Не созревшая рябина

Прошло много времени, прежде чем Даня смог набраться смелости рассказать другу о своих мыслях. Не столько сам решился, сколько Чижу надоело наблюдать за самоистязанием соседа.

– Ты не жалеешь, что ушел из «Рассвета»? – если бы не календарь, который парни начали вести и иногда мелькающие даты на радио, они бы никогда не смогли отгадать время года, просто глядя на улицу.

– Жалею, наверное, – Чиж отозвался быстро, словно ждал этого вопроса с самого коттеджа. – Они занимаются полезным делом. Они, вроде как спасают жизни. Ну, или занимались этим раньше, мне-то почем знать, что они сейчас делают. Как долго такая жизнь может храниться? Может год, может два. Может целое десятилетие.

Чиж на мгновение прервал подготовленную ранее речь и засмеялся. Даня уставился на него непонимающим взглядом, покрутил пальцем у виска, вызвав только новый приступ смеха.

– «Храниться»! Как дурацкие огурцы в банке! Мы храним свои жизни как чертовы огурцы в банке.

Отсмеявшись, Чиж продолжил, как будто ничего и не было.

– Я бы не хотел каждый раз рисковать собственной шкурой ради незнакомого человека. Нам осталось гораздо меньше времени, чем я всегда думал. Не лучше ли тогда наслаждаться каждым днем и не думать о других?

Даня хотел было возразить. Они явно не веселятся день за днем, а живут в немом кино жанра повседневности, уставая от домашних забот так, что не хватает сил даже поругаться друг с другом. Ему хочется сказать, как нелепо слышать такие слова от Чижа, который всегда первым рвался искать неприятности. Даня не говорит, пугаясь искренности в выражении друга. Возможно, Ваня устал больше, чем он думал.

Собрались так быстро, и ушли в город так стремительно, словно не было всех этих планов заняться земледелием.

Первым, что бросалось в глаза, было черное небо. Намеренно выходили из дома утром, чтобы к обеду уже дойти – велосипед Дани так и не починили. К полудню солнце не выглянуло.

К этим дням предприятия перестали работать, а над домами не висела плотная пелена промышленной рвоты, но небо не очистилось. Будто природа долгое время копилка всю грязь и, не выдержав, выпустила сейчас наружу, навсегда накрыв мутной крышкой. Обычные белые облака стали праздником, иногда радующим уставший от мрака глаз. О звездах Ваня больше не мечтал.

В мае можно было найти редкую, больную на вид, растительность. В парках, в клумбах, даже сквозь асфальт в дороге прорывались упрямые слабые ростки. Даня не решался трогать их, опасаясь повредить. Иногда парни проводили целые дни возле бледного зародыша, наблюдая за ним издалека.

Конец весны радовал их позеленевшими деревьями. Не такими внушительными, как прежде, но все еще способными разбавить навязанный черно-белый фильтр природы.

В «Бункер» попасть не получилось. Город оказался опустевшим, и если люди и оставались, то скрывались где-то в недрах бетонных жилмассивов. «Нам не у кого спросить дороги, значит, мы туда не пойдем».

Отсутствие людей неприятно поразило парней. Они могли бы поискать карту местности или пойти наугад, чтобы найти наукоград, но они сдались, даже не попытавшись.

Электричества здесь не было вовсе. Возможно, город действительно был покинут, а все системы жизнеобеспечения выключены. Обнаружив это, парням следовало вернуться в поселок или настаивать на дальнейшем пути на базу, но вопреки рассудку они остались на месте.

Квартиру Дани разграбили. Входная дверь открыта, а замок выломан. Некоторые вещи оказались перевернутыми, а ящики открытыми. Кто-то из выживших мог искать продукты или мародеры – что-нибудь ценное. Вот только все полезное парни уже забрали, оставив квартиру пустой.

Радио перестало работать. Не из-за нехватки заряда – Чиж уронил его по дороге. Специально или намеренно, чтобы больше не слышать хорошие новости, он и сам не знает.

Окончание весны и тем более лето не щадили людей. Днем было жарко. Адски жарко. Температура поднималась не до экстремальной, +30 по Цельсию вынести еще можно, но духота заставляла желать окунуться в воду или снять с себя кожу. Ночь не всегда спасала. Два дня после заката наступали холода, пару раз выпадал снег, в остальное время давящая теплота не давала заснуть. Даже лежа по ночам на полу, Чиж чувствовал, как тело покрывается испариной, а голова саднила в тисках жары.

Пелена черноты в небе действовала, словно черная футболка, делая из мира огромную теплицу. Иногда от асфальта можно было заметить поднимающиеся черные пары. Мертвецов видно не было, но местами обнаруживались сгнившие человеческие кости.

Чиж с Даней могли только закрыть свое тело от воздействия окружающей среды. Не придумав ничего лучше, они прорезали отверстия в простынях, прикрепив к ним очки (Даня отыскал у себя только плавательные, а Чижу повезло больше – в соседней квартире оказались очки для сноубординга). Парни накрылись ими словно паранджой, натянув на лицо ставшие бесполезными респираторы. Своеобразный защитный костюм не помогал, но убеждая себя в обратном, становилось проще жить.

Бродя по городу в поисках не испорченной еды и воды, которую еще можно очистить, они даже не представляли, как их беззаботный глуповатый вид привидений веселил редких одиноких жильцов, прячущихся по разным уголкам.

Гораздо позже, когда в середине лета внезапно пошел ядовитый дождь, пришлось заменить легкие простыни непромокаемым брезентом.

Глава16. Даже в опустевшем городе можно встретить знакомых

В самом деле, после прибытия парни часто видели людей на улицах. Те собирались группами и стремительно направлялись к известной только им цели, стараясь скорее покинуть опасную улицу.

Видно их было издалека, и парни, не стремившиеся заводить новые знакомства, старательно избегали контактов с ними. Изначальная цель попасть в «Бункер» забылась как мимолетный сон. В опустевшем окружении со сломанным радио те новости казались сказочной нелепостью, которую парни придумали с тоски.

Дважды они ходили в знакомую им церковь. На второй день после возвращения издалека наблюдали, как заметно постаревшая женщина в красном платке сметает пыль со ступеней. Она их не заметила, и Чиж не решился войти внутрь.

В следующий раз они гуляли в этих местах только по прошествии месяца. Рядом и внутри никого не было. Само здание казалось пыльным и опустевшим, будто та встреча была последним днем, когда сюда еще кто-то приходил. Устала ли женщина в красном платке приходить сюда, или и она не выдержала болезни, парни не знали.

Пока Чиж зажигал найденные тут же остатки свечей, Даня пытался справиться с метлой. Подняв всю грязь в воздух, парень закашлялся. Тихо сложив руки у груди, Ваня беззвучно что-то шептал, стоя у иконы. Важная дама с состраданием смотрела на него сверху вниз, не спеша прекращать конец света.