Не оставляющий следов: Обретение

– Наставник! – вырвалось у меня. – Неужели драконы действительно существуют?

– Что, лунные кони? – усмехнулся Учитель Доо, как и я, любуясь этой картиной, освещенной косыми лучами солнца. – Слушай больше дикарские байки, поверишь и в волшебных верблюдиц, и в лунных коней.

– Но вот ведь… – махнул рукой в сторону живописной компании.

– Да, прекрасная стать. Редкая масть, – категорично опроверг он мои предположения. – Чудо из чудес, но чудо земное: на севере сумели сохранить древнюю породу аргамаков. Вспомни Мерхе! – и, помолчав, добавил. – Они достойны легенды.

Смутившись от своего внезапного восторженного порыва, я огляделся. В склонах некоторых холмов темнели прочные деревянные двери. Что скрывают они? Девица, наобнимавшись с конями, наконец-то обратила внимание на нас и указала рукой на ближайшую.

– Идите туда.

Мы отворили тяжелую створку, плотно притертую к массивному косяку, и попали в просторную землянку. Пахло травами. Солнечный свет проникал через забранные толстым стеклом узкие щели-окна, скругленные по периметру под потолком. Очаг обложен камнями, выход дыма – через длинную трубу, уходящую в земляной купол. Широкий каменный стол, валуны-стулья, прикрытые овчинами, толстые войлочные кошмы-ширдаки, длинные короба вдоль стен. На полках красовались посуда и расписные горшочки с завязанными тряпицами горлышками. Скудная обстановка, но жилье оказалось неожиданно уютным, будто норка хомяка. Даже захотелось прочувствовать, каково оно – запасать, запасать, запасать? Оглядевшись, скинули у входа заплечные мешки. Хранитель Сию, ворча, выбрался на волю и выскользнул за дверь – пошел на разведку.

Мы вышли следом. Перенесли вьюки в жилище, расседлали наших лошадок, помогли девице с ее упряжкой. Кибитка встала под навес, на выложенную камнями площадку. А неплохо все задумано, видно, что с давних пор здесь обитают люди. И это совсем не дикари-кочевники: те, кто обустроил долину, имели привычку к оседлому образу жизни и умели строить на века.

Учитель Доо забрался в фургон и подал на руки тело убитой ведьмы. Неприятно прикасаться к покойнику, но помочь надо – не девчонке же таскать такую тяжесть?Вдвоем донесли до самой дальней двери и опустили на что-то,похожее на широкий парапет, огораживающий вход.

– В доме есть ведра. Принесите воды, я вымою эмэ перед последней дорогой, – голос звучал твердо. – Устраивайтесь на ночь, не бродите, не мешайте. Сделаю все, что положено. Приду за вами.

Не то поманила, не то пригрозила. Молодец!

Мы спустились озеру. Вода еще не прогрелась, но была чистой и прозрачной– впаре шагов от берега суетятся стайкой юркиегольяны.Зачерпнул… вкусно. Кое-где вздымали фонтанчики донные ключи. Возле беседки один был горячим, мы видели поднимающийся над буруном парок и известковые отложения на опорах мостков. Вот и готовая ванна. Позволит ли юная наследница всего этого богатства воспользоваться ей? И как она одна станет управлять таким немалым хозяйством? Хотя вот уж это – точно не мои проблемы. Отдохнем, выспимся и двинемся дальше: нам, свободным от долгов и обязанностей,не о чем беспокоиться!

Принесли воду. На парапете все так же лежал неразвязанный кокон с покойницей. Девица деловито шуршала за приоткрытой дверью холма. Видимо, именно там хранилась церемониальные предметы: не думаю, что в последний путь ведьмы этой долины уходили без обрядов. Но наша помощь, судя по всему, ей уже не нужна. Где-то шастает Сию… а, ну конечно! Отирается у пасущихся на склонах коней, любитель живой природы. Что же, заберем его и пойдем в землянку, подождем, пока дикарка закончит свои шаманские пляски.

