Не смейся, ведь я люблю

должен быть во всем абсолютно честным с Эстер, как и собирался.

– Мне нравится быть здесь с тобой, хотя я и предпочел бы пойти в более тихий и спокойный

ресторан. Я думал, этого никогда не будет.

– Но это случилось.

Эстер смотрит в окно, разглядывая фонари на Гран Виа. Она откусывает кусочек гамбургера, который крепко сжимает в руках, и снова устремляет пристальный взгляд на Родриго.

– Я не должен был бы спрашивать об этом, но все же, что заставило тебя изменить решение?

– О чем ты?

– Сегодня утром я пришел к тебе домой, чтобы встретиться с тобой, и когда мы прощались, ты

сказала, что больше не хочешь меня видеть, и чтобы я никогда не звонил тебе больше. Что вызвало

такую перемену?

– Я считаю, что нужно сначала попробовать вещи, прежде чем говорить, что они нам не нравятся.

– Ты говоришь обо мне так, словно я суп из чечевицы.

От души расхохотавшись, Эстер слишком сильно сжала свой гамбургер. Она попыталась было

исправить свою ошибку, но бесполезно – салат, мясо и лук разлетелись по сторонам.

– Видишь, что ты натворил?

– Я? Да это ты не умеешь есть биг-мак!

– Потому что ты меня рассмешил!

– Это здорово, правда?

Здорово. Еще как здорово! Прежде такое редко случалось. Родриго смягчался и шутил только если

отдыхал, и у него выдавался удачный день, но зато когда они вместе смеялись, это было нечто

особенное. Тогда Эстер сознавала, что эти моменты поистине стоили ее страданий.

Эстер и Родриго смотрят друг на друга и снова улыбаются, а потом почти одновременно

поворачиваются к окну. На мгновение это место кажется им даже романтичным вместе с видом одной

из самых освещенных основных магистралей Мадрида и голосом Майкла Джексона, несущегося из

динамиков ресторана и поющего This is it. Не хватает только свечи в центре стола, но ни один из них

не решается попросить свечу у детей, отмечающих день рождения.

– Тебе уже неважно, что тебя увидят со мной? – спрашивает Эстер после секундного молчания.

– Конечно, неважно.

– Но ведь я по-прежнему остаюсь слишком молодой для тебя, разница в возрасте очень заметна. Я

еще несовершеннолетняя, мне только шестнадцать.

– А мне все равно.

– Даже если люди посмотрят на нас и подумают, что ты используешь меня?

– Плевать мне на людей. За последние недели я понял, что все может измениться в одночасье, что

все когда-нибудь кончается, так что нужно пользоваться тем, что пока еще есть... А то, что подумают

и скажут люди, это их проблема, а не моя.

Это – новый Родриго. Несколько месяцев назад ему было не все равно, что подумают об их

отношениях другие, поэтому на протяжении всего времени они держали свою связь в секрете.

Похоже, он действительно изменился.

За ужином оба продолжают разговор. Их беседа имеет множество оттенков: в одних случаях это

спокойный, размеренный диалог, в других веселая болтовня. Между ними снова возникает взаимное

влечение. Это замечает Эстер, которая всем сердцем начинает чувствовать себя по-настоящему

очарованной им до тех пор, пока...

– Я хочу признаться тебе кое в чем, прежде чем идти дальше. Если ты дашь мне второй шанс, то я

не хочу, чтобы ты узнала потом ненароком от третьих лиц о том, что я сделал, и чем не очень-то

горжусь. Мне не хотелось бы бросать тень на наши новые отношения, чтобы ты разуверилась во мне.

138

Лицо Родриго изменилось. Говоря эти слова, он уже не смотрит Эстер в глаза. Парень берет одну

из последних, оставшихся в пакетике, картофелин и вертит ее пальцами, поигрывая с ней.

– О чем идет речь?

– Видишь ли... Ты знаешь Каролину Матео?

– Конечно, знаю. Это одна из девчонок в команде. А что с ней случилось?

– Я переспал с ней.

Каролина одного возраста с Эстер, ей тоже шестнадцать лет. Она была одной из самых видных

девчонок в команде. Высокая, белокурая и очень красивая, Каролина была похожа на модель. Это

признание ошеломило Эстер. Она уже дала волю своим чувствам и снова испытывала что-то, до поры

до времени дремавшее в ней, как говорил ей Алан. Но до какой степени сильными были эти чувства, она не знает. И мало того, все чувства, что постепенно возвращались к ней секунда за секундой, теперь резко тормознули.

– Ты спал с Кароль?

– Поэтому меня и вышвырнули из команды.

– Значит, настоящая причина была в этом.

– Да. Кто-то сообщил президенту, меня вызвали на ковер, в кабинете мы с ним повздорили, как я

тебе рассказал, и со мной распрощались за здорово живешь, – расстроенно признался Родриго. –

Думаю, доносчицей была одна из игроков, ну да это уже все равно.

В эту секунду ни огни Гран Виа, ни приторно-умильная музыка Макдональдса не имеют особого

смысла. Эстер стала холодной, как кубики льда в стакане колы, но и обвинять парня в чем бы то ни

было ей также не хочется. Это произошло, когда они уже расстались, и он был свободным… Хотя

случилось все с одной из ее бывших подружек по команде, такого же возраста, как она сама.

– Это было только один раз?

– Э-э-э… нет, три раза. Первый раз – в моей машине, в декабре, когда я подвез ее до дома, а

следующие два раза – в прошлом месяце, – тихо шепчет Родриго. – Я был не рад тому, что сделал.

Просто так вышло, и все тут. Между нами не было любви, по крайней мере, с моей стороны, и я

предпочел быть честным с тобой. Лучше ты узнаешь это от меня сейчас, чем потом от другого

человека.

– Спасибо за откровенность.

– Я подумал, что ты должна знать об этом.

– Да. Спасибо за то, что рассказал.

Все кончено. Магия увяла, так и не успев распуститься, и кролик вернулся обратно в шляпу.

Родриго часто вспоминал о ней, сильно любил ее, а спал с другой. В декабре. Тем не менее, Эстер не

хочет быть грубой с ним, она не имеет на это права. Родриго был свободным парнем, как и она. Вот