(Не) люби меня

— Не надо, — попросила Диана, пряча лицо в ладонях. — Я похожа на ящерицу…

— Даже превратись ты в змею, мне все равно. Я люблю свою луну и тогда, когда она ущербна. Наверное, люблю такую еще больше, чем полную. Потому что вижу ее слабость и понимаю, что передо мной смертная женщина, а не богиня.

— Пустые слова, — прошептала она, но уже плакала, уткнувшись в подушку.

Обняв Диану, Дидье чувствовал, как колотится ее сердце и думал, что вполне можно умереть от нежности, и это странно — ведь раньше он умирал от страсти.

— Все хорошо, — повторял он Диане, пока она не перестала плакать. — Никто не посмеет тебя обидеть.

— Я очень испугалась, — призналась она. — Смерть — это страшно. Я ведь сама готова была умереть…

— Я знаю, мои люди рассказали мне, — он гладил ее по голове, утешая. — Все виновные уже наказаны. Это брат Тегвин все затеял. Я отослал его. Не в горную деревню, но далеко. Но ты не должна была геройствовать. Женщине не нужно совершать подвигов. Обещай, что никогда не уйдешь раньше меня.

— Кто же может такое пообещать? — фыркнула она и оттолкнула его притворно-сердито.

Дидье хотел поцеловать ее, но она отвернулась и приказала:

— Заприте дверь! Не хочу, чтобы Ланвен вошла в самый неподходящий момент.

— Я верно тебя понял? — спросил Дидье, вмиг позабыв о нежности.

Диана села на пятки, спиной к нему, подняв волосы и закалывая их шпильками.

Изящный изгиб спины, ягодицы — как две половинки яблока, тонкая талия — гибкая, как ивовая ветка — всё в этой женщине говорило о радости плоти. Она манила, обольщала одним своим видом.

Острое желание ударило под дых и пониже живота.

Закрыв дверную задвижку, Дидье потер занывший член, но не спешил приближаться к постели.

— Ты еще не совсем оправилась от болезни, — попробовал он вразумить соблазнительницу, которая даже не подозревала, какой опасности сейчас подвергается. Он был готов не просто взять ее, а взять ее всеми возможными способами по нескольку раз. Вынужденное воздержание далось ему с трудом, ведь в отличие от Дианы он не был болен, а рядом с ее обнаженным телом и вовсе чувствовал себя живее всех живых.

— Вы отказываетесь от меня? — спросила она. взглянув на него через плечо и сверкнув темными глазами.

— Нет, — ответил Дидье и прокашлялся, чтобы вернуть голос.

— Тогда чего ждете? — она медленно встала на колени, скользя ладонями по простыням вперед, и выгнула поясницу, показав во всей бесстыдной красе ягодицы и алую, гладко выбритую щель.

Королю пришлось еще раз прокашляться.

— Может, повернешься ко мне? — спросил он, подходя к кровати и терзая поясной ремень.

— Нет, — ответила Диана резко. — Не хочу, чтобы вы смотрели мне в лицо, — и она расставила колени, поводя бедрами, как самка в ожидании случки.

— Церковь говорит, что такая поза не подходит людям, — сказал Дидье, сбрасывая штаны и рубашку, и швыряя всё на пол. — Так человек превращается в животное…

— Что за бред! — хмыкнула она презрительно. — Мужчина остается мужчиной не из-за того, в какой позе любит женщину. Вы боитесь превратиться со мной в животное?

Но разве вы не превратились в него, когда решили забрать жену у мужа? — она говорила обидные слова, но сопровождала их развратными движениями бедер и слышались влажные звуки, которые невозможно было спутать ни с чем — она хотела его. Уже хотела.

— Диана… — король на мгновение прикрыл глаза, пытаясь обуздать дикую страсть. — Я не хочу навредить тебе, но то, что сейчас… это слишком…

— Слишком? — она снова соблазнительно вильнула из стороны в сторону. — Слишком предосудительно? А ваши церковники разве не уговаривали меня совершить грех прелюбодеяния? Так что не вам заботиться о морали, и не вашим священникам упрекать нас! И, в конце концов, кем вы хотите быть со мной? Королем, проповедником или любящим мужчиной? — она бросила на него быстрый, гневный и насмешливый взгляд, и это и в самом деле было уже слишком.

— Чего ты добиваешься? — спросил он, уже чувствуя, что готов взять эту дерзкую девчонку, встань она хоть на голову. — Чтобы я тебя изнасиловал?

— А сможете? — она насмешливо улыбнулась, и верхняя губа приоткрыла ровные белоснежные зубы — блестящие, как жемчужины.

Больше он не мог сдерживаться, и схватил ее за талию, притянув к себе. Диана воспротивилась, но больше для вида, потому что он коснулся ее между ног и убедился, что там все уже готово, чтобы его принять. Она дразнила его, смеялась, но она его хотела. Даже когда утверждала обратное.

— Если я слишком увлекусь, останови меня, — сказал он хрипло и вошел в нее, помогая себе рукой.

Так глубоко он в нее еще не проникал — она задохнулась, вскрикнула и упала головой в подушку.

— Прости, Диана… — в глазах потемнело, когда он усилием воли заставил себя покинуть ее горячее и узкое лоно. — Я не…

Но она вдруг подалась к нему, быстро и сильно насадившись на его член, а потом снова толкнула его бедрами, требуя продолжения.

Это была истинная правда — в тот момент они оба потеряли человеческий облик.

Не было больше короля и благородной леди, теперь разум и сознание заполонила одна лишь животная страсть. Глядя, как его член выходит и погружается до самого основания, Дидье утратил способность мыслить. Он знал только одно — его Диана жива, и она с ним, и она хочет его, все остальное не имело никакого значения.

Она тоже будто сошла с ума — двигалась ему навстречу так яростно, словно желала, чтобы он проткнул ее насквозь. Она не сдерживала стонов и вскриков, и слушая ее песню страсти Дидье чувствовал себя на седьмом небе от счастья.

Протянув руку, он запустил пальцы в темные пряди, лаская ее затылок и выбрасывая мешающие шпильки. Ему хотелось увидеть, как черный шелк ее кос стекает по плечам и спине. Намотав ее волосы на руку, он потянул ее на себя, заставляя изогнуться в пояснице.

— Пожалуйста!.. — крикнула вдруг Диана. — Еще немного!..

Он понял, когда она достигла наслаждения. Ловил ее сладкие судороги, сжимал ее ягодицы, гладил по спине, по плечам и не стал удерживать, когда она мягко повалилась на бок, подтягивая колени к груди и пытаясь выровнять дыхание, хотя его член торчал палкой и горел, требуя немедленной разрядки.