Не самый плохой человек

Он осторожно повернул ручку, высунулся и обнаружил, что от решетки остались лишь торчащие из кирпичной кладки ржавые штыри. Не тратя время на раздумья и сомнения, он забрался на подоконник, ухватился за штыри и встал на выпирающую решетку в окне первого этажа. Сильно оттолкнувшись, приземлился на грязно-снежный газон и тут же закатился под елку. Минуту он наблюдал за территорией горсуда, затем помчался к металлической ограде, на которой, в отличие от бетонного забора следственного изолятора, отсутствовал барьер из колючей проволоки.

Пробежав дворами километра полтора, он свернул к баракам, спрятался в дровяном складе и просидел там до вечера, кутаясь в холодный арестантский ватник. Как только на город опустились сумерки, он вылез и, еле шевеля окоченевшими ногами, добрался до строящегося неподалеку микрорайона. Сбив кирпичом навесной замок, он забрался в холодную теплушку, где перекусил недоеденными рыбными консервами и куском батона. Решив подождать до утра, он лег на топчан и мгновенно уснул. И снилась ему всякая дребедень: он убегал от желтого УАЗа, за рулем которого сидел индийский актер Митхун Чакраборти в форме советского милиционера. Проблесковый маяк сверкал словно зеркальный диско-шар, а из рупора громкоговорителя слышалась песня. По минорным завываниям Митхуна было понятно, что песня – о любви.

Когда небо на востоке окрасилось рассветным багрянцем, Юра выбрался из теплушки и заглянул в соседнюю, где обнаружил спящего сторожа и висевший на гвоздике добротный тулуп. Тулуп мгновенно перекочевал с гвоздя на плечи, а вот шапкой, к сожалению, разжиться не удалось – сторож использовал ее в качестве подушки и уже успел напустить туда слюней. Зато в кармане тулупа обнаружились целых три рубля.

Добравшись первым трамваем до автовокзала, Юра купил булочку с маком и билет до Кауринска. В автобусе он снова вздремнул, на этот раз без снов. В Кауринске он сразу же отправился к мелкому спекулянту Феликсу.

Феликс был осторожным барыгой и вопросу конспирации придавал очень большое значение. Для оповещения и предупреждения клиентов он использовал личное изобретение под названием «светофор Феликса». Светофор Феликса представлял собой три бельевые веревки на балконе и набор полотенец трех цветов: красного, желтого и зеленого. Зеленое полотенце означало, что вход свободен. Желтое – у Феликса сейчас клиент, надо дождаться зеленого полотенца. Красное – вход запрещен! Дальтоники и забывчивые получали несколько предупреждений, а нетерпеливые и наглые, прущие на красный цвет полотенца – моментально вычеркивались из списков благонадежных клиентов: нет дисциплины – нет ничего!

Белье Феликс сушил в ванной, номер домашнего телефона давал только проверенным клиентам, а все скупленное хранил в подвале гаража.

Подобные меры конспирации помогали избегать столпотворения клиентов на лестничной площадке и, как следствие, ограждали от подозрений со стороны бдительных соседей и внимания сотрудников ОБХСС. Поэтому Феликс был не судим, никогда не привлекался и на работе характеризовался положительно.

Юра судимостей тоже не имел, но, в отличие от Феликса, милиционеры держали его на карандаше плотно. Вот не нравилось им, что Юра часто меняет место работы, ведет полумаргинальный образ жизни и не принимает участия в общественной жизни города: какой-то совершенно ненадежный элемент, пока еще не записной урка, но уголовные наклонности явно имеющий. А так как в обязанности правоохранителей входило не только раскрывать преступления, но и предотвращать их, то Юру Четвертазина часто навещали милиционеры с профилактическими беседами. Его от такой «заботы» тошнило.

Юра снова посмотрел на пустые бельевые веревки на балконе, означавшие, что Феликса нет дома.

Он вздохнул. Эх, не в те «Жигули» он тогда сел, не в те! Надо было просто где-нибудь спрятаться и переждать, а не набиваться в попутчики к незнакомым людям. Да и с гвоздем перегнул. Но это не значит, что он сделал бы что-то ужасное той комсомолке. Он просто хотел попугать, чтобы были сговорчивее, а они его отправили с сотрясением мозга в тюремный лазарет. Негуманная семейка. Хорошо, что свидетельствовать против него не стали, пожалели, а так бы – еще одна статья до кучи.

К дому подъехала грузовая машина с тентом. Из кабины вылезла молодая женщина в белой шапке с помпоном, обогнула машину и постучала по борту.

– Уснули там, что ли?! Приехали!

Брезентовый полог откинулся. Высунулось лицо забулдыги.

– Что, приехали, хозяйка?

– Приехали! Вылезаем!

Из кузова выбрались четверо, все маргинального вида. Они выстроились перед ней, словно солдаты на построении перед офицером.

– В общем так, ребятки. Выносим бережно, аккуратно. Если поцарапаете, лак повредите или еще какую-нибудь гадость сделаете – про водяру можете забыть.

– Уж больно ты строга, хозяюшка! – подмигнул один.

– А с вами по-другому нельзя! За мной!

Грузчики, гуськом проследовав за ней, скрылись в подъезде. Юра, чувствуя, что коченеет, стал притоптывать и размахивать руками. После десяти минут энергичных взмахов, он почувствовал, что немного согрелся. Оглядевшись по сторонам, подошел к грузовику.

– Друг, сколько времени? – спросил он водителя.

Тот, пыхнув сигаретой, посмотрел на приборную панель.

– Двенадцать. Без четверти.

– Спасибо.

Юра вернулся к дереву. Через пять минут из подъезда вышла та самая женщина в шапке с помпоном.

– Ребята, только не поцарапайте! – взмолилась она, придерживая дверь.

В глубине подъезда послышалось громкое:

– Осторожно, ступень!

Женщина издала душераздирающий вопль и отскочила в сторону. Из подъезда, обдирая лакированные бока, вылетел платяной шкаф. Он остановился на ребре ступени и закачался, грозя соскользнуть на тротуар. Выскочившие грузчики еле успели его придержать.

– Да как так-то?! Ты куда смотрел?!

– У меня глаз на затылке нет!

– Я же предупреждал, что там ступень!

– Поздно предупредил!

Женщина провела рукой по царапинам и протяжно завыла. Один из грузчиков сделал попытку успокоить:

– Хозяйка, да все путем! Лакирнуть немного, а заднюю стеночку молоточком прибить можно.

Женщина гневно сверкнула глазами:

– Тебе бы только лакирнуть, алкашня! Это тебя надо молоточком!

Грузчик обиделся.

– Женщина, держите себя в руках. А то ведь мы сейчас развернемся и пойдем.

Спитые лица его товарищей выражали полную солидарность.

– Грузите. Только осторожнее. Минус один черпак, – обреченно сказала женщина.

– В смысле?! – в один голос возмутились все.

– А как вы хотели?! Или вообще ничего не получите! – снова рассердилась она.

Грузчики, ругаясь, погрузили шкаф в высокий кузов, на этот раз без приключений. Женщина села в кабину, и грузовик отъехал от подъезда.

– Гражданин, дайте пройти, – раздалось за спиной.

Юра, узнав голос, опустил воротник и обернулся.