Не та девушка

Я только отмахнулась от совершенно ненужных никому извинений и невольно залюбовалась мистером Кином, который буквально излучай счастье и свет, как и сияющее солнце над нашими головами. Сейчас он мог бы сравниться в привлекательности с королем Неблагого двора, только в отличие от бессмертного правителя фэйри Джулиан казался живым и настоящим. Теплым. В то время как идеальный облик Неблагого короля пугал и почти вызывал отвращение.

В тот момент мне захотелось поцеловать юношу… Но как можно, в самом деле?

— Как вы себя чувствуете, мисс Мерсер? — принялся расспрашивать меня мистер Кин, выбравшись на берег.

С него ручьями текла вода, что, кажется, его ужасно смущало, однако молодой человек не решался уйти, чтобы привести себя в порядок.

— О, со мной все хорошо, благодарю вас, — поспешно заверила я Джулиана в своем полном здравии. — Надеюсь, у вас все хорошо?

Так и подмывало тут же озвучить мистеру Кину свою просьбу, но приходилось держать себя в рамках вежливости, чтоб хотя бы не вызвать у собеседника лишних вопросов. Ну и нельзя было сбрасывать со счетов, что разговор с актером сам по себе доставлял огромное удовольствие и не хотелось заканчивать его чересчур быстро.

Голос Джулиана журчал горным ручьем. Молодой человек рассказывал о повседневных происшествиях с таким азартом и жизнелюбием, что даже прогулка по саду в сумерках превращалась в удивительное путешествие.

Я старалась не дать волю собственному воодушевлению и вела себя тепло, но сдержанно, желая остаться в рамках приличия. Думалось, что так удастся уберечь и свое сердце и сердце Джулиана.

Мистер Кин глядел на меня странным задумчивым взглядом, но даже если он и почувствовал попытку отстраниться, то не посчитал нужным высказать свое недоумение или недовольство.

В итоге, к тому моменту, когда мой собеседник уже окончательно высох, я решилась, наконец, обратиться со своей просьбой к мистеру Кину.

— Мне крайне неловко, — потупившись, начала я и исподлобья посмотрела на молодого человека, — но я хочу попросить вас об одолжении.

Юноша выглядел заинтригованным и тут же заверил, что готов сделать для меня совершенно все. На сердце потеплело.

— Не могли бы вы помочь мне организовать личную встречу с капитаном Даремом? — наконец, сформулировала я желаемое и тут же залилась краской.

Любой другой мужчина тут же воспылал бы ревностью и начал подозревать меня во всех грехах. Мистер Кин недоуменно нахмурился.

— Но вам же достаточно просто пригласить его в гости? — удивился Джулиан, все-таки почуяв неладное. Однако при этом все-таки не стал отказывать мне сразу.

Я вымученно улыбнулась и ответила:

— Мне необходимо, чтобы миссис Дарем не знала о том, что ее муж со мной встретится, мистер Кин.

Говорить все это оказалось чрезвычайно неловко. Куда более неловко, чем в воображении. А мистер Кин глядел своими ясными глазами и как будто все понимал или не понимал, но хотя бы не подозревал меня в дурном.

— Но… Как можно? — неуверенно пробормотал мистер Кин. — Разве же это прилично?

Со стороны действительно все выглядело не лучшим образом.

— Я понимаю ваши сомнения, однако, клянусь, в этом не будет ничего дурного! Напротив! Это вопрос жизни и смерти, причем не только моей! — принялась я горячо убеждать молодого человека.

Мне не поверил бы никто. Никто кроме Джулиана Кина. Тот, выслушав мои путаные объяснения, согласился с поистине детской простой и заверил, что сделает все, как я сказала.

Оставалось только надеяться на лучшее.

Капитан Дарем тем же вечером заглянул в дом миссис Мидуэл как бы между прочим, с совершенно будничным видом и даже как будто под будничным предлогом. Старшего из братьев Дарем послала к нам в дом миссис Браун, чтобы пригласить на обед.

Трюк вышел довольно элегантным и заставил поверить как в то, что Джордж Дарем достаточно умен, так и в то, что ему действительно требовался этот разговор. Ну, или хотя бы, что беседа со мной была капитану интересна.

Передав приглашение миссис Браун, мужчина пробеседовал положенную четверть часа с миссис Мидуэл, а после, не выказав никакого волнения или нетерпения, покинул в гостиную. В коридоре он как ни в чем не бывало поправлял галстук, и никто со стороны не заподозрил бы, что джентльмен задержался исключительно для того, чтобы переговорить со мной.

Мы обменялись с капитаном Даремом быстрыми взглядами, и я, убедившись, что никто из прислуги не наблюдает за нами, втянула мужчину в маленький кабинет, который вроде бы предназначался для экономки и давно уже был занят мной.

— Мне передали, что вы хотите меня видеть, мисс Мерсер, — вполголоса произнес капитан. При этом не было тех привычных интонаций коварного, но пресыщенного соблазнителя, которые всегда звучали в голосе старшего брата преподобного.

Я прикрыла дверь и также тихо ответила:

— Так и есть, сэр.

Я по глазам мужчины видела, что он если и не уверен в том, что именно заставило меня искать с ним встречи, то, по крайней мере, догадывается.

— Вы поступили довольно смело, решившись встретиться со мной наедине, — как-то неопределенно произнес Джордж Дарем.

В этот момент он слишком сильно походил на собственного младшего брата.

— Вы поступили куда более смело, женившись на миссис Дарем, не так ли? — не стала тянуть далее я.

Капитан не переменился в лице, вот только побледнел как покойник. И это стало для меня лучшим из возможных ответов.

— Вы… — начал было Джордж Дарем, но тут же замолк, поглядел на меня как загнанный зверь и снова заговорил: — С чего вы взяли?

Очень хотелось позволить себе сарказм, однако же если сейчас выказать даже малейшие враждебность или агрессию по отношению к капитану, он может отказаться рассказать мне все. И именно этого развития событий я совершенно не желала.

— Если присмотреться, становится понятно, что вы не желаете оставлять миссис Дарем наедине с другими людьми. Вы ведь опасаетесь свою жену, не так ли?

Тут мне в голову пришла еще одна забавная идея.

Ну, относительно забавная.

После смерти миссис Хайнс оба брата начали яростно обвинять друг друга во всех грехах, в том числе в попытке убийства. Но если у Генри Дарема имелись хоть какие-то основания подозревать старшего брата в дурном — в конце концов, Джордж Дарем далеко не ангел, с этим не поспорить — то почему вдруг старшему из братьев пришло в голову говорить такие вещи о Генри?