Не смейся, ведь я люблю

тут как тут.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, я уже говорил вам, что ничего серьезного.

– Тебя сильно рвало, – авторитетно заявляет серьезная Даниэла. – Мы услышали это из гостиной, да еще при включенном телевизоре.

– Потому что я съел что-то не то, вот и все. Ничего такого.

– А что ты сегодня ел?

– Очень вкусную паэлью.

– Тебе положили в рис заразные морепродукты.

Рауль молча улыбается. Он не может объяснить своим сестренкам, что его плохое самочувствие

вызвано совсем другими вещами, не имеющими никакого отношения ни к морепродуктам, ни к

какой-либо другой еде.

– Идите в комнату. Я сейчас приду.

– Тебе нет никакой необходимости опекать нас, мы уже взрослые, – несколько обеспокоенно

возражает Даниэла.

– Это правда, – вторит сестре Барбара. – Думаю, это мы должны позаботиться о тебе.

– Вы правы. Сейчас я закончу здесь одну вещь и позволю вам поухаживать за мной в гостиной.

Сестры недоуменно переглядываются. Что это было? Шутка? В любом случае, они отлично знают, что делают и совсем неплохо могут позаботиться сами о себе. Брат им совсем ни к чему. Немного о

чем-то пошептавшись, близняшки выходят из комнаты Рауля и снова идут в гостиную.

Ну, наконец-то, он один. Раулю плохо, и хочется плакать, но он понимает, что в этом доме плакать

ему нельзя. Он берет смартфон и ищет фотографию, на которой они с Валерией целуются. Уму

непостижимо, что все закончилось. Парень целует экран смартфона и грустно вздыхает. Она просила, чтобы он не звонил и не писал ей. Это обещание очень трудно сдержать. Он хочет слышать ее голос

или, по крайней мере, читать ее слова. Хочет, но не может. Они уже не пара. В данный момент они…

вообще никто.

Рауль молча берет смартфон и пихает его внутрь одной из подушек, на которой спит, а затем с

силой швыряет ее под кровать, прямо к стене. Затем он ложится на кровать. До завтрашнего дня он

ничего не хочет знать о смартфоне. Слишком больно сознавать, что Валерия не напишет ему, и

слишком соблазнительно иметь телефон под рукой, не имея возможности поговорить с ней о чем-

нибудь. Парень прикрывает глаза рукой и вспоминает в темноте ее поцелуи… ее ласки… ее

обнаженное тело… ее улыбку… Это пытка – смотреть на нее, не видя перед собой.

Несмотря на усталость и измотанность, Рауль не сможет уснуть. Он, вероятно, так и проведет всю

ночь до утра, не сомкнув глаз. Самым большим наказанием в эту бессонную ночь станет для него

бессилие, невозможность что-либо предпринять для того, чтобы Вал снова была с ним, ведь на этот

раз у него нет припрятанной в рукаве крапленой карты, которую можно разыграть.

Из своей комнаты она слышит, как мать смеется на кухне. Похоже, она разговаривает с кем-то по

телефону и, судя по всему, веселится. Она не хочет мешать матери, но ей немедленно нужен стакан

воды. Должно быть, она обезвожена – ведь ею пролито столько слез. У нее пересохло в горле, так что

девушка встает с кровати и плетется на кухню, где находится мать. Мара разнервничалась, едва

увидев дочь.

– Ну ладно, отдыхай, поговорим завтра, – быстро говорит она и вешает трубку.

Мать и дочь смотрят друг на друга, словно находятся на дуэли, и речь идет о далеком “диком”

Западе.

– Не волнуйся, я не стану спрашивать, кто это был.

– А почему бы и нет? Мне нечего скрывать.

– Это твои личные дела, мама, и только твои. Я надеюсь только, что он станет мне хорошим

отчимом.

Глаза женщины едва не вылезают из орбит, она даже слегка краснеет, конечно, не так сильно, как дочь, когда той стыдно, но все же.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Мне все равно, мама, – безразлично отвечает Валерия, которой сейчас не до секретов. – Я

142

пришла всего лишь за стаканом воды.

Валерию выдает голос, с ней явно что-то случилось. Еще раньше она не захотела ужинать, сказав, что устала, плотно позавтракала и много съела за обедом. Мара поверила дочери, потому что голова

ее была занята другим. Теперь она подходит к дочери и смотрит ей прямо в глаза.

– Ты плакала?

– Немножко.

– Ты снова поругалась с Раулем?

– Вроде того.

– Я думала, что после сегодняшнего завтрака, что он тебе приготовил, вы все уладили. Что

случилось теперь?

К горлу девушки подступает комок. Она быстро пьет воду из стакана, стараясь не расплакаться

снова.

– Мы расстались, – еле слышно шепчет она тонким голоском.

– То есть, как это расстались? Навсегда?

– Да, навсегда.

Мара растерянно подносит руки к голове и смотрит на дочь. Кажется, что вода, которую Валерия

только что выпила, быстро подступает к ее глазам.

– Ты мне расскажешь?

– Конечно.

Мать обнимает Валерию, ведет ее в комнату и они рядышком садятся на диван. Девушка

непрерывно всхлипывает и жалобно стонет. Она продолжает плакать, слезы градом катятся по ее

мокрому лицу и падают на пол.

– Доченька, милая, давай посмотрим, что же такое произошло, что вы расстались?

Девушка делает несколько глотков, прежде чем начать говорить. Она без утайки рассказывает

матери все, что случилось этим вечером. Мара, не прерывая, внимательно слушала дочь, пока та сама

не замолчала. Завершив свой рассказ, Валерия разразилась безудержным плачем, и ее всхлипы

превратились в безутешные рыдания. Мать пытается успокоить ее. Она не хочет, чтобы у Валерии

снова случился приступ паники, такой же, как предыдущий, давший ей понять, как мучилась и

переживала ее дочь. Мара обнимает Валерию и убаюкивает ее, прижав к своей груди.

Немного погодя Валерия приходит в относительно нормальное состояние, и мать с дочерью могут

продолжать разговор.

– Мне так больно, мама, от того, что он сделал, но…

– Я тебя понимаю, Валерия. Самое худшее на свете, когда кто-то обманывает тебя. После этого