(Не) люби меня

Как можно вот так выворачивать ее перед всеми? Любовь гибнет от пошлости, от развращенности! Я не удивлена, что король оставил вашу леди Сибиллу! Сразу видно, что она развращенная и неумная женщина!

Ланвен вскинула брови, как будто я говорила несусветные глупости.

— Прошу больше не говорить при мне ничего подобного, — сказала я твердо.

— Как вы сразу загорелись, — произнесла Ланвен, откладывая книгу. — Простите, если обидела, леди. Но позвольте спросить, вы так закипели из-за леди Сибиллы или заступились за его величество?

— Мне нет дела ни до леди Сибиллы, ни до короля.

— Ах, ну конечно, — поддакнула она.

Не желая продолжать этот разговор, я отвернулась к стене, укрывшись с головой, но успокоиться никак не могла. Сама того не зная, Ланвен направила мои мысли в другом направлении. Нет. я не прониклась внезапной жалостью к королю, но даже он не заслуживал таких обсуждений за спиной. Это было низко, подло, это было самым настоящим предательством. Предательством любви. Леди Сибилла предала короля так же, как меня предал Жозеф. Если леди так нравился… так нравился королевский меч. то пусть бы и прятала его в свои ножны, и ценила это, а не хвасталась, как он ловко в них заходит.

В коридоре раздались испуганные голоса и чьи-то стоны, а потом в двери застучали сразу несколько кулаков. Я села в постели, и мы с Ланвен переглянулись.

— Если это пришел ваш муж за ожерельем, — с досадой сказала она, — сделайте одолжение — не молчите. Ключ у меня за корсажем, и мне вовсе не хочется, чтобы туда полезли.

Она открыла двери, а потом распахнула ее настежь, и в комнату, пятясь, зашли четверо мужчин. Они несли на руках Жозефа, лицо у которого было в крови. Жозеф бессильно уронил руки и слабо стонал.

— Мы не нашли леди Бригитту, — сказал один из мужчин, — поэтому принесли его к вам. Надо его куда-то положить.

Я опустила полог, показывая, что не желаю принимать участия в судьбе мужа. и не желаю уступать ему кровать. Но окровавленное лицо с разбитыми губами и носом стояло перед глазами.

— Кладите его вот здесь, на пол, — деловито сказала Ланвен. — Я пошлю за лекарем.

— На пол? — неуверенно переспросил кто-то.

— А почему бы и нет? — отозвалась Ланвен. — С него течет, как с прирезанного поросенка, сейчас все тут запачкает.

Последовала возня, новые стоны и сдержанные проклятья — Жозеф, по-видимому, был не из легких.

— Сэр Ройс, — снова заговорила Ланвен, — будьте добры, найдите кого-нибудь из служанок и направьте сюда. Когда надо, этих лентяек никогда нет рядом.

Я заглянула в щелочку между занавесями. Жозеф лежал на полу, запрокинув голову, а мужчины топтались вокруг, не зная, что делать. Зато Ланвен не теряла присутствия духа. Она налила в таз для умывания воды, взяла полотенце и встала на колени рядом с Жозефом, смывая кровь.

— Жить будет, — сказала она недовольно, — но носик ему хорошо подпортили.

По коридору застучали каблуки, и в спальню ворвалась леди Бригитта в сопровождении служанок королевы.

— Мой сын! — возопила она, бросаясь к Жозефу. — Господи! Что произошло?! — она оттолкнула Ланвен, выхватила у нее полотенце и сама занялась раненым.

Следом за служанками примчалась и Элиша — в новом платье, с новой прической замужней дамы. Косы ее были тонковаты, чтобы уложить их красивыми кольцами вокруг ушей, но она добавила фальшивых прядок, и выглядела теперь очень даже мило.

— Кто это сделал? — набросилась Элиша на мужчин. — Кто посмел тронуть моего брата?!

Мужчины переглянулись, и один их них, прокашлявшись в кулак, сказал:

— Его величество избил лорда Верея самолично.

Элиша застыла с идиотским выражением на лице. Леди Бригитта хлопотала над сыном, и тот только-только начал приходить в себя, заскулив, как побитая собака.

— Все хорошо, все хорошо, — утешала его мать, а он хныкал, когда она полотенцем стирала кровь с его разбитого нос.

— Лорд пытался бежать, — продолжал рассказывать мужчина, — но его величество набросил ему удавку на шею. Мы думали, он убьет лорда, никогда не видели сира таким разгневанным, его еле остановили…

— Он душил меня, — прохрипел Жозеф, — я думал, что сегодня точно предстану перед небесами… о, какая боль!..

— А почему он лежит на полу?! — возмутилась Элиша, с трудом придя в себя. — Надо перенести его в кровать.

— Леди Верей не здоровится, — напомнила Ланвен.

— Пусть не строит из себя больную! — свекровь пыталась приподнять голову Жозефа, но он все время ее ронял, стукаясь затылком об пол.

Элиша бросилась к постели, с явным намерением отдернуть полог но Ланвен встала на ее пути.

— Леди не одета, — заявила она, и Элиша топнула ногой, но остановилась. — Пусть господа покинут комнату, чтобы леди могла привести себя в порядок.

Мужчины торопливо вышли, а Ланвен не торопясь достала домашнее платье, помогла мне его надеть, убрала мои волосы в сетку, и только тогда позволила зайти друзьям Жозефа.

Его положили в постель, потом мужчины удалились окончательно, а моя свекровь и золовка забегали вокруг Жозефа, причитая над ним, как над покойником. Мы с Ланвен отошли в сторону и встали возле туалетного столика. Ланвен поймала мой взгляд и усмехнулась углом рта, словно бы говоря: «Я так и знала». Что касается меня, при виде избитого мужа я не испытала ни капли жалости. Наоборот — меня охватила злая радость, хотя в любое другое время я пришла бы в ужас от такой жестокости. Но сейчас кровь не пугала меня, я смотрела на Жозефа и думала, что могла бы сейчас и сама ударить его, чтобы он застонал, завопил от боли.

Позвали лекаря, и он выправил Жозефу сломанный нос и передал леди Бригитте заживляющую мазь. Все это время Жозеф причитал не хуже Элишы, которая заламывала руки и заливалась слезами, словно ее брат находился при смерти.

С Жозефом провозились до вечера, позабыв про обед и ужин. Мы с Ланвен были голодны, и она тихонько приказала служанкам, чтобы нам принесли холодной ветчины, вареных яиц и хлеба. Пока мы ели, свекровь бросала на нас недовольные взгляды, а Элиша шипела, как кошка, возмущаясь, что некоторые могут есть, когда рядом страдает родной человек.

Наконец Жозеф смог более-менее связно поведать, что произошло.

— Он набросился на меня, как дикий зверь, — рассказывал он с кряхтеньем и стонами, — даже слова не дал сказать… И это в главном зале!. При королеве!. А!

Элиша! Ты делаешь больно! Пусть матушка поменяет примочку…

— Сейчас все сделаю, сын, — свекровь сама приложила к лицу Жозефа влажную ткань и откинула волосы со лба. — Что насчет графства?..

— Какое графство? — покривился Жозеф и заворочался, стараясь устроиться поудобнее. — Он меня чуть не убил! И за что? Ведь я все сделал, как было приказано, ни одной ошибки…