обессиленно плюхнулась в рассохшееся кресло-качалку и начала обмахиваться завещанием. Ну дед! Ну даёт! Надо же было раскошелиться на такое колдовство! Теперь у меня никто и никогда не отнимет этот дом! Пусть он старый и невзрачный, пусть он гораздо меньше дома, в котором прошло моё детство, но это настоящая и крепкая крыша над головой! Что-то, с чего можно начинать своё дело. А я точно захочу начать своё дело!