Сколько времени просидели за закрытыми дверями – не знаю. Часы тянулись медленно, голодощущался сильнее. У противоположной стены на кошме развалился Учитель Доо, почесывая уши Хранителю Сию. Оба мурчали. Закрыл глаза и расслабил конечности: не поспать, так отдохнуть. То в одно ухо, то в другое проникал тихий гул женских, мужских, детских голосов. Незнакомый язык, непонятное содержание. Духи шалят?Дремотную атмосферу нарушила девица, тихо вошедшая в землянку. Она была наряжена в короткий кафтанчик с меховой опушкой и яркой вышивкой, опоясана широким шелковым поясом, а многочисленные косички струями стекали из-под унизанной бусинами забавной маленькой шапочки, очертаниями напоминающей юрту. Традиционные узкие штаны и высокие сапоги дополняли наряд.Необычно, но ей идет, – она вообще странная, ни на кого не похожая.

– Вы можете помыть себя в озере. Вот, – она достала из короба куски полотна, – этим можно вытирать. Я у Последнего Порога, приходите.

– Где это? – не вытерпел я, досадуя на ее недомолвки, хотя они, скорее всего, были порождены скудным словарным запасом.

– Там, где вас ждет эмэ, – четко, как солдат, развернулась и вышла, печатая шаг.

Только косички взметнулись.

Вот и поговорили.

Беседка оказалась удобной для обнажения, раскладывания баночек-свертков и одежд купальщиков. Да и водичка роскошна: теплая, мягкая, с чуть солоноватым привкусом. Наконец-то как следует вычистили зубы и отмыли волосы. Умудрились даже выскрести грязь из-под ногтей, – не зря таскали с собой щеточки и пилки. С сомнением посмотрел на выданные полотенца: не уверен в их свежести. Хотя, когда мы видели дикарку в последний раз, она выглядела вымытой и аккуратной: не неряха, да и в землянке у них с бабушкой чисто. Солнце уже клонилось к закату,и обсыхать на прохладном ветру не хотелось, хотя холмы смягчали его порывы. Рискну. Чистые смены белья у меня давно закончились, одежда запачкана, но пришлось натянуть костюм, воняющийсмесью лошадиного пота, костра и степных трав. У наставника, правда, нашлась чистая нательная рубашка,и я с завистью проводил его взглядом. Идет, насвистывая что-то под нос, довольный. Подхватил свои вещички и заспешил следом. Будет ли терпеливо ждать нас девчонка? Отмывались мы долго, еще не хватало, чтобы приперлась за нами сюда.

Дверь за парапетом была распахнута настежь. Закатное солнце заглядывало в нее, заигрывая с дымком костра, разложенного в камнях на утоптанном «дворике». У очага сидела мертвая старуха, наряженная в ярко-красное, расшитое золотыми нитями и монетами платье. Две толстые косы – не то седые, не то от природы белые, как у внучки, – подвязаны калачиками над ушами. Ленточки в них были вплетены яркие, разноцветные. Незрячие глаза и отвисшая челюсть не добавляли обаяния этой, в общем-то, не старой женщине. Подле стоял маленький резной столик с красивыми чашечками, заполненными какой-то едой. Последняя трапеза, видимо. Ей, конечно, было все равно, а вот мне – не очень. Жути нагнало.

– Замбага-шулма стоит на границе миров, – утробно пробасила девица и звякнула металлическими тарелочками бубна, – кто проведет ее к дому на небе?

– Тал Хээрин Арслан и его ученик, – выступил из-за моей спины Учитель Доо.

Я мысленно застонал: ну вот зачем он так! Больно надо! Ну не люблю я мертвецов. Ни в каком виде их не люблю и не желаю с ними возиться. Девица скривилась. Не нравится предложение наставника? Смирись! Я же смиряюсь.

Мы несли покойную ведьму, усаженную на специальный стульчик с ручками по бокам, шаг за шагом погружаясь вглубь холма. Их было много. Сидели в небрежно сделанных нишах. Я понял, почему девчонка возилась с подготовкой обряда захоронения столько времени: пришлось копать новую. Скелет за скелетом проплывали мимо, белея костями. Труп за трупом. Все в одинаковых алых одеждах, расшитых золотом. И одинаково белые косы, где-то упавшие к скелетированным ступням, обутым в расшитые башмачки, где-то с трудом удерживающиеся на голых черепах… В пустую нишу усадили ведьму Замбагу, завершившую свой земной путь и ступившую на небесную дорогу.

Торопливо, почти бегом, вернулись к костру. Девица вынесла еще три столика и расставила мисочки с угощением. Поминальная трапеза. Погребальные обряды разных народов имеют много общего, и можно, наконец-то, спокойно поесть. Но девица завела разговор. Неспешно и размеренно, как это принято у степняков в торжественных случаях. Я вздохнул – трапеза откладывалась.

– Давным-давно, когда Луна была юной, а степи богаты травой, жил шаман Одон. Неумелый шаман, ничего он не мог: духов не слышал, трав не знал, погоду не ведал. Рассердил неумелый шаман могучего багатура Тал Хээрин Арслана. И забросил его Тал Хээрин Арслан на небо. Сразу на небо. И сделал это быстро. Небесные боги спросили: ты кто и как сюда попал? «Тал Хээрин Арслан забросил», – ответствовал Одон. «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!» – сказали боги. И каждый ударил его по голове и откусил кусочек тела, – она зачерпнула фарфоровой ложечкой из миски с разваренной в молоке крупой и круглыми черными ягодами. Сушеные, наверное, для ягод сейчас не сезон. «Каша», так называл это десятник Гёро? Вкусно, да. – Потомнебесные боги столкнули его на землю,и земные боги спросили: «Ты кто и как сюда попал?» «Тал Хээрин Арслан забросил меня на небо, а боги столкнули вниз». «А-а-а, Тал Хээрин Арслан забросил – это хорошо!». Каждый бог ударил Одона по голове и откусил кусочек тела, – зачерпнула вторую ложечку. Мы церемонноследовали ее примеру, но как же хотелось плюнуть на все и основательно подкрепиться! – И остался от Одона один скелет. И обрадовались люди степи: «Есть у нас такой человек, кого ели боги неба. Есть человек, кого ели боги земли. Для всех он свой. Кровь Одона течет в небесных богах, плоть Одона есть плоть земныхбогов. Будешь нашим колдуном. Будешь защищать нас от злых духов неба. Будешь защищать от злых духов земли», – тут девчонка отставила столовые приборы и встала во весь невеликий рост у костра, вытянув руки над огнем. – И привели ему коней, юрту дали, овец и быков мохнатых. И жен прислали от каждого из десяти племен. И много детей народили те жены. Так появились колдуны и ведьмы, заклинающие духов, –и сникла,и будто упала на землю. Духи снова зашебуршились, зашипели. Что-то им не нравится в этой легенде. – Только их мало осталось в степи. Колдунов и ведьм убивают те, кто приходит с Севера, с ледяных пустынь. Некому теперь защищать. Духи пьют кровь кобыл и овец. Злые. Племена уходят к шусам. В ногах валяются, с волей расстаются. Никому умирать неохота.

– Не делал я этого, – смущенно и сердито отрекся от участия в эпосе Учитель Доо. – Ну, воевал против степняков… что я их, сортировать, что ли, буду? Колдун, не колдун... Да и женщин-детей не трогал, я не палач. Да ведь и давно этого Одона к богам закидывали, я еще не жил тогда на этой земле.

– Ну, возможно, твое прозвище заменило имя какого-нибудь более древнего героя, который тоже был грозою степей, – предположил я, успокаивая наставника. – Н-да, ты действительно широко известен среди местных варваров. Одон был предком беловолосых колдунов